Участковый - Павел Барчук
Вампирша высказалась, попрощалась со мной, а затем, небрежно помахав ручкой, исчезла в темноте. Реально исчезла. Сделала несколько шагов и словно растворилась в ночи.
Я бы, конечно, тоже с огромным удовольствием отправился домой, но…Мне нужно было поговорить со Смотрителем. В этом городе есть лишь одно старое кладбище. Вот его и надо проверить. Поэтому я направился по уже знакомому маршруту на очередную встречу.
Ночь была тихой и безлунной. Фонари на этой окраине города горели тускло, нехотя, оставляя между собой большие пятна густой темноты. Воздух казался прохладным. Он пах влажной землей и прелыми листьями. А еще он пах опасностью. Честное слово. Возможно, из-за того, что теперь я знал наверняка, враг где-то рядом. Бдит.
Кладбище встретило меня гробовой, в прямом смысле слова, тишиной. Калитка была так же не заперта, как и пошлый раз. Я прошел внутрь, соображая, где найти деда. Чисто машинально направился в уже знакомую часть, туда, где забирал инвентарь инквизитора.
Возле могилы А. П. Кротова горел тусклый, но уютный огонек. Рядом стоял небольшой походный столик, а на нем — настоящий медный самовар, от которого шел легкий пар. Пожалуй, более странной картины представить сложно.
За столиком сидел Смотритель. Он был одет в свой неизменный спортивный костюм, вид имел вполне даже довольный. Старик с наслаждением потягивал чай из кружки-бочонка.
Но дело даже не в этом. Рядом со Смотрителем, на небольшом пенечке, устроился подросток. Лет шестнадцати, худой, с остреньким, как у лисенка, лицом и взъерошенными темными волосами. На пацаненке была заношенная куртка и джинсы, а взгляд его светился дерзким любопытством.
— О, а вот и наша доблестная милиция! — приветственно поднял кружку Смотритель. — Присоединяйся к скромному чаепитию. Ночь, как назло, выдалась прохладная.
Я подошел ближе, кивнул Смотрителю, а затем с любопытством принялся разглядывать его партнера по вечерним посиделкам. Подросток оскалился в ухмылке, и мне показалось, что его зубы выглядят как-то слишком уж остро.
— Не поздновато для детских прогулок? — Спросил я, в большей мере деда.
При этом посмотрел на старика очень выразительно. Мол, ты, конечно, не совсем нечисть, но не странно ли это, сидеть на кладбище, распивать чаи со смертными? Как ни крути, но попахивает если не нарушением договора, то возможными проблемами точно.
Я бы, например, на месте пацана задался бы вопросом, что это за мутный дед обитает на погосте. Да еще устраивает тут вечеринки в семейном стиле.
— Это Васька, — представил парня Смотритель. Он мой взгляд понял правильно и решил, видимо, сразу пояснить ситуацию. — Местный… Да ты глазами-то не вращай, инквизитор. Не пугай. Мы пуганные. Васька из наших. Ему можно. Кстати, Василий, познакомиться. Перед тобой стоит закон и порядок нашего города. Вернее, особых его жителей.
— Добрый вечер. — Кивнул подросток, а потом с вызовом заявил. — Оборотень я. Ну, почти. Пока еще учусь. Но уже могу… Вот!
Пацан вскочил с пенька и для начала задрал руки, словно собираясь помолиться небесным светилам, а потом, «хекнув», согнулся пополам и уперся лбом в землю.
— О! — оживился дед. — Смотри, сейчас оборачиваться будет. У него не особо пока получается. Молод еще. Эй, Васька, тебе бы посильнее разбежаться. Сколько раз собрался кувыркнуться? Если траекторию не рассчитаешь, лбом в какое-нибудь дерево врежешься. Тебе прямо от калитки надо было начинать.
Василий, игнорируя сарказм деда, кувыркнулся вперед. В итоге — ничего не произошло. Васька с недовольным сопением снова вскочил на ноги, затем опять принялся исполнять свои поклоны, которые закончились очередным безрезультатным кувырком. И так раз восемь.
— Нет. Не от калитки. С соседней улицы надо было начать, — захихикал Смотритель, снова берясь за чашку.
В этот момент Васька закончил свои упражнения — на последнем кувырке, шумно и как-то даже хулиганисто ударившись лбом о дерево. От удара его отбросило назад. Я, если честно, не понял — это считалось уже завершением девятого кувырка или началом первого назад?
Вселенная, видимо, задумалась о том же самом, потому что целую минуту с Васькой не происходило ничего. Он полежал, раскинув руки, потом открыл глаза, понял, что жив, здоров, не убился, только опозорился, и решив, что пора кончать балаган, перевернулся на живот. Вот тут-то пацан с громким хлопком и потерял человеческий облик.
Я от внезапности такого поворота событий чуть не присел прямо на землю. Вот — передо мной стоял обычный парнишка. А теперь — молодой, но достаточно крепкий волк.
— Охренеть… — Вырвалось у меня против воли. Честно говоря, вампиров, бесов и деда Смотрителя я как-то спокойнее принял. Но тут… Своими глазами увидеть, как обычный пацан превратился в хищное животное — так и крыша может поехать.
— Вот дурень. — Старик покачал головой и причмокнул несколько раз губами. — Ты домой-то теперь как пойдешь? Голым задом будешь по улицам светить? Кто ж оборачивается в одежде?
Мы с волком одновременно повернули головы и уставились на рваные куски Васькиных шмоток, а вернее на то, что от них осталось.
Васька мотнул башкой и тихонько заскулил.
— Ага. Вот и я о чем. — Кивнул дед. — Ступай домой, бестолочь. Да смотри, никому на глаза не попадайся. Батя твой когда так же учился оборачиваться, один раз по городу рыскал и прямо на секретаря горкома выскочил. Так потом нас охотники ушатали. Все бегали по ночным улицам искали матерого волчищу, который партийного товарища чуть не загрыз. А батя твой никого и не собирался грызть. Так, рыкнул чуть, чтоб секретарь быстрее домой убежал.
Волк снова махнул головой, а потом в несколько прыжков исчез в темноте.
— Отцу привет передавай! — крикнул Смотритель ему вслед. Затем повернулся ко мне и кивнул на освободившееся место. — Да ты присядь, служивый. В ногах правды нет.
— Мне бы поговорить с вами. — Сказал я деду, устраиваясь на пенек.
— Да мы только рады, — Смотритель налил мне чаю в жестяную кружку, которая тут же оказалась у него в руках, словно из ниоткуда. — Чай с травами, собственного сбора. Успокаивает нервы. У тебя, я смотрю, они опять на взводе.
Я поблагодарил, сделал глоток. Чай и правда был прекрасным — ароматным, с легкой горчинкой полыни и еще каких-то незнакомых трав.
— У меня к вам вопрос, — начал я, грея руки о тепло кружки. — Как к хранителю этого
