Борода из ваты – пули из серебра. Том 1 - Михаил Северный
— Рассказывать дальше или закончим уже на этом?
— Продолжай, а там видно будет.
Череп ухмыльнулся и заговорил. Раньше, когда он имел все конечности и туловище, в фантазиях и многословии замечен не был, но сейчас в бочке вырвало затычку. Винегрет из правды и фантазии получался вкусный.
8.
По инструкции толстяк должен был узнать имя и фамилию звонившего, поэтому он дождался паузы и все-таки вставил свои пять кредитов:
— Женщина, назовите ваше имя и фамилию.
Тишина.
— Это нужно для того, чтобы можно было вас найти быстрее. Чтобы помочь.
Тишина.
— Женщина. Вы тут?
— Да.
Она успокоилась и отвечала кратко, но охоты разговаривать с милицией поубавилось. Он чувствовал это в её голосе. Примерно также говорила жена, когда готовилась его бросать. То есть она уже давно изменяла с продавцом мебели, но сказать еще не решилась. Вот тогда и был у неё похожий голос. «Да». «Нет.» «Иди жрать». «Не хочу». «У меня голова болит». «Дети проснутся». «Не трогай меня».
Воспоминание обозлило Вовку и он включил строгий командирский голос:
— Женщина! Я вам вопрос задал и жду ответа. Вам помощь нужна или нет? Может мне трубку положить?
Обычно они начинают тараторить, выдавать все что можно и что нет, пока он оформляет бумаги и эта должна была. Вот только голос ее здорово изменился как и поведение. Вовка почувствовал холод и посмотрел на трубку, ожидая что она покрылась льдом, но ошибся. Проходили такое. Когда брали нечистого Крюкова (Федор кажется его звали) Вовке пришлось с ним вести переговоры под строгим контролем ОКН так тот умудрился каким-то макаром из этой самой трубки свой гнилой язык высунуть и Вовку в ухо лизнуть. Такого мерзкого ощущения он не забудет до пенсии, а парни из ОКН не забудут его визг. Да, смеются и сейчас коллеги над тем женским криком и значки в виде высунутого языка ему на ДР несут. Смешно, да. Особенно когда вспоминаешь это мерзкое липкое ощущение когда мужской язык сворачивается в трубочку и лезет в твою ушную раковину.
— Не надо ничего никуда класть! Просто найди уже этот чертов ключ и достань розовый телефон! Тот, что на прямой линии с Отделом Контроля Нежити. Расскажи им, что в Заречье Дед, известный как Мороз, Лютый, Новогодний, Декабрьский, Злой, Борода из Ваты, Старик горбатый, Старый педофил, и еще под множеством других имен устроил резню! Перебил всю деревню, то что от нее осталось. Сложил в мешок останки и ушел в лес. Там находится его Лежбище. Посреди поляны колодец в нем он и прячется.
Вовка молчал, потрясенный новостью настолько жестокой, что отдыхали даже братья сказочники, которых он читал в детстве.
— Кто вы? — промямлил он в трубку. — Откуда такая информация? Вы жительница Заречья?
Трубка издала серию коротких гудков, это означало, что с той стороны разговор закончили. Вовка, или для начальства Владимир, выдохнул и положил трубку на место. Посидел пытаясь сообразить не очередной ли это развод от Германа? Этот рабочий пенсионер вполне мог так извратиться, но он наверняка спал. Не станет он так заморачиваться в четыре утра не смотря на всю свою «ебанутость». Правда или нет, но в случае жалоб на нечистых он обязан доложить. Владимир наконец-то нащупал ключ и потянулся к закрытой полочке, где всегда ждал розовый телефон.
9.
Из подвала поднимался лысый. В руке он тащил пакет покрытый изморосью, (на пакете изображение белого медведя) и большую ложку.
— Не понял, — удивился череп. Впрочем не понял происходящего никто, даже его друг-шестерка мертвец Женька.
А дед с невозмутимым видом прошел к своей кровати, уселся, подтащил стол ближе и водрузил пакет на него. Открыл и достал облизываясь огромное ведерко с мороженым, судя по наклейке клубничным. Облизнулся и поднял ложку.
Череп мертвеца, мертвец и человеческий заложник вытаращились удивленно.
— Что? — пожал плечами лысый и поддел пальцами крышку, она примерзла и не хотела открываться. — Когда я стрессую, то я ем. А люблю я мороженное. Л — логика. Так у вас говорят.
Он уселся поудобнее и все-таки крышку открыл, разорвав ее по полам. Одна часть все еще оставалась на ведерке, вмерзшая в мороженое, а другая окрасилась красным от крови и болталась в руке — дед острым концом разрезал ладонь.
— Ты продолжай, продолжай. Не отвлекайся. И рот так широко не открывай, а то челюсть отпадет — назад не вставим.
Он отковырял кусочек твердого как камень мороженного и отправил с удовольствием в рот.
— Чё дальше то было, сказочник?
10.
Звонок в Отделе по Контролю за Нечистыми ждали также как в полиции. Никого в офисе не было: разошлись по домам секретарши, юристы, и прочие офисные крысы. Военных тоже не было — большой надобности ждать звонка ночью не было, а охранник вложил в уши наушники и храпел под монотонную запись очередной скучной аудиокниги и звонка не слышал. Телефон трезвонил и трезвонил, пока автоматически сам не перевел звонок на линию начальника охраны, разбудив всю его семью.
Злой как немец он дошел до тумбочки с орущим благим матом телефоном борясь с желанием наподдать ногой так, чтобы она перевернулась. Еле сдержался, честное слово.
11.
«Тебе-то откуда знать!», — прошамкал с набитым ртом лысый. Он наворачивал мороженое не опасаясь ангины, работал ложкой как ковшом экскаватора погружая все что выкапывал себе в пасть, раненую ладонь он обмотал куском простыни и ее уже нужно было менять.
«Что знать?» — переспросил череп перепугано. Он уже не вел себя так нагло как раньше, вид сбрендившего деда и ружья, которое он поддерживал в вертикальном состоянии ногой вызывало страх и осторожность.
«Как он там сдержался и от чего? Может он не удержался и телефон расколотил
