Ведьма. Истоки - Галина Валентиновна Чередий
— Блин, василек, чего такая холоднющая-то! — возмущенный возглас Лукина, вырвавший меня из пространства журчащего шепота, что обратился прямо-таки ревом бешеного потока под конец и прикосновения его обжигающих ладоней к моим бедрам случились одновременно.
Мы шарахнулись: Данила назад от меня, я — вскрикнув вперед, грудью на стену душевой.
Тут же потеплело, помещение мигом наполнилось паром от полившейся горячей воды, под которую я и нырнула, стуча зубами и часто моргая.
— Расскажешь? — подступил обратно лишь слегка подмоченный пока ведьмак, и развернув за плечи, уставился мне в лицо пристально.
— Сообщение вроде как получила. — ответила, потянув его к себе поближе и цепляясь для опоры за мощные плечи. — Только пока мало что поняла. Только разве, что грядет некий апокалипсис с глобальным потеплением и новым ледниковым периодом вперемешку, от того, что кто-то грабли завидущие не туда тянет и надо торопиться.
И постаралась как можно точнее воспроизвести услышанное. Под конец на коже то ли предостерегая, то ли подтверждая все кольнули и мигом растаяли ледяные крошки.
— Есть предположения что бы это значило?
Лукин постоял минуты с полторы размышляя и автоматически поглаживая меня по спине, а потом изрек:
— Думаю местные неким образом нанюхали силу твою родовую, василек и как-то ею причастились, ну или сама она им показалась, в безделье и без носителя утомившись. Вот отсюда и этот рассадник псевдо-целительства. Но быть довольными тем, что уже имеют люди сроду не умели, вот и затеяли что-то. И, видать, подбираются уже близко, раз тебя стали рассказами о апокалиптических страстях поторапливать, даже не взирая на откуп, без которого при подобном раскладе никак.
Глава 21
— Откуп… — я прикусила нижнюю губу, задумываясь.
Благодаря усилиям моего учителя-опекуна и самообразованию, путем чтения множества книг из библиотеки Рогнеды, я уже была в курсе существования подобного магического… ну скажем, инструмента.
Хотя, если думать о магии в глобальном смысле, откуп — это скорее уж основной принцип ее действия. Нельзя что-то поменять радикально, получить нечто весомое, добиться серьезного результата не заплатив за это чем-либо. Не откупившись. И тут уж только личный выбор, степень порядочности и развития совести определял — ты сам станешь платить, обманом либо силой заставишь сделать это кого-то другого, или же убоишься цены и отступишься.
— Ага, — Данила повернул меня к себе спиной и взялся намыливать. — Видела как этот дрыщ белобрысый зыркал с меня на тебя? Небось угадать пытался кто из нас жертвой назначен.
— Ой, а то на тебя раз глянешь и не поймешь кто есть кто. — пробухтела, прикрывая глаза от удовольствия приносимого его скользящими по коже пальцами и упираясь для опоры руками в стену. — Голову мне молодой наивной задурил, влюбил, в глушь завез и откупиться мной задумал.
— Люська, у тебя и так уже один должок висит, а ты смотри-ка разговорилась. Сейчас как заставлю по счету платить, раз языкатая такая. — пригрозил задышавший рвано ведьмак, накрывая мои ладони своими, фиксируя и лишая возможности сбежать.
Я просто обожаю то, как все во мне отзывается на его возбуждение. Одно мгновенье — и мы оба в огне, ничего вокруг не существует.
— Напуга-а-ал… — протянула уже почти мурлыкая и прогибаясь навстречу его вторжению…
Рано утром в дверь не постучали — скорее уж поскреблись, и Лукин подорвался резко, как и не спал вовсе.
Завидую этой его способности так просыпаться. Я если внезапно и смогу подскочить, то буду еще минут пять на все натыкаться наверное, у меня мозг мгновенно, как у него не загружается.
— М? — приоткрыла я один глаз, когда он вернулся и плюхнулся поверх одеяла.
— Шакаленок визитку свою притащил. — пояснил Данила. — Видать неплохой процент с каждого переманенного клиента имеет, раз так шустрит, рискуя поутру от народа на грубость нарваться. Или на что похуже.
— Ты же ничего ему не…? — я и второй глаз открыла, прищурившись на него настороженно.
С Лукина станется какую-нибудь пакость сделать этому неприятному индивидууму, мелкую и без тяжких последствий, но крайне неприятную.
— Ой, да было бы охото утруждаться на такое гэ мелкое! — отмахнулся он и потянул с меня одеяло. — Хорош дрыхнуть, василек, подъем, труба в поход зовет!
Я знала, что спорить и вымаливать еще хоть пять минуточек бесполезно у этого бессердечного типа и с тяжким вздохом поплелась в санузел.
— Слушай, мне вот интересно, а как они умудряются не спалиться с этим механизмом откупа? — спросила, отплевавшись от зубной пасты. — Если столько народу сюда приезжает, пропадает потом, как это скрыть выходит?
— А может никто конкретно тут и не пропадает, Люсь. Откуп откупу же рознь. Действие может быть и очень отсроченным. Тем более, что местные то и не подлунные, чтобы реально творить магические манипуляции немедленного воздействия.
— Это в том смысле, что они только пользуются магией, как неким механизмом, но по факту понятия не имеют как это твориться?
— Да, типа микроволновка разогревает жрачку и прекрасно, а вникать как она это делает нафига.
— Ну я знаю, как она это делает. — Лукин скептически ухмыльнулся, я смутилась и поправилась. — Имею общее представление, не из каменного века небось.
— Вот и они имеют. И общее представление, и выхлоп финансовый, и отработанные приемы и схемы наверняка. Скажем, приезжает бизнесмен какой-нибудь со свежей любовницей на выходные отдохнуть и чистым воздушком подышать в медвежьем уголке. Или состоятельная ледя с молодым любовником, семья с няней, старушка богатая с помощником, короче вариации любые, сама понимаешь. В качестве развлекательной программы или там постижения местного колорита ради, они посещают некий обряд. Таких шоу сейчас хоть отбавляй и жертва ничего и не поймет, даже если в процессе вовлекут в театральные действия. Веселуха беззаботная под винцо или пивко, и всерьез такое уже никто не воспринимает. Выходные заканчиваются, они отчаливают обратно к цивилизации. Думаю, вскорости любовники-любовницы становятся бывшими, нянек-помощников увольняют под благовидными предлогами и так далее. А через некоторое время с юной красавицей-красавцем или кто там был, начинает происходить всякое. Болеть начинает тяжко, хиреть и увядать стремительно, или невезение тотальное преследовать береться, пока все фатально
