Ирина Комарова - Пятница, тринадцать ноль-ноль
– Еще бы, – фыркнула Арра. – А знаешь, Ганц, мне понравилось. Эта рыжекудрая Марисита здорово придумала.
– Я, конечно, не могу сказать, что разбираюсь в легендах, – осторожно заметил Таффи, – но именно эта показалась мне не особенно характерной. Мне кажется, не каждая принцесса умеет печь пирожки… да и необходимый запас булавок и битого стекла не у всех имеется.
– Сразу видно настоящего технаря! – обрадовался Ганц, – обо всех мелочах подумает! Тогда я могу рассказать другую легенду, про принцессу, которая понятия не имела, как печь пирожки. Это будет история о… о златокудрой Романите и благородном рыцаре Доллирансе. Хотите?
– Хотим, – согласился за всех Таффи, – рассказывай.
Эту историю Ганц начал не столь издалека, опустив подробности похищения принцессы и начав сразу с того, как сквозь непогоду пробивался благородный Доллиранс на север, к башне, где под охраной дракона с железной чешуей томилась златокудрая Романита. Девица, в момент появления спасителя, повела себя именно так, как приличествует принцессе: выглянула в окно, полюбовалась немножко на потрясающего копьем всадника и бросила ему алую ленточку из своей косы. После чего, убедившись, что рыцарь ленточку подобрал и повязал у себя на рукаве, послала ему воздушный поцелуй, прижала левую руку к сердцу, громко ахнула и упала в обморок. Все по правилам.
– Три дня и три ночи бился благородный Доллиранс с драконом. Три копья сломал, три меча затупил о железную чешую, три разбитых щита отбросил в сторону и, в конце концов, потерял терпение. Поняв, что общепринятым образом упрямый дракон погибать отказывается, рыцарь, без дальнейших затей, ухватил его за хвост, размахнулся, да и шарахнул о каменную стену его же собственного замка. После чего благородный Доллиранс поднялся в башню, нашел златокудрую Романиту, которая честно пролежала в обмороке все это время, и привел ее в чувство нежным поцелуем. Как, эта легенда лучше?
– А где: «и они жили долго и счастливо»? – снова потребовал Пироман.
– И они жили долго и счастливо, – покладисто добавил Ганц. – А голову дракона благородный Доллиранс повесил на стену в гостиной, над камином: чтобы все соседи про его подвиг знали…
– И все равно, драконы, томящиеся принцессы, рыцари – все это сказки! – упрямо тряхнула косой Арра. – Такие же сказки, как летающие по воздуху люди или говорящие звери!
Совет собрался быстро. Собственно, ничего из ряда вон выходящего не произошло – отдельные люди появлялись в заповедной части Горного Леса с печальной регулярностью, как ни пытались их отвадить. Отваживали способом старинным: незатейливым, но действенным – пугали. Тех, кто приходил из любопытства и всяких безобидных грибников-ягодников, слегка, только чтобы отбить желание еще раз сюда сунуться. Медведь, там, покажется в кустах или волки подберутся поближе, да завоют. А что касается охотников – тут уж извините! Эти получали по полной программе. И не каждому удавалось живым уйти – только тем, кто не успевал сделать ни одного выстрела. В общем, как сформулировал однажды бургомистр: «кто к нам с арбалетом придет, тот от зубов погибнет»!
Да, способы борьбы с нежелательными пришельцами были давно известны и, за многие годы, отработаны, но как это надоело! Почему, спрашивается, уважаемые, занятые делами звери, должны все бросать и заниматься какими-то оболтусами, которым не гулялось около дома – понесло их на чужую территорию!
– Значит, ты говоришь, их трое, – пушистый хомячок Тарсон потер лапки. Несмотря на маленький рост и забавную внешность, он был одним из самых умных и уважаемых членов Правительства. – А может, в фургончике еще кто спрятался?
– Нет, я заглянула, – ответила Джудит. – Там один спал. И еще корзины с едой стояли, да ящик какой-то здоровый, а в нем железка. Я не поняла, что это такое, но гудит.
– А если это охотники? – Седдон, большой серебристый волк, оскалился, показав собравшимся безупречные зубы. – И эта железка – какая-нибудь новая конструкция арбалета?
– Вряд ли, – с сомнением качнула головой Джудит. – Не похожа она на оружие, слишком большая и неуклюжая. И вели они себя не так, как охотники. О стрельбе не рассуждали, про трофеи не вспоминали, планов не строили… точнее строили, но какие-то непонятные. Добраться до домика на опушке леса и там два дня сидеть.
– Сидеть два дня в домике? – ошеломленно спросил бургомистр. – А чего же им в своем доме не сиделось?
– Может, у них нет своего? – предположила Делиза. – Может, бродяги?
– Не похожи, – снова качнула головой синичка. – Уверенные в себе, одеты хорошо. Лошади у них, фургон… нет, на бродяг не похожи.
