Сказка о потерянном прошлом - Юлия Шляпникова
— Ну, хотя бы одной версией меньше, — сказала Лиля и принялась разливать по бокалам вино.
Игорь разрезал большой кусок запеченного с овощами мяса, и гости принялись за ужин.
Ада загадала в ту минуту молчания, чтобы Дима не исчезал из её жизни насовсем. Пусть будет так, как есть, она никогда не замахнется на что-то большее. Пусть так, чем совсем без него.
И после этой горячей молитвы кусок мяса в подливе показался ей райской едой.
Разговор за столом был тихий, бесконечно уютный. Оборотни обсуждали планы на осень — куда поедут на День начала зимы, каким щенкам пора уже первый раз будет обернуться. Ада пила из высокого, старинного с виду бокала виноградный сок и слушала, купаясь в тепле и уюте. Дома таких посиделок не было с самого детства.
— Если это не Керемет, — подала голос Саша, склонившая голову на плечо Рустему. — То кто это может быть?
— Было бы слишком просто, окажись это его проделки. Будем копать дальше, — пожал плечами Игорь.
— Просто мы с Адель в метро кое-что заметили.
Ада кивнула и продолжила:
— Лесом пахнет. Будто кто-то там появился, кого раньше не было. А пару недель назад я видела там девушку, которая несла с собой такой же запах.
Игорь призадумался, покачивая в бокале вино.
— Молодцы, что сказали сразу, а не как обычно. Теперь надо разузнать, не приходил ли кто новый в город.
— Как вы это узнаете? — полюбопытствовала Ада.
— Через наших должников. Они собирают информацию и приносят мне, как лакомую косточку.
— Она, наверно, и про должников не слышала, — улыбнулась Алсу, скосив глаза на Аду.
— Я ей рассказал немного, — ответил Рустем, поглаживая Сашу по спутанным волосам.
— Ну тогда она должна знать, что такой должник с ней рядом постоянно. А она даже ни разу не воспользовалась этим правом, как ученица Юхи.
Ада застыла.
— Ты про Диму? А почему это я должна пользоваться каким-то правом?
Алсу свела брови к носу, будто не понимая, что она имеет в виду.
— Так ты теперь ближе к нам, чем к нему. Не поняла ещё что ли, какой путь она тебе готовит?
Ада растерялась.
— Так ей нужна помощница, а мне ответы, как жить с меткой и управлять демоном. Я думала, у нас просто сотрудничество.
— У тысячелетней змеи просто так учениц не появляется. Свежая кровь нужна.
Голова совсем пошла кругом.
— Ладно, я потом разберусь с этим. Расскажи лучше, что там с Димой?
Алсу улыбалась совсем хитро.
— Ты знаешь главное правило общения с нами?
— Не благодарить, иначе буду должна?
Алсу кивнула. От зеленых волос разнесся легкий аромат кувшинок и резкий — стоячей воды.
— А он поблагодарил.
— За что?
Алсу и Лиля переглянулись, будто решая, рассказывать ли ей детали, и Алсу начала.
— Помнишь тот квест, на котором мы познакомились? Он тогда попал в историю. В мое озеро упал.
Ада сжалась, живо представив толщу воды и холод.
— Я его спасла и передала Лиле, она уже и привела в чувство. А он возьми да начни её благодарить.
Алсу рассмеялась звонким, как ручей по камням, смехом.
— Вот и стал нашим должником. Теперь мается, пока не отработает всё.
Лиля мрачно смотрела на подругу, будто её не радовала реакция той. Или Лиле претила сама идея существования должников?
— И сколько ему ещё быть должным? — дрогнувшим голосом спросила Ада, у которой наконец встали на место некоторые части паззла.
— Мало осталось. Одна новость, одно знание, одна работка. Да, Лиля?
Она послушно кивнула и перевела на Аду грустные глаза. Точно не нравилось то, что произошло, но как она могла пойти против вечного закона?
— Я его не трогала, пока не начались убийства, — призналась Лиля, будто оправдываясь. — Тут уже всех задействовали, кто должен был.
Вот и пропадал он постоянно, вот и секретничали они у неё за спиной! Всё сразу стало понятно и горько от того, что её Димка — светлый, несмотря на весь свой образ — попал в такую кабалу просто по незнанию и доброте.
Ада растерянно смотрела на девочек и не понимала, отчего они расплываются у неё на глазах. Потом дошло — потому что слезы текут по лицу.
Лиля передала ей салфетки и погладила между лопаток — то ли ободряя, то ли извиняясь. Ада помотала головой, встала из-за стола и ушла в ванную. Видеть их всех совсем не хотелось.
Ванная тоже была светлой и уютной, как и вся Лилина квартира. С потолка свисал небольшой плафон, расписанный мелкими цветочками. Ада принялась считать их в попытке успокоиться. Среди знакомых трав — череда, тысячелистник, иван-чай, ромашки, васильки — попадались и незнакомые, словно из других стран.
А пока Ада считала цветы, в её кармане ожил телефон.
— Адочка, ты скоро? Папа вернулся, мы ждем тебя с тортиком, — звенел из трубки мамин голос.
— Собираюсь уже, — сказала Ада и встала с коврика у ванной.
— Не торопись, мы подождем.
Ада машинально кивнула телефону и нажала отбой.
Лиля ждала у выхода из ванной, облокотившись на стену.
— Ты не торопись, — словно услышав мамины слова, сказала она и приобняла Аду за плечи. — Не торопись с выводами. Не всегда долг значит плохо. Ты умнее оказалась, не сказала такого, а он по своей простоте влип. Я отпущу его скоро, не переживай.
— Он поэтому пропадает так часто? — спросила Ада, чуть отстраняясь.
— Кто ж его знает. Спроси сама, если он объявится.
Будто и сама в это уже не верила.
Ада вышла из метро и свернула в ставшую уже родной подворотню. Гагарин на стене дома в свете фонарей сегодня казался пугающим, а астры на клумбе медленно умирали. Равноденствие прошло, осень вступила в свои права, а, значит, теперь нечего ждать — только холод и медленное умирание.
Нырнув в подъезд, Ада удивилась, какое там царило умиротворение. Будто возвращение папы вернуло всё на круги своя. Только Льва, знала она, дома не окажется.
— Я дома, — как можно громче сказала Ада, заходя в квартиру и сбрасывая грязные ботинки на коврик.
— Иди сразу на кухню, — отозвалась мама.
На столе красовался огромный торт, украшенный взбитыми сливками и клубникой. Папа сидел на своем любимом месте, опираясь на подушку, заботливо подложенную мамой. Она же порхала по кухне, наливая чай в высокие парадные чашки.
— Адочка! Мой руки и приступим.
Она на ходу приобняла её, и Ада удивилась, как это напомнило ей Лилю.
— Празднуем папино возвращение? — садясь за стол чуть позже, спросила Ада, грея руки о
