Убийство в приграничном замке - Андрей Волковский
Вопросов пока что было больше, чем ответов. Но, скорее всего, прижатый к стенке Фларинен признается во всех своих проступках. Где уж ему устоять против лорда? А уж против лорда, только что пережившего такое потрясение, не устоять и подавно.
В покоях госпожи Арны оказалось людно. В передней комнате толпилось с полдюжины служанок от девчушки лет тринадцати до дородной особы, выглядевшей ровесницей хозяйки, у стены расположились три воина и Олет, в спальне топтался Фларинен, видимый в полуприкрытую дверь. А уж когда вошли Торн с матерью, Скай и Ник, в комнате стало совсем не протолкнуться, будто на ярмарке у лотка с самыми дешевыми и вкусными пирожками.
Теперь в опочивальне госпожи Арны было душно и жарко. Крепко пахло взопревшими в тесноте людьми и травами из вечернего сбора. Скаю настойчиво мерещился запах паленого волоса и грозы, но здесь ему взяться было решительно неоткуда.
Служанки смотрели на Торна со смесью надежды и страха, словно один лишь лорд мог навести порядок и положить конец тому бардаку, что творился вокруг, да только методы у лорда уж больно суровые. И вроде верить больше не в кого, а в Торна Фортитуса верить боязно.
– Оставьте нас, – велел лорд.
Негромко велел, но так, что служанок будто ветром унесло. Вышли и воины, хоть и не столь поспешно, но тоже не мешкая.
– Мать, соизволь подождать в другой комнате. Это мужское дело.
Госпожа Арна явно хотела возразить. Все ее лицо, вся фигура выражали протест против повеления выйти из собственных покоев, пока сын будет тут выяснять что-то по-настоящему важное.
Однако лорд глухо повторил:
– Мать… – И старая госпожа молча удалилась.
Поджатые губы и прищуренные глаза выражали все ту же степень крайнего неодобрения, но спорить она не стала, поняв по голосу, что ее сын не в том настроении. А может, пыталась продемонстрировать чужакам, что, какими бы ни были отношения Фортитусов, семейство способно объединиться, если есть реальная угроза. Зачем демонстрировать это чужакам, Скай не очень-то понимал, но уже знал, что люди часто пытаются что-то доказывать посторонним и словом, и делом, когда доказывать на самом деле ничего и не нужно.
Торн распахнул дверь в спальню матери и сказал:
– Что еще интересного нашел, Флари? Рассказывай.
Голос лорда был почти вкрадчивым и очень многообещающим, неприятно многообещающим. Но Фларинен, кажется, не заметил этих тонкостей.
– Только тот флакон, что забрала госпожа, – устало отозвался распорядитель замка. – Больше ничего.
Фларинен уселся на стул возле кровати и сидел с таким видом, будто ждал новостей. Неизбежных и непременно плохих. Руки распорядителя безвольно лежали на коленях, спина ссутулилась, а лицо выражало усталость и тоску. Потухшие глаза, опущенные уголки губ и смертельно бледные щеки придавали мужчине вид смертельно больного человека.
Казалось, Фларинен долго и мучительно боролся с чем-то – и осознал, что проиграл.
Хотя, возможно, это последствия бессонницы. В конце концов, усталость, бледный вид и даже отсутствие должной почтительности – распорядитель не встал при виде своего лорда – еще не доказывают вину, в чем бы она ни заключалась.
Торн хотел что-то сказать, но его остановил Олет. Рыцарь подошел к своему господину и тронул его за плечо.
Когда Торн повернулся, Олет мягко сказал:
– Позволь мне поговорить с уважаемым распорядителем.
Лорд вздернул бровь, но спорить не стал. Чуть подвинулся, освобождая место в дверном проеме. Олет протиснулся в спальню, сделал пару шагов к Фларинену, потом пододвинул себе стул и сел почти напротив бледного распорядителя. Тот не посмотрел на рыцаря и вообще никак не дал понять, что заметил новое лицо рядом.
– Фларинен, – так же мягко заговорил Олет, – мы уже все знаем. Но нам неизвестно, что побудило тебя совершить то, что ты сотворил. Расскажи нам.
Распорядитель отрешенно покачал головой, не желая ничего рассказывать. Олет бросил быстрый взгляд на лорда и подмигнул. Тот еле заметно кивнул в ответ, и рыцарь продолжил:
– Торн считает, что ты просто поддался порыву. А мне кажется, что у тебя были веские мотивы. Кто из нас прав? Только ты можешь нас рассудить, без тебя нам не разобраться.
Фларинен наконец поднял голову и посмотрел на Олета. Потом покосился в сторону Торна, но так и не решился взглянуть на своего лорда.
Хрипло рассмеялся и сказал, непочтительно погрозив пальцем:
– Гладко стелешь, Олет! Хитрый ты лис! Сколько слежу за тобой, а так и не раскусил, что ты за тип. С Торном-то все ясно, – Фларинен почти небрежно махнул в сторону лорда. – А ты посложнее будешь. Вроде и не вор, и не жулик, и не блудодей, а все равно чую ведь, что ты не так прост. Ох, непрост!
Распорядитель снова рассмеялся, хотя сиплые звуки, которые он издавал, больше походили на карканье, чем на смех.
– Сколько ты не спал? – прозорливо осведомился Олет, оставив без комментариев слова собеседника о своей непростой природе.
– А как эти приехали, так и не сплю. – Фларинен глянул на Ская, и тому стало не по себе: взгляд распорядителя был одновременно рассредоточенным, как у человека, не спавшего несколько ночей, и в то же время острым, как у насторожившегося пса. Красные воспаленные глаза на белом лице делали Фларинена пугающе похожим на упыря.
«Упырь» между тем продолжал:
– Приехали, шастают, вопросы задают. Сам-то волшебник простак – его обхитрить раз плюнуть, – он жутковато хихикнул, – а вот помощники его, те похитрее будут. Ну, не такие хитрые, как ты, Олет, но все-таки непросты, нет-нет. Кучер этот, раз-раз – и вот уже все его своим считают. Знает, где посмеяться, где простачком прикинуться, а сам смотрит и небось господину все докладывает. Только вот господин-то у него простачок – вот незадача! Может, он и не кучер вовсе, а?
– Я тоже так думаю, – кинул Олет. – Тонко подмечено, Фларинен.
– Опять меня купить хочешь? Ну да, правильно: я на лесть податливый, да… А второй-то, второй! – Теперь распорядитель покосился на Ника. – Ты посмотри: стоит тут с каменной физиономией, мол, я не я. А между тем куда Медведь пропал, а? Говорят, вышел за стену с этим травником – и все, с концами! А еще говорят, что травники частенько не в
