Печать зверя - Маркус Кас
И мы с графом, как мальчишки, засели в землянке, ожидая «противника».
С детством различие было лишь одно — весьма комфортные условия. Это не по оврагам носиться и делать себе «домик» из палок и мусора. Пусть тогда это воспринималось дворцом.
Всё вокруг постепенно засыпало. В деревнях уже давно отдыхали, там вставали до рассвета. Пришел на дежурство сторож с псом. Подсветку дома убавили, оставив тусклое освещение, только чтобы ноги не переломать.
Затихли лесные птицы и от конюшен перестало доноситься ржание. Псарни тоже умолкли.
В час, когда стояла звенящая тишина, всё и началось.
Магический фон был спокоен, как и в прошлый раз. Но я следил за сторожем, поэтому и ощутил, как тот мягко погрузился в сон. Как и собака.
— Он тут, — тихо сказал я Зотову.
В укрытии было совсем крошечное окошко для наблюдения, но конечно же через него не было ничего видно. Лишь стройные ряды высокий растений.
— Выдвигаемся, — едва слышно сказал граф и сделал знак рукой.
Я усмехнулся и натянул на лицо защитный слой ткани. Костюм, добытый графом, был удобным и приятным к телу. По сути, он создавал устойчивую иллюзию, считывая окружающее и сливаясь с обстановкой. Работа не сверхсложная, но очень искусная.
Место для засады егермейстер выбрал прекрасное — подле возвышения. Поэтому, едва мы вышли наружу и поднялись, смогли оценить практически всё вокруг, насколько позволяло зрение и свет.
Мы стояли без движения, вглядываясь в поле солнечноголовых растений.
И тут один подсолнух дернулся.
Синхронно с ним вздрогнул и граф. Не от неожиданности, а от радости. Я ощутил его эмоции, совершенно не скрываемые. Зотов молча рванул к месту движения.
Чертыхнувшись про себя, я бросился за ним. И, как только углубился в заросли, тут же потерял графа. Подсолнухи оказались великанами. Вокруг меня мелькали лишь их толстые стволы.
К тому же под прикрытием широких голов было темно.
Силу магии света я использовать не мог. Хотя осветить тут всё до самых границ владений было несложно. Но, во-первых я не хотел, чтобы Зотов узнал о моих способностях. А в-вторых — я даже немного жалел воришку и желал тому удачно скрыться.
Беготня в этом лесу стволов получилась какая-то бестолковая. Охваченный азартом, я позабыл обо всем. Но вовремя очнулся и погрузился в себя, остановившись.
Жаль, что я пока не владел аспектом природы. Можно было бы просто вычислить «убегающее» растение при помощи дара.
Но помимо этого были и другие способы обнаружить нужное место. Пойти от обратного. Если взять за обычное состояние происходящее там, откуда я пришел, то любая аномалия означала цель. Таким же образом я нашел среди толпы на представлении Ракиты человека, скрывавшегося при помощи темного амулета.
Но мне помогло не это. А визг. Девчачий!
Я побежал на этот звук, снося подсолнухи. И выскочил с обратной стороны поля.
В середине рва завязла девчонка. Подросток, едва ли ей исполнилось пятнадцать. Тот возраст, когда несуразность взросления отходит, но детские черты пока ещё остаются. А личико у неё было именно что детским.
Рядом валялся срезанный подсолнух.
Зотов стоял возле рва с озадаченным выражением лица. На его плече лежало ружье, а второй рукой он почесывал затылок.
— Граф… — рассеянно обернулся он ко мне. — Вот…
Девчонка нахохлилась, как воробей в луже. Воинственно зыркала то на меня, то на владельца земель. Воинственно и очень гордо.
Одежда на ней была явно деревенская. Какая-то бесформенная рубаха и штаны, которые ей были велики и держались только на веревке, крепко обвязанной вокруг талии.
Ловушка крепко удерживала воришку, но она делал вид, что полностью контролирует ситуацию.
— Что ты тут делаешь? — наконец очнулся Зотов.
Девчонка фыркнула и задрала подбородок ещё выше.
— Ясно. Александр Лукич, можно вас на минутку, — егермейстер мотнул головой вбок.
Мы отошли достаточно далеко, чтобы наш разговор не был слышен. С моего лица не сходила улыбка, тогда как граф пребывал в состоянии растерянности.
— Внучка Афанасьевны это, — протянул он, поглядывая в сторону пленницы.
Я вспомнил старушек из крайней к лесу деревни, что сидели около колодца. Всё таки местная, как я и думал.
— Ерунда какая-то, — вновь почесал затылок Зотов. — Взбалмошный ребенок, но никогда ничего подобного не вытворяла. Так, детские шалости. Я… в затруднении. Слава у девочки упрямицы знатной. Ну, как у детей заведено, ничего необычного в общем-то. Что делать с ней, ума не приложу.
— Ну, для начала нужно её вытащить оттуда. А потом поговорить.
Операция по вызволению девчонки затянулась. Всё же граф перестарался с защитой и ловушкой. Воровка снисходительно усмехалась, хотя в глазах её плескался страх.
Естественно, она попыталась сбежать, как только отпустила магическая «трясина». Попытка была храброй, но тщетной. Зотов просто схватил её за шкирку и приподнял. Так и доставил в дом.
Насупился ребенок ещё пуще прежнего. Того и гляди иголки вырастут, как у ежа. Я старался не улыбаться, хотя внутри меня распирало от смеха. Ну, гроза угодий!
Все вопросы она игнорировала. Выпрямилась и сидела с видом мученика, готового принять любую кару. Пока граф пытался её разговорить, я сходил на кухню и заварил чаю. Вернулся с большой чашкой, поставил перед девчонкой и попросил:
— Алексей Романович, оставьте нас, будьте добры.
Отчаявшийся граф даже спорить не стал. Махнул рукой и вышел.
— Ну милая, рассказывай. Кто же тебя надоумил? — тепло улыбнулся я.
Воровка едва заметно вздрогнула, но тут же приняла прежнее неприступное выражение. При этом глаза её жадно глядели на чашку.
— Угощайся, — я пододвинул чай поближе. — Озябла же наверняка.
Ночка выдалась прохладной, сказывалось приближение осени, да и за городом температура была ниже.
— Зачарованный поди? — с вызовом бросила она.
Голосок её был под стать — резковатый, ещё не оформившийся.
Вместо ответа я мягко воспользовался магией разума. Не вторгался в её мысли, просто спокойно продемонстрировал, что мне ни к чему прибегать к таким банальным методам.
Глаза девчонки округлились, но она не испугалась. Скорее пришла в восторг.
— Так вы менталист, дядь? — с присущей её возрасту непосредственностью напрямую спросила она.
— Только это секрет, — кивнул я. — Своим поделишься?
Недоверия в ней было на маленький городок. Не озлобленности, а именно уверенности в том, что никто на белом свете её не поймёт. Он схватила чашку и громко прихлебнула из неё, чтобы скрыть бушующие эмоции.
