Чехов. Книга 4 - Гоблин MeXXanik

— Тогда что вас беспокоит? — мне хотелось взять ее ладонь в свою, но я сдержался, посчитав, что смущать девушку не стоит.

— Мне жутко от мысли, что тот человек, который повинен в смертях несчастных девушек был со мной рядом. Он буквально влез в мою жизнь, а я этого даже не заметила.

— Возможно, вы просто не обратили внимания. Вы не были готовы, — попытался успокоить девушку.

— Я прокрутила в памяти весь свой сегодняшний маршрут, — девушка на секунду прикрыла веки. — Но не помню, чтобы ощутила что-то неправильное.

— Он мимик высокого уровня… — начал я.

— У меня есть свой талант, — перебила меня девушка и заговорила глубоким голосом, от которого по моей коже побежали мурашки. — Я могу ощущать белую силу, если она активирована. Буквально чую ее. По этой причине я всегда избегала лекарен. Там у меня кости словно вибрируют.

Меня посетила мысль, что мимик мог нанять кого-то украсть телефон Арины, или же подойти к девушке в своем истинном обличии. Похоже об этом же подумала и Нечаева. Она потерла переносицу, словно пыталась унять нарастающую головную боль, посмотрела на меня потемневшими глазами и уточнила:

— Вы полагаете, что в вашем доме мне ничего не будет грозить?

— Я попрошу Виноградовой выдать вам булавку, чтобы колоть меня при каждом удобном случае, — пошутил я и собеседница натянуто улыбнулась. — И еще у меня есть подозрение, что неспроста он не проник в наш дом. Ведь было бы куда проще прийти к нам в виде клиента и познакомиться именно так.

— И отчего же мимик выбрал иной способ? — нахмурилась Нечаева.

— Я не уверен, но, быть может, он опасается, что его настоящего может приметить призрак. Духи видят иначе и, возможно, иллюзии на них не действуют.

— И вы один из немногих, кто может общаться с призраками, — девушка помрачнела. — Вы же понимаете, что для этого душегуба вы опасны. Он же наверняка захочет от вас избавиться.

— Очевидно, что он мог сделать это уже не один раз, — не стал спорить я. — Но, на мое счастье, ему хочется развлечься.

— Сомнительное счастье, — возразила девушка.

— В ином случае он уже убил бы вас, — сказал я раньше, чем понял, что делать этого не стоило.

Девушка побледнела и гулко сглотнула.

— Простите, — я все же взял ее ладонь в свою, ощутив прохладную кожу. — Я просто не подумал…

— Все хорошо, — девушка покачала головой. — Лучше мне понимать всю серьезность ситуации. Это может спасти мне жизнь.

— Не ожидал, что моя работа способна навредить… — на мгновенье замявшись, я продолжил, — тем, кто рядом.

— Стоит понимать, что мы с вами не в библиотеке работаем. К слову, — девушка смущенно мне улыбнулась, — мне ведь теперь не нужно ехать на работу по утрам. И мы с вами будем видеться за завтраком. Это немного странно, не находите?

— Если откровенно, то в моем общежитии у нас была общая столовая. Так что вы меня не смутите.

— А в вашем крыле жили девушки? — тотчас уточнила Арина и прищурилась.

— Нет, — я наконец понял, что она имела в виду. — Наверно я покажусь вам ужасно скучным соседом. Иногда я опасаюсь, что становлюсь похожим на своего отца. Он постоянно работает и свободного времени практически не имеет.

— Значит, мне предстоит научить вас грамотно отдыхать, — воодушевилась Нечаева. — Вам обязательно надо иногда снимать строгий костюм.

— А что с ним не так? — растерялся я, осмотрев себя.

— Он вам очень идет, Павел Филиппович. Но порой кажется, что вы в нем спите. Человек должен иметь несколько изъянов.

— И зачем? — мне нравился ее голос, и я заметил, что отчего-то улыбаюсь.

— Как говорит мой отец: если человек не имеет дурных привычек, то невольно задумываешься, а не сволочь ли он.

Фома на переднем сиденье попытался сделать вид, что не услышал эту реплику, но не сдержался и засмеялся.

— Простите, вашество. Я тут вспомнил кое-что… — выдавил он и опустил зеркало, чтобы я не смог увидеть выражение его лица.

К счастью, мы уже приехали и машина вкатилась во двор.

Виноградова ждала меня у порога. Она переступала с ноги на ногу и мерцала.

— Что происходит? — нервно уточнила она, когда мы подошли к двери.

— Любовь Федоровна, прошу принять в нашем доме Арину Родионовну. Мне важно, чтобы она была в безопасности. И я буду спокоен, если она окажется под вашим присмотром.

Женщина приосанилась, поправила волосы на лбу и окинула девушку внимательным взглядом.

— Придется ей занять мою комнату. Во второй сыровато. И до ремонта я поживу… — она откашлялась, — останусь в ней сама.

— Благодарю вас, — я ей коротко поклонился и обернулся к секретарше, — Вы — наша гостья, и Любовь Федоровна проводит вас в комнату. Ничего не бойтесь.

Девушка нервно повела плечами, а Виноградова уверенно подтолкнула ее в спину в сторону лестницы. Но спустя минуту призрачная дама вернулась и потребовала объяснений. Я кратко пересказал ей историю своей вечерней вылазки.

— Ты рисковал напрасно, — заявила соседка. — А если бы он тебя убил? И ты бы помер непонятно где?

— То есть все дело только в месте моей смерти? — иронично уточнил я.

— Не цепляйся к словам, — отмахнулась женщина. — Я переживаю о твоем благополучии, между прочим.

— И я это ценю, — решил я пойти на мировую. — У меня есть подозрение, что мимик не сможет обмануть вас, Любовь Федоровна. И вероятно, вы сумеете увидеть его настоящего, если он решится прийти в ваш дом.

— Наш, — поправила меня женщина и добавила, — надо в холле повесить побольше зеркал. Думаю, для меня мимик в отражении будет другим, чем в реальности. И так я смогу его узнать.

— Наверно так и есть. В зеркале он будет отражаться в иллюзорном образе. Но вы сможете сравнить его с оригиналом и понять, что он другой. Хотя я не уверен, что прав.

— Перестраховаться не помешает, — улыбнулась мне Виноградова. — Давайте-ка вы отправитесь к себе. Ночь на дворе и вам стоит ложиться спать, как и нашей гостье. Я отнесу ей чай и прослежу, чтобы она ни в чем не нуждалась. Не переживайте.

— Спасибо, — я поплелся по ступеням наверх, ощущая себя донельзя усталым.

В эту ночь я спал как убитый и никаких снов не запомнил. Проснулся лишь когда зазвонил будильник. Умылся, оделся и вышел из комнаты. На столике нашлась свежая газета, но прочесть ее я не успел. Внизу раздавался шум, который заставил меня спуститься