Откуда я иду, или Сны в Красном городе - Станислав Борисович Малозёмов
Через час принесла секретарша ректора папку, в которой лежали все нужные документы.
– Фотографию свою потом сами приклейте. Уголок, где печать кончается подрежьте аккуратно и фото под него вставьте. Потом приклейте так, чтобы печать прикрывала низ фотографии. – Сказала он и ушла.
Дорохов, Маслов и Сухарев выпили за общее дело по сто граммов водки и Виктор пошел в диспансер. Нашел врача. У которого проходил обследование и попросил справку.
– Только нигде, кроме церкви, не показывайте.– Шепотом и скороговоркой проговорил доктор. – Уволят Вас из церкви и Вы её порвите к чёртовой матери. Или лучше сожгите. Узнает кто – мне башку начальство открутит.
– Да я её съем сразу.– Засмеялся Виктор.– Зачем она мне потом? Уволят и всё – не нужна бумажка.
– Но такая справка стоит двадцать пять рублей.– Доктор посмотрел в окно и пожевал губами.
– Так это, считай, даром! – Обрадовался Сухарев и достал четвертак.
Доктор сунул деньги между страницами книжки «психические расстройства у подростков» и за пять минут изготовил нужный документ, поставив на него сверху штамп, а снизу – большую печать.
– Всё, Спасибо! Здоровья Вам.– Попрощался Виктор и побежал в церковь. В Зарайске чувствовался скорый приход весны. Не дуло. Градусы не упали ниже пяти, что было видно на огромном термометре, стоявшим как скульптура на невысоком постаменте возле парка. Гололёд расползался на серые осколки и между ними хлюпала под ботинками небольшая вода, которая через десять дней станет огромными ручьями и побежит со скоростью мотоцикла по склону вниз, к реке Тобол.
Отец Димитрий долго читал заявление Виктора, а ещё внимательнее справку.
– На кого обиделся, Витя? – Спросил он мрачно. – Протоиереем сам отказался стать. А так у тебя везде лады. В епархии начальство тоже тобой довольно. Как и я. А ты мне эту хрень показываешь, что ты псих. За дурака меня держишь?
– Ну, для Вас основание какое- то надо же? – Спросил Виктор.– То, что я не хочу больше быть священником – не основание. Верно?
– А чего расхотел – то? – Протоиерей Димитрий открыл окно и закурил трубку. – Платим мало? Добавлю. Будешь как я получать. А?
– Я в Господе разуверился.– Честно сказал Сухарев.– И прихожан обманывать не смею.
– Да я сам Библию раз тридцать перечитал.– Димитрий выпустил в окно большие как обручи от кадушки кольца сиреневого дыма. – Много там брехни и недоделок. Путаницы навалом. Но я служу Господу, а не книжке, которую пёс знает кто писал- переписывал, и в которой кто как мог, тот так и наврал. Господь тебя чем оскорбил, Витя?
– Дмитрий Ильич.– Сухарев сложил ладони на груди.– В книжке как раз про божеские недостатки. А у Бога не может быть недостатков в принципе. Отпусти меня Христа ради. Пусть он меня сам покарает за неверность ему. Но не могу больше. Честно. Иссяк и более не верую искренне. Зачем обманывать Всевышнего? Отпусти.
Отец Димитрий молча покурил ещё минут десять. Сел за стол. Подпёр кулаками подбородок.
– Если такие умницы бросают нас как ты, то с кем служить Всевышнему верой и, главное, правдой? Нет ведь толковых пастырей. По пальцам считаю их. Вот ты, один из самых крепких пальцев – отваливаешься. Неволить тебя – грех. На душу не возьму. Но если одумаешься – приму обратно в любое время. Приказ я издам. Отошлю в Епархию и в Кызылдалу. В общем кабинете дьяконов пусть повесят, чтобы все видели. Ну, всё. Не рви мне нервы. Ступай с Богом. Справку, что ты псих, забери. Не срамись. Десять лет работал параноик иереем! Меня за это расстрелять мало. Хватит твоего собственного желания.
– А позвонить можно? – Сухарев глянул на телефон.
– Да ради Бога.
– Виктор позвонил Маслову и спросил – как приборы для исследований забрать.
– Тебе всё привезут послезавтра. Мы соберём комплект. Адрес свой и телефон ты нам дал. Жди. – Торжественно пообещал Маслов.
