Прятки в облаках - Тата Алатова
— Если бы вы в тот день не привели меня к себе в кабинет, то даже не узнали бы о видении с ножом. Это как уроборос, Сергей Сергеевич. История закольцевалась и пожирает собственный хвост.
— Время-шремя, вибли-вобли, — Дымов поднялся, чуть поморщившись: он очень долго просидел перед ней на корточках. — Что-то я проголодался. Как ваша голова? Вы уже можете идти? Потому что моя бедная Лиза на рыцарские поступки не способна, имейте в виду. Мне придется вызывать кавалерию, если хотите, чтобы кто-то нес вас на руках.
— Думаю, обойдемся без кавалерии, — Маша пощупала макушку. Вроде как даже шишки не было. Наверное, она действительно грохнулась в обморок от страха. — Купим готовой еды в киоске и вернемся в общагу? Не хотелось бы опять оказаться перед закрытой дверью.
— Давайте, — он протянул ей руку, помогая встать.
— По крайней мере, я оказалась в вашем прошлом не потому, что влюбилась, — пробормотала она, смущаясь.
— Признаться, я испытываю некоторое облегчение по этому поводу, — ответил он, опустив голову. Кажется, ему тоже стало неловко. — Не хотелось бы изображать из себя Онегина, отчитывающего юную Татьяну за неуместную пылкость.
Маша вспыхнула и поспешно отвернулась. Ах, в какие мучительные дебри она их затащила! Кто только ее за язык тянул!
«Учитесь властвовать собою; не всякий вас, как я, поймет; к беде неопытность ведет», — возникли в памяти пушкинские строфы, и ей захотелось вырвать руку и убежать так далеко, как только можно.
А потом вдруг в ней тонко зазвенело уязвленное самолюбие: да с чего бы Дымову всенепременно ее отвергать, вздумай она признаться! Отчего он просто не может пасть жертвой ее чар?
Какое счастье, что она и правда не влюблена в него. Хватает ей Андрюши Грекова, который ни в какую не желает замечать Машины прелести, и еще Феди Сахарова, твердо решившего плодиться и размножаться.
Ну почему в Маше нет того с ног сшибающего кокетства, которым щеголяла Дина Лерина? Где женщины вообще учатся такому? Надо будет спросить на семинаре у Глебова, вдруг есть какие-то тайные курсы…
— Как вы смотрите на винегрет, Мария? — преувеличенно бодро поинтересовался Дымов, когда они приблизились к киоску с едой.
Винегрет. Вот во что превратилась ее жизнь.
***
На кухне общежития было по обыкновению людно. Еще несколько часов назад Маше казалось, что она никогда больше не сможет находиться с Диной в одном помещении без того, чтобы не бледнеть и не заикаться. Но теперь история с ее потенциальным убийством куда-то отодвинулась, и все, что осталось, — это замешательство и усталость.
— Как жалко, что вы от нас переехали! — воскликнула Аня Степанова. Ну еще бы — она-то осталась с капризной Викой, которой все было не так и не этак. — Я заглянула к вам в комнату, навела там кое-какие чары. Кран в ванной подтянула, окна помыла, матрасы сделала более мягкими.
— Спасибо, — Маша чмокнула ее в щеку.
— Я даже не знала, что на нашем этаже есть еще одна комната, — заметила Дина, сооружая невероятной высоты бутерброд.
— Что с тобой такое? — с любопытством спросила у нее Лена Мартынова. — Миллиард калорий на ночь и ни одной маски для лица?
Дина, по-прежнему без макияжа и с небрежной прической, расхохоталась.
— Все! Хватит с меня мужчин! — воскликнула она торжествующе. — Никогда больше по собственной воле я не отправлюсь на свидание. Баста!
Сделав это шокирующее объявление, Дина невозмутимо вернулась к бутерброду.
Лиза-Дымов запихал в микроволновку сразу два контейнера с рыбой-картошкой, весь погруженный в себя. Лена от удивления пролила чай мимо кружки. Катя, которая по позднему времени уже смыла черную подводку и казалась сама на себя не похожей, подалась вперед и произнесла с восторженным придыханием:
— И черная пучина боли поглотила ее с головой… Кто обидел тебя, девочка?
— Никто, — отреклась от пучин Дина. — Просто больше все это мне нафиг не сдалось. Так уж повелось в нашем роду, что дар пробуждают исключительно мужчины. Вроде проклятия, что ли. И вот я перебирала и перебирала каждого по очереди, и ничего не случалось, а потом Вечный Страж что-то сделал, и получите-распишитесь — мое первое предсказание. Инициация пройдена, я теперь сама себе хозяйка.
Она выглядела такой самодовольной, что аж зависть брала.
Маша осторожно села напротив Дины и, подперев рукой щеку, смотрела прямо и с интересом. Как это странно — когда твоего будущего убийцу что-то тревожит или радует, как самого обычного человека.
А вдруг, пришло ей в голову, с Диной получится так же, как с уроборосом. А вдруг однажды та убьет Машу, потому что Маша уверена, что ее убьет Дина?
По крайней мере, то видение с горлицами не сбудется в мельчайших деталях, потому что комната не та, и Маша не та, и если будущее можно изменить — то она изо всех сил меняет его каждый день.
Предопределенность. Обреченность. Все это случилось с Дымовым, пусть так. Но возможно и другое: он сам, осознанно или нет, захотел оказаться за преподавательской кафедрой и дождаться встречи с Машей, кем бы она ему ни приходилась.
А вот у нее нет ни малейшего желания попасть под чужой нож.
— Так что теперь, конец эпохи? — уточнила Лена. — Прощай, ослепительная сердцеедка Дина, привет, предсказательница Дина, какая ты там по счету, Лерина? Вы в принципе не берете фамилии своих мужей?
— Разумеется. Мы бы и мужей не брали, если бы без них можно было обойтись.
— Ну, в наше время есть всякие пробирки, — ехидно вставила Аня.
— Ты права. Сейчас все гораздо проще.
— А вот у меня нет никакой известной фамилии, — загрустила Вика. — Дина — внучка легендарной Антонины, у Ленки папа известный писатель, у Машки папа вообще Рябов, а мама — та самая сваха, о которой во всех журналах пишут…
— Та самая, — скривилась Катя. — Только и знает, что сводит людей с кем попало. А потом твоя мама уходит из семьи к парикмахеру, а папа впадает в депрессию на долгие годы.
— Мне жаль, — Маша робко подвинула ей свой винегрет, предлагая единственное подношение, которое у нее сейчас было. — Сваха в семье — это вообще бесконечные неприятности, если тебя это утешит. Теперь вот Сахаров
