Неоновые боги - Кэти Роберт
Я беру ее за руку, и мы начинаем пробираться через комнату. Единственный путь к трону ведет нас через ряды кресел и диванов. Так специально было задумано, чтобы все могли смотреть на меня, как на тигра в зоопарке. Находились достаточно близко, чтобы прикоснуться, но они знают, что не стоит даже пытаться. Пока мы идем через комнату, я замечаю несколько знакомых лиц. Эрос снова здесь, сидит, опустив одну руку мужчине, а вторую женщине на плечо. Одаривает меня высокомерной улыбкой, когда мы проходим мимо. Похоже, в кои-то веки никто не начал вечеринку без нас. Все ждут начала шоу.
С каждым шагом поступь Персефоны становится все более неестественной. Оглянувшись, я вижу, что взгляд ее карих глаз стал безжизненным, хотя лучезарная улыбка не сходит с лица. Опять маска. Черт.
Мой трон, как всегда, пуст. Опустившись на него, я усаживаю Персефону на колени. Она так напряжена, что дрожит, и это лишь подтверждает мои подозрения. Я подтягиваю ее ноги выше и перекидываю через свои, укрывая ее собственным телом, насколько это возможно.
– Сделай медленный вдох, Персефона.
– Пытаюсь. – Ее голос звучит так, будто она захлебывается. Не от желания. Не от предвкушения. А от страха.
Взяв за подбородок, я приподнимаю ее лицо, чтобы она посмотрела мне в глаза.
– Я передумал.
– Что?
Нужно осторожно все обыграть. Она не поблагодарит меня за то, что командую ей, но я все равно не позволю ей продолжать из принципа. Будут и другие ночи, другие возможности. Я не собираюсь делать то, что может ей навредить. Смотрю на нее долгим взглядом.
– Я сегодня не в настроении трахать твою красивую киску на сцене.
В ее глазах вспыхивает облегчение, и она застенчиво улыбается.
– Меня так легко раскусить?
– Я научился понимать тебя лучше, чем остальных. – Наклоняюсь ближе. – Но говорю тебе правду. Я пока не готов так резко выставлять тебя напоказ. Мне нравится, что мы остаемся в тени, что делим то, что у нас есть, только между нами. Простишь меня?
– Конечно. – Она расслабляется и быстро целует меня в уголок губ. – В теории звучит так возбуждающе, но теперь, когда я здесь…
– Если решишь, что вообще не готова воплощать эту фантазию, ничего страшного.
Она отклоняется назад.
– Но ты хочешь этого. Рано или поздно.
Я беру ее за руку и провожу большим пальцем по костяшкам.
– Да, мне это нравится. Но при условии, что ты получаешь удовольствие. А если тебя это не возбуждает, то это спорный вопрос.
– Хм-м. – Она рассматривает наши руки. – Может, сегодня для начала сделаем что-нибудь в тени на этом троне? В следующий раз пойдем дальше?
– Если хочешь, – осторожно отвечаю я. Ничего не говорю о том, что нам потребуется гораздо больше шести недель, чтобы разобраться со всеми развратными мыслями, которые крутятся в ее впечатляющем мозге. Это было бы нечестно, и я не хочу даже мимоходом причинить ей боль.
– Но не сегодня?
– Не сегодня, – подтверждаю я.
– Хорошо. – Кажется, она расслабляется еще больше, а потом уголки ее губ приподнимаются в улыбке. – В таком случае, Аид, я бы очень хотела, чтобы вечер начался с того, что ты трахнешь меня в рот, сидя на своем троне.
Я замираю. Ее губы уже множество раз обхватывали мой член, но не думаю, что когда-нибудь привыкну слышать, как она произносит эти грязные слова. Но и жаждать услышать их я тоже не перестану. Я не говорю ей, что ночь только начинается. Она продемонстрировала мне свою уязвимость, а теперь предлагает то, чего мы оба хотим, чтобы вновь обрести почву под ногами. Отпустив ее, я облокачиваюсь на спинку кресла и кладу руки на подлокотники.
