Гром над Тьмой Часть 4 - Тимур Машуков
А я чё, а я ничё! Уж как волна-то попёрла, меня с моими бисями от остальных-то и отрезало. Пожиратели вокруг меня, что враны кружат, даром что не каркают. Я их плетью — да что им моя плеть? Их архидемон трезубом тыкал-тыкал, не истыкал! Как криси мешок муки, они его с ног до головы облепили. Я вот когда к молодцам ночами огненным змием лётала, так мне говорили, что я — страсть. А я тогда глянула и поняла, что врут — вот она, страсть-то самая настоящая и есть! Демон-то большой, да неповоротливый — а они присосались к нему пиявками. Он так на землю-то прахом и осыпался, когда они закончили.
Ну, а уж когда дура эта из земли чёрная, что солдатская шишка в штанах, с под земли встала — как тут о собственном хвосте думать не начать?
Ну, я бисям-то командую, да только вижу, что без толку уж. Как нас отсекло, так они кто в купель, кто в исповедальню, совсем от лап отбились. Кучи навалили.
Бежать? А куда бежать? Куда ни ткни, всюду мрак. Слышала я, что Мать Тьма каждому, кому в глаза смотреть собирается, на ушко шепчет, песнью, значит, зовёт. Слышала, да не верила — это что же, мы с певуньей какой в каверзах соревнуемся? Да только правду баяли...
Я звуков тех не выдержала — такая меня тоска вдруг заела, что пропаду пропадом, что прям решила — хучь чё, а выживу!
Плетью над головой щёлкнула, ну, отвлечь чтоб, да только меня и видели. Вскочила, да на пожирателя одного верхом уселась. Ему я в наездницах не по вкусу пришлась, ну, так и я не промах! Нырнула дальше, только клыки-то над моим ухом и клацнули. Копытами сами воздуся месила, спина огнём вспыхнула. Они мне лапищами, ну что грешницу в ад утащить, так обожгло их!
Бежать бы так, да коли б их пожаром с задин задавить можно было, так мы б ещё и с срамных мест поддали!
Гляжу — а там уж воинство наше за первую линию обороны лапти смазала, тыловины только и мелькают. Стрелки-то со своими палками стеклянными что-то колдуют, залпом жарят — да где ж такую силищу, что попёрла-то, откинуть? Как из ведра, с небесных ран тварями этими льёт, а башня и так, и эдак, и рассяк бьёт — душами палёными только в воздухе и воняет! И не схватить душу-то, жадная тварь все в себя забирает.
Сцапали меня за копыта, да как порося! Сверзилась вниз, кубарем покатилась, уж не знаю, как, а сразу и на ногах оказалась.
Гляжу, жрица молоденькая — ну вылитая я! И прям точнёхонько у камушка лежит — рядом с ней орка два, да эльф с луком. Бьются, стало быть, отчаянно, зло и как в последний раз. Крик стоит, слюни летят, я аж залюбовалась на миг короткий.
Орка-то того, что поменьше, первым заели. Эльф прозевал, как со спины на них мраком полилось, полезли дети Тьмы. А тут уж и я за их спины скользнула, когтями по мордам-то клыкастым. Спасла, значит. В глаза жрице глянула, да так и втекла ей в самое нутро! Авось меня её Боги-то с ней на пару и сберегут!
Это раньше я перед их ликами срамом крутила — мол, туда им меня целовать и треба. А сейчас и сама устами богам, куды скажут, приложиться готова: смерть-то, она только на словах хороша.
Влезла я в девку, а в ней страх бисяком засел — вот у камешков-то и зажалась. Я его в пинки, и её в пинки: вставай, мол, собака! Веруй давай, как не в себя! Молись, требы всякие читай или что там у вас. Как против нас, так вы смелые завсегда были, а тут лужу напустила. Сражайся, святое отродье, иначе нас тут схарчат! Хоть и неприятно мне было внутри нее, а все ж лучше, чем снаружи. Да и подыхать одной не хотелось, вот и вопила я, что есть мочи.
Хотя это уж я так, от отчаянья.
Да видать, только на такое отчаянье боги-то и приходят...
Глава 18
Глава 18
Вика обратилась в самое настоящее живое пламя. Троица пожирателей душ нависли над эльфийской жрицей — молоденькая девчонка жалась у камней, отрезанная от своих. Зажмурившись, дрожа от ужаса, она покорно ждала незавидной участи, когда перед ней возникла Богиня. Вика изливала из себя всё, что в ней накопилось за последние часы — будто мстя за каждую пропавшую в этом бою душу, она сплетала огонь и лёд. С её рук сходили чудеса — каскадом они прошлись по душеедам. Самой неотвратимостью она наступала на них — и не выдержав яркого сияния её натуры, чудовища лопались одно за другим.
Ника тем временем исполинской ладонью закрыла несчастную эльфийку, спасая её от тех, кого не удостоила своим вниманием её сестра. Голубые, полные милосердия глаза ласково взирали на тех, кого она прижимала к груди.
Словно это и в самом деле было им под силу, бестии норовили опробовать на вкус сочную попку Хидеки. Та расправлялась с ними просто и без особых изысков. Пожиратели душ мгновенно уменьшались в размерах, становясь ворохом букашек под её ногами. С рук японки, отдавшейся бою без остатка, слетали копья, целиком сотканные из чужих надежд.
Ольга, будто вспомнив уроки шитья, стискивала в тонких, проворных пальцах иглу и ножницы. Она ловко отрезала острыми лезвиями от душ воинов страх, пришивая на его место потерянное было ими мужество.
Не жалея собственной ласки, Дуська незримо касалась поверженных воинов, стараясь вырвать остатки душ и вознести их прочь, дальше от жадных тварей. Мое привидение нарушило мой приказ и все-таки самоотверженно кинулось в битву, оставив Софиэль одну. Если выживем, ее зад будет битым. Осознавая это, она держалась от меня подальше. Но я видел все и всех.
Вот Перун обрушивает на пожирателей молнии, что, ветвясь и искря, уничтожают их тысячами.
Вот Велес, обратившись в огромного волка, наотмашь бьет лапами — и от его ударов остаются многометровые просеки испарившейся Тьмы.
Дажьбог, зависнув высоко в небе, терпеливо ждет своего часа. Он черпает силу из света, а его пока в мире тьмы нет. Но ждать ему осталось недолго.
Войско