И пошел Виктор на автовокзал. До разговора с отцом Димитрием думал- что полегчает, если уволят его. Но вышло наоборот. Тоска навалилась, залезла во все щели души и стала мять её, душу, как вроде тесто месила. Нудно, долго и больно. Столько лет! Купола, кресты, колокола и смиренные верующие, искренне принявшие Христа сердцем. Плёлся Сухарев медленно, головы не поднимал, глядел в ржавый снег и на рвущийся частями лёд.
– Ладно.– Думал он.– Ничего. Не так уж много плохих перемен было в жизни. Точнее – вообще не было. Всё делалось к лучшему. И сейчас хоть и оторвал мой уход кусок от целой души, да зарастёт ведь. Зарастёт рана – то. Знаю. Не в «бичи» же ушел. В науку. И тут, верю, будет ей от меня польза. Эта мысль его хоть слегка успокоила и до Кызылдалы он добрался вечером в совершенно нормальном настроении. Лариса его ждала. Наварила вкусного, нажарила, соку томатного три литра в банке выставила.
– Всё.– Обнял её Виктор.– Я теперь лицо гражданское. Уволился из церкви. Буду исследователем аномальных явлений. Пока не сказали кокретно – какая будет зарплата, но, думаю, не маленькая. Должность- то младшего научного сотрудника.
– Дело не в зарплате, Витя.– Лара села за кухонный стол. Вид у неё был печальный и растерянный.– В сорок лет жизнь сначала настраивать – тяжкая работа. А надо будет. Ты от природы – духовник. Целитель болезных душ человеческих. Бог при этом просто инструмент. Ты от его имени лечишь. А что теперь будет?
– Да с моей духовностью и моралью, с принципами моими ничего не станет. Они не изменятся.– Сухарев так и не начал ужинать.– Но врать себе я тоже не хочу. Я понял, что Бога придумали. Сам сначала в транс впал. Но потом понял, что и в старину без религии в народе порядок не создали бы, да и сейчас религия- это дисциплинарная мера. Держит народ в рамках за счёт боязни грехов, самого Господа и кары небесной за провинности. Да и в Царствие небесное попасть только безгрешным можно. Вот Вера и держит прихожан в любви к Господу и в страхе перед ним. И все мечтают о райской вечной загробной жизни. Хотя, честно скажу. Давно я в церкви и понял не сегодня, что нет никакого рая. Ад есть. Это наша жизнь на земле. А вот кто нас сюда направил отбывать наказание за грехи душ наших в вечном мире – это пока вопрос для меня. Может, через связь с Высшим Разумом и инопланетянами я это узнаю и пойму.
– Ты философ, Сухарев.– Обняла его Лариса.– Пиши книгу философскую. Но потом. Сейчас ужинать! Зря что ли старалась?!
Они просидели на кухне до полуночи, не вспоминая больше о Боге и неземных цивилизациях. Говорили о своём будущем. И виделось оно обоим добрым и долгим.
20. глава двадцатая
– Ты не поняла – кричал в трубку Виктор. Было девять утра и орать в голос дозволялось безнаказанно, не нарушая норм социалистического общежития. А кричал, поскольку у Кызылдалы со всеми, кроме Зарайска, связь была отвратительная. Оборудование на АТС поставили, списанное в каком- то районе Алма- Аты три года назад. – Ты ничего не поняла. Мария. Я уже обычное гражданское лицо. Из церкви уволился. Маша, никаких проблем! По собственному желанию. Уволился из церкви. Можно разводиться как все люди. Я теперь старший лаборант института.
Адрес запиши. Кызылдала. Улица Октябрьская, сорок семь, квартира шесть. Квартира, говорю, шесть! И подавай заявление. Позвонишь – я на развод прилечу. Прилечу, говорю! Скажешь – когда в ЗАГС надо будет. В ЗАГС, говорю, на развод подавай. Я работаю лаборантом старшим в институте. Разведут – как всех разводят. Из церкви я совсем уволился. Документы гражданские с собой привезу. Копия моего паспорта и моё согласие на развод на бумаге есть у тебя. Я посылал месяц назад. Там не написано, что я священник. Ты бумаги в книжный шкаф сверху положила. Сама же сказала недавно, когда я звонил. Давай. У тебя же там все знакомые. Договоришься – через неделю разведут. Жду!
Лариса, заспанная, подошла сзади и села рядом на подлокотник кресла.
– И что, довольна жена твоя?
– Что развестись можно? – Обнял её Виктор.– Ну, без проблем – то легче. С церковнослужителем – там посложнее. Бумаги лишние нужны. Враньё в них