– Конечно, маленькая сирена. Встань на колени.
Не теряя времени, она слезает и повинуется. Даже стоя на коленях, она выглядит как настоящая королева. Расстегивает мне брюки и достает член. Маленькая вертихвостка облизывает губы и смотрит на меня.
– Они все смотрят, да?
Мне незачем поднимать взгляд, чтобы знать ответ, но я все равно делаю это.
Теперь, когда все поняли, что планы изменились, несколько скрытых тенью фигур уже совокупляются, но большинство смотрит в нашу сторону, развалившись на диванах и креслах.
– Им плохо видно, но воображение сделает за них дело.
– Ммм. – Она дрожит, но на этот раз только от желания. – Они смотрят на нас и видят, как ты обесцениваешь собственность Зевса.
– Ты не его собственность. – Слова звучат резче, чем мне хотелось.
Она обхватывает основание члена ладошкой.
– Я знаю. – Персефона одаривает меня душераздирающей улыбкой. – Испорть мой макияж, Аид. Устрой хорошее шоу – только для нас.
Для нас.
Эта женщина прикончит меня, если продолжит говорить так, будто мы с ней вдвоем противостоим всему миру. Будто мы команда, одно целое, пара. Но я не поправляю ее. Вместо этого позволяю себе погрузиться в фантазию, как, судя по всему, погружается в нее она сама. Фантазию о нас.
Я наматываю ее волосы на кулак и придаю лицу холодное и сдержанное выражение.
– Отсоси мне, маленькая сирена. Как следует.
– Да, господин. – Она, не колеблясь, вбирает мой член в рот, пока ей не приходится помочь себе рукой, чтобы дойти губами до самого основания. Она слегка давится, но это нисколько ее не останавливает. А я только и делаю, что сдерживаюсь, пока Персефона с легкостью набирает темп и при каждом движении вниз чуть не задыхается. Но, похоже, это я задыхаюсь. Когда от слез у нее растекается тушь, а помада размазывается на губах, оставляя след на основании члена, начинает казаться, что я ее принуждаю.
Даже не глядя, я чувствую, что сексуальное напряжение в комнате нарастает. Но все равно смотрю. Оглядываю комнату, пока Персефона пытается взять мой член в горло, и вижу тех, кто смотрит на происходящее с вожделением, а еще тех, кто выглядит почти обеспокоенным.
Мне тошно от этого.
В прошлом каждый раз, когда я устраивал подобные действа, то делал это, чтобы добавить новый пласт к мифу об Аиде, укрепить репутацию человека, с которым лучше не связываться. Раньше они смотрели на меня со страхом, и это никогда меня не беспокоило, потому что этот страх служил определенной цели. Но Персефона не безымянная партнерша, которая, исполнив свою роль, вернется к нормальной жизни. И неважно, что это действо и его конечный результат нужны ей так же сильно, как и мне. От мысли, что они думают, будто я порочу невесту Зевса исключительно ради мести, в груди саднит, как от осколков битого стекла.
А оттого, что они верят, словно нечто столь земное и естественное, как секс, может опорочить человека, эти осколки вонзаются еще глубже.
Персефона сжимает пальцами мои бедра, и я перевожу взгляд с собравшихся на нее. Она чуть отпускает мой член, чтобы сказать:
– Будь со мной, Аид. Сегодня важны только мы.
Она права. Знаю, что права. Я закрываю глаза лишь на мгновение и открываю их. Единственная в этой комнате, кто имеет значение, стоит на коленях между моих ног и смотрит на меня таким горячим взглядом, что даже удивительно, как мы оба не вспыхнули. Она восхитительно растрепана, а то, что она позволила сделать это ради меня… какая-то упоительная нелепость.
– Я здесь. – Прокашливаюсь сквозь внезапно вставший в горле ком. – Я с тобой.
Она улыбается и снова берет член в рот, продолжая сводить меня с ума от удовольствия. Я не пытаюсь сдерживаться.
Только не сейчас, когда Персефона так сладко меня посасывает, превратив происходящее в момент только для нас двоих,
