Чудо ты мое, зеленоглазое - Алексей Николаевич Котов
Витька вздохнул и вытер с лица испарину.
– Что ж не вышла замуж? – чуть улыбнувшись, спросил он.
– Да зачем же мне такой муж был нужен?! Честное слово, как не живой он какой-то, – слова из него не вытащишь. Тоже мне, мужик! Только и знал, что руками хватать.
– Что хватать-то?
Лена рассмеялась.
– Ох, и змей ты, Витька! Кстати, и правильно я сделала, что за того сынка председателя не пошла. Сейчас он пьет сильно.
– Ну, ничего… Вот со мной разведешься и займешься его перевоспитанием.
Лена всплеснула руками.
– Да разве с таким как ты разведешься?! Горе ты мое!
Лена говорила еще долго, до тех пор, пока Витька не уснул. Когда дыхание мужа стало ровным и спокойным, женщина встала и вышла на кухню. Она долго перелистывала поэтическую тетрадку мужа и даже прочла одно стихотворение:
1.
Кто – я ?
Я – все… И ничего.
Я разделен на «все» и «ничего» спервоначала,
Я тот, кто уплывал
И тот, кто на причале
Встречал себя же самого.
2.
Что я могу?..
У слова «доброта» нет дна,
Ведь мама не уйдет, ребенка накормив словами
И сколько б я не отдал – будет мало…
Да, Слово – Истина, не истина – слова.
3.
Кто – я?..
Я – зеркало себя,
Я – рай разорванный до преисподней ада,
Я – «да» и «нет»,
Я – «надо» и «не надо»
И я люблю ни капли не любя!
4.
Что я могу?..
Мои слова пусты…
Мои два ада переполнены словами,
Не я их произнес – они возникли сами,
«Я» – промолчало,
Говорило «ты»…
5.
Кто – я?..
Я – бог,
И я – не Бог.
Я создаю, но предаю начала
Я – не беру, но мне и мира мало,
Я – неумел, но только я и смог!
6.
Что я могу?..
И все… И ничего.
Я разделен на «все» и «ничего» спервоначала…
Я тот, кто уплывал
И тот, кто на причале
Встречал себя же самого.
«Вот и попробуй понять Витьку, – слабо улыбнулась женщина. – Да тут же ни что ни слово – загадка! Эх, ты, философ мой доморощенный…»
Вокруг стояла полная тишина… Лена отложила тетрадку и целых пять минут, словно раздумывая над чем-то еще непривычным, смотрела на иконы.
«Мука одна, а не жизнь у нас, Господи… – подумала она. – Только что-то получаться стало, только деньги пошли – Витька споткнулся… Почему все так?! Почему и за что нас держишь и не отпускаешь, Господи?»
Лена встала, подошла ближе к иконам и опустилась на колени. Женщина молилась впервые в жизни. Она не знала ни одной молитвы и, когда-то крещеная по православному обряду, осеняла себя католическим крестом. Кроме того, Лена стеснялась кланяться и стояла на коленях, гордо распрямив плечи. Ее придуманная тут же, у иконы, молитва была искренна и проста – женщина просила невозможного. Она просила счастья…
Глава девятнадцатая
Утром Витька разбудил Петровича раньше обычного. Племянник был хмур и бледен. Он явно нервничал.
Петрович ополоснул лицо водой и стал одеваться.
– На котоферму пойдем? – спросил старик. – А Ленка где?
– Домой уехала, – коротко ответил Витька.
– Как это? – удивился старик.
– По делам.
– Сегодня вернется?
– Нет.
Витька отвечал неохотно и пытался избежать объяснений.
Петрович насторожился.
– Витьк, может, случилось что?
– А что может случиться? – поморщился Витька. – Все нормально, дядь Коль.
– Ты как себя чувствуешь?
– Отлично, – Витька закурил и отошел к окну. – Дядь Коль, мне сегодня в центр съездить надо.
– А на котоферму когда мы пойдем?
– Вечером. Ты подежурь пока здесь, – Витька попытался улыбнуться. – А я скоро вернусь. Справишься?
– Почему нет? Завтракать-то будешь?
– Спешу я, дядь Коль.
Почти сразу же после ухода Витьки к старику заглянула дочь Светлана. Поздоровавшись, еще с порога, дочь спросила:
– Пап, что у вас произошло?!
Старик уже не столько удивился, сколько насторожился.
– Да вроде ничего… А в чем дело-то?
– Как это ничего?! – закричала Света. – Я Ленку только что к свекрови отвела. Не в себе она! В одну точку, как помешанная, смотрит и только твердит: таких, мол, подлецов как Витька без суда расстреливать нужно.
– Ты толком-то объясни! – тоже повысил голос старик.
– Пап, выгнал Витька Ленку. Понимаешь? Выгнал! – Света потянулась к кружке с водой. – Ленка к автобусной остановке шла и, уж я не знаю как, ногу подвернула. Там, на лавочке, я ее и подобрала. Господи, да еще хорошо, что мы с ней встретились! Ленка сейчас в таком состоянии, что каких угодно дел натворить может. У тебя, спрашивает, Светка, ружье дома есть? Я говорю, есть, а что? Ленка говорит, Витьку, мол, мне срочно расстрелять надо. А глаза у нее как у безумной, четное слово! Так что сейчас за Ленкой моя свекровь присматривает.
– Ну, сука Витька! – Петрович сжал кулак и грохнул им по столу. – Ну, сука, поговорю я с тобой сегодня! Ты у меня вспомнишь, что человеком когда-то был, а не последним выродком. А ты что стоишь?! – закричал старик на дочь. – Иди к Ленке, успокой ее, если сможешь, а я тут без тебя разберусь!
Света попыталась было рассказать ничего не значащие подробности случившегося, но старик только отмахнулся. Ему был важен сам факт, а не бабьи домыслы.
После того, как дочь ушла настроение Петровича испортилось окончательно. Старик сильно переживал… Но вскоре злость ушла и Петрович почувствовал болезненную слабость во всем теле. Это состояние было хорошо знакомого ему. Когда-то он даже дал ему свое название – «безразличка». Еще Петрович очень хорошо знал, что в такие минуты нельзя расслабляться – любая остановка в движении или работе грозила обернуться еще большей сонливостью и какой-то страшной, душевной пустотой.
Старик встал из-за стола и вышел во двор.
До полудня Петрович не присел ни разу. Он чистил кроличьи клетки, убирал в сарае и поправлял еще крепкий забор. Старик гнал от себя ненужные, дурные мысли и старался думать только о работе. К полудню ему стало легче. Усталость, но уже совсем другая, физическая, приятно ломала тело и освежала мысли, делая их простыми и ясными. Несколько покупателей кошек отвлекли его от прежнего
