Вороны Чернобога - Ульяна Каршева
А потом Руся вспомнила кое-что и взяла себя в руки, хотя это было непросто. «Митя – ворон, - ещё раз напомнила она себе. – А если он видит пророческий сон? Предсказание? А я сорву ему это предсказание… Тем более если человек резко просыпается, он сразу забывает всё, что видел во сне. Даже у меня такое бывало. Нет уж… Пусть досмотрит, а потом расскажет, что видел». И села поудобней, чтобы слышать всё, если парнишка-ворон снова заговорит. На всякий случай – слышать. А если он всё-таки забудет, что во сне было? А она, Руся, скажет ему, что именно слышала от него, и Митя вспомнит свой сон.
Теперь девушка уверилась, что Данияр не зря оставил её в машине рядом с Митей. Думая о воронах, об их странных способностях, она, усиленно размышляя над всем подряд, немного путалась с тем, где способность, а где – стечение обстоятельств, но приходила к выводу, что и стечение обстоятельств у воронов не бывает напрасным. А вдруг такие ситуации – это тоже прозрение, только… ну, на этом – интуитивном уровне? И барабашки не сбежали, а тоже смотрят… Значит, она, Руся, права, и надо сидеть смирно, сторожа юного предсказателя.
А заодно можно подумать ещё кое о чём.
Девушка-ворон.
Бедненькая… Как ей досталось от упыря… Если алконосты – хозяева светлого дня, то почему они так небрежно отнеслись к раненой? Или светлый день ещё не значит – добрый день? Алконосты – обычные люди с даром, только им дано использовать его днём? Но в любом случае девочку могли бы сразу перевязать. Да хоть умыть от крови!..
- Из багажника…
Шёпот Мити снова застал врасплох.
Руся встрепенулась. Две фразы, сказанные шепотком, показалось, были связаны между собой по смыслу. Например, потому что мешки и правда можно положить в багажник. Но о каких мешках говорится в его сне? Какие мешки он видит там? Или… Руся аж заледенела от страха. Воображению представилась яркая картинка: злоумышленники пробрались в морг, отыскали нужные им свежие трупы – и теперь впихивают их в мешки, которые потом прячут в багажник. А потом из тех трупов они – Данияр сказал: некроманты! – будут сотворять упырей!
Бедный Митя! Ну и сны ему снятся!.. Руся даже захотела пожать ему руку и вообще посидеть не просто так рядом, а именно – сжав ему ладонь, чтобы и во сне он знал, что не один. Но опять-таки побоялась прервать сновидческое прорицание, а потому лишь вновь уставилась на парнишку-ворона с ожиданием…
А если не морг? Если в мешки затаскивают выкопанных покойников – только-только с кладбища? Воображение на это предположение мигом подкинуло кадры из парочки фильмов про зомби… Правда, дальше этих кадров у Руси не пошло, так как зомби – это всё-таки зомби, а упыри – это упыри. Зомби сожрут всех и всякого, а упыри сосут кровь. Ну и в некоторых случаях, как тот, в котором она участвует, будут стремиться убить определённого человека. Хм… Значит, они, эти упыри, мертвецы-киллеры?
- Совсем рядом…
Вот уж после этого Руся внутренне взмолилась к Мите: «Проснись! Сам проснись, Митька! Мы хоть спрячемся в подъезде! У него дверь металлическая, домофонная – ни один упырь не прорвётся! Митя!»
И тут барабашки подозрительно пропали. Все как один.
Русю затрясло. Она пригнулась так, чтобы её не увидели с улицы и чтобы глаза с трудом, но могли ещё следить за улицей. А та оказалась отнюдь не пустынной, как думается, когда смотришь на ночные дороги. Машин и сейчас очень много – личных в основном. То паркуются возле домов, то срываются с места. То и дело слышно чириканье брелоков-противоугонок, а потом гул мотора. И очень много прохожих. Машину свою Александр Михайлович поставил сбоку от двери в подъезд, потому что рядом стояли ещё две – площадка приподъездная очень просторная. А на дороге, параллельной дому, время от времени появлялись энергичные прохожие. Шли не прогулочным шагом, не уставшие, не сонные… Руся с надеждой предполагала, что в тёмной машине их с Митей не видно. Да и кто будет вглядываться вовнутрь припаркованных у дома машин среди ночи? И тут же холодела: тот, кто ищет воронов!
А Митя спал. И дыхание постоянно менялось. Как только Руся с той же надеждой слышала размеренное и вроде как успокоенное и думала: вот он, момент, – разбудить, не пугая внезапностью, так парнишка-ворон тут же начинал дышать так, словно срывался с места, а потом… потом бежал так, что только пятки сверкали! И это его дыхание было ещё страшней успокоенного. Учащённое дыхание – будить нельзя: существовала опасность разбудить ворона внезапно для него самого. А если он при этом сон забудет?!
- Трое…
Выдохнув, Руся решилась. Информации от парнишки-ворона она собрала достаточно – пусть с этими многозначительными обрывками разбирается Данияр! А не она, несчастная, перепуганная до ужаса посредница!
- Митя…
Ей показалось – она лишь на шелесте, на одном выдохе произнесла имя ворона, но парнишка открыл глаза немедленно.
- Что… случилось? – сиплым со сна голосом спросил юный