– Кто бы они ни были, нам эти люди не нужны, – слова Седдона закончились глухим рычанием. – И их гудящая железяка тоже. Пусть убираются.
– Кармассорн просил сообщить ему, если вдруг люди в округе появятся, – ни к кому не обращаясь, заметила белочка. – Он хочет побеседовать с каким-нибудь экземпляром посмышленее.
– Разрабатывает очередную философскую концепцию? – озабоченно спросил бургомистр.
– Похоже на то. Он мне что-то рассказывал про развитие этнического индивидуального социума.
– Кармассорн говорил тебе о теории социально-этического становления личности индивидуума, – тоном строгого учителя, поправил ее хомячок.
– Не вижу разницы, – встопорщила хвостик Делиза, – все равно я ничего не поняла.
– Естественно, – мрачно ухмыльнулся серебристый волк. – С тех пор, как гроссмейстер Джанкарино ушел в пещеры, в лесу не осталось никого, кто смог бы понять, о чем говорит Кармассорн. Даже ты, Тарсон, ему не собеседник.
– Я никогда и не утверждал, что усваиваю все его мысли, – надулся Тарсон, – но основную суть я схватываю. А то, что Кармассорн склонен злоупотреблять научной терминологией…
– Послушайте, а почему нет? – перебил хомяка неожиданно развеселившийся Седдон. – Поймать одного человечка и отдать ему. Пусть побеседуют. Ха! Вот только, который из этих трех будет посмышленее?
– Ни один, – твердо заявил бургомистр. – Смышленые дома сидят, а не шатаются неизвестно где.
– Не понимаю, что тебя вдруг так развеселило, Седдон, – укоризненно покачал головой Тарсон. – Кармассорн – серьезный ученый. Но как бы, мне лично, не хотелось удовлетворить его просьбу, нельзя забывать о наших законах. Мы не имеем права вступать в переговоры с людьми.
– Кармассорн ученый, – горячо вступилась белочка, – и если его научные исследования требуют…
– Кармассорн – один из нас, – перебил ее бургомистр. – Следовательно, как совершенно верно заметил Тарсон, обязан подчиняться общим правилам. Не вижу здесь темы для дальнейшей дискуссии. Никаких переговоров с людьми, исключения не предусмотрены.
– Люди – такие бестолковые существа, – вздохнул Тарсон. – Кстати, Джудит! Ты ведь не оставила их без присмотра?
– Нет, конечно, – синичка тряхнула хвостиком. – Я послала Вэлли. Он проследит, действительно ли они едут в домик. Если да, то посмотрит, как они там устроятся, как поведут себя… а Бреттен ему поможет. Вообще-то, правила они, похоже, знают. По крайне мере, один. Он постоянно их второму втолковывал.
– А может, они все-таки охотники? – снова спросил Седдон, и его серебристая шерсть встала дыбом. – А насчет правил, и все такое – просто притворяются?
– Что ты нервничаешь раньше времени, – рассудительная Джудит снова подошла к поилке и сделала несколько глоточков. – Вэлли придет, расскажет.
Маленький скунс пробежал по двору и заглянул в конюшню. Он убедился, что лошади устроены со всеми удобствами и при этом, порядок, царивший в помещении не нарушен. Зверек удовлетворенно покачал хвостом и выскочил на задний двор через небольшую дыру в стене. Там он тщательно обследовал фургон, с ловкостью забравшись в него по спицам колеса и, ничего интересного не обнаружив, спрыгнул на землю.
Дальше его путь лежал к дому. Прямо под освещенным окном стояло несколько разной высоты чурбачков, словно их установили нарочно, для того, чтобы такая мелкая зверюшка могла в это окно заглянуть. В три секунды, словно по лесенке, скунс забрался на самый верх и, встав на задние лапки, прижал любопытный носик к стеклу. В просторной комнате ничего особенного не происходило. Три человека сидели за столом и ужинали. Их нельзя было назвать ни грустными, ни озабоченными – они разговаривали и даже смеялись. Кроме лежащего на столе ножа с широким острым лезвием, ничего напоминающего оружие, в комнате не было. Не было и лукошек для ягод или грибов. Странно – проделать такой путь только для того, чтобы поужинать?
Впрочем, люди – такие бестолковые существа. Хотя эти трое, кем бы они ни были, правила, похоже, знали. Высокие корзины с едой, которые они привезли с собой, скромно стоят у стены; пол чистый, не затоптанный и мусор нигде не валяется; на полке с продуктами добавился еще один объемистый мешок… А это еще что такое? Скунс так наклонился вправо, что едва не потерял равновесие, пришлось взмахнуть хвостом и вцепиться коготками в одно из потемневших от старости бревен, из которых был построен дом. Справа, у самой стены, так что было очень плохо видно из окна, на большом деревянном ящике, стояло нечто невиданное. Ни на арбалет, ни на капкан эта штука не была похожа, но кто знает?.. Может, они все-таки охотники?
