Небо внизу - Юлия Стешенко
Откусив еще кусочек, Тео запила его – и закатила блаженно глаза. Вот кофе действительно был отличный. Идеальный просто кофе. Густой, бархатистый, с легкой кислинкой и привкусом то ли вишни, то ли смородины, он бархатно стелился по языку, оставляя мягкое, горьковато-пряное послевкусие. Покачав чашку в руке, Тео глубоко вдохнула аромат и сделала еще глоток.
– Невероятно.
– Вам виднее, госпожа, – пробубнил через плотно набитый рот Том, размешивая пятую ложечку сахара. – Я в кофе не разбираюсь.
– Конечно, не разбираешься. Ты же в чашку половину сахарницы кладешь. Там от кофе вообще вкуса не остается, ты пьешь сироп. Вот, попробуй, – Тео подтолкнула к нему свою чашку.
Послушно отложив бутерброд, Том неуверенно поглядел на Тео.
– Ну это же просто кофе…
– Попробуй.
Тяжко вздохнув, Том бережно поднес чашку к губам и сделал глоток. Посидел, прислушиваясь к ощущениям, закрыл глаза и сделал еще глоток.
– Кофе. Горький. И несладкий, – вынес он безжалостный вердикт.
– Ты безнадежен, – забрала у Тома чашку Тео. – Пей свой сироп, чудовище.
– Почему чудовище? Чего сразу чудовище? И никакой это не сироп, – теперь Том сунул ей свою чашку.
– Я не буду пить жидкий сахар.
– Да вы ведь даже не пробовали! Сначала попробуйте, потом ругайте.
– Не буду. У меня от одного вида твоего кофе зубы слипаются.
– Так вкусно же! Попробуйте хотя бы один глоток – вам точно понравится.
Хозяйка, закурив тонкую черную сигаретку, с интересом смотрела на них блестящими, как у птицы глазами.
Глава 22
Очень не хватало нормального душа. Такого, чтобы просто повернул вентиль – и на голову полилась чудесная, замечательная, великолепно горячая вода. Вот так вот просто, сама по себе. Без плясок с рубкой дров, без растапливания очага в бойлере, без пары часов старательного прогревания бака… И без нескольких часов чудовищной духоты, от которой не спасали даже настежь распахнутые окна.
Как же было хорошо в Огасте…
Наскоро ополоснувшись из таза холодной водой, Тео до красноты растерлась полотенцем. На часах уже было девять, во дворе чем-то деловито стучал Том, а над промышленным кварталом городка поднимался десяток столбов черного, маслянистого дыма. Рабочий день начался преступно давно – и Тео не знала, огорчаться этому или радоваться. С одной стороны, возможность безнаказанно дрыхнуть до девяти грела сердце. С другой стороны… ну как-то непрофессионально это было. Несолидно.
Спустившись на крыльцо, Тео сразу же увидела Тома. Пристроившись на ступеньках, он что-то старательно выстругивал из толстого дубового бруса. Рядом лежало несколько инструментов, среди которых Тео вроде бы опознала стамеску – и, кажется, напильник. Или не напильник. Черт его знает. Какая-то широкая и плоская штуковина с насечками.
– Что делаешь? – Тео опустилась на ступень рядом с Томом.
– Да вот, сандрик над дверью поменять хочу, – Том показал что-то маловразумительное: то ли гнутую ножку, то ли кривую ручку.
– Прости, что?
– Сандрик. Ну… вроде полочки штуковина такая, над дверью у нас была – только прогнила начисто.
Обернувшись, Тео обозрела потемневшее от времени некрашеное дерево там, где находился старый… сантик. Сандик. Сарник.
– А если купить?
– Я уже балясины в столярке заказал – они деньги дерут так, как будто не сосну пилят, а бриллианты гранят. Так что сандрик я уж как-нибудь сам. Тут и работы-то… – Том сделал неопределенный жест рукой, потом почесал в затылке. – С нормальными инструментами дня за два управился бы. А с этим хламом, наверное, с недельку проковыряюсь.
– Может, вообще без… сатика? Какой в нем смысл? Пусть будет обычная гладкая дверь.
– Ну… вообще-то да, практического смысла никакого, – Том отложил опасно поблескивающий нож, которым прорезывал ажурный узор. – Сандрик должен дверь от дождя и снега защищать, а у нас все равно над верандой крыша. Но смотрится ведь красиво! Ну и цветы на него поставить можно. Вам же нравится, когда всякая такая ерунда по веранде развешана. Вот, можно на сандрик пару горшков с плетучками запихнуть, будут вниз свисать по бокам от двери.
Напрягшись, Тео припомнила узкий резной козырек над дверью. На него действительно можно было поставить… ну, скажем… парочку горшочков с декоративным плющом.
– Это да. Красиво. Но тебе вовсе не обязательно…
– Да ладно! Мне даже нравится. Люблю с деревом возиться. Плохо только, что инструмента нормального нет. А то я бы вам такую красоту сделал – ни у кого в городе такой не было бы!
На мгновение физиономия у Тома стала до крайности самодовольной – и Тео не удержалась от улыбки.
– О да. К нам будут водить экскурсии. Посмотрите на этот уникальный сандрик! Его создал великий зодчий, мастер резьбы по дереву Томас Макбрайд.
– А за отдельную плату я могу раздавать автографы.
– На… – «сиськах», чуть было не брякнула Тео, но вовремя прикусила язык. – На декольте.
– Что – на декольте?
– Автографы. Берешь и расписываешься вот здесь, – Тео целомудренно провела пальцем под ключицей. Том проследил за ее жестом внимательным взглядом, задержав глаза на открытой коже чуть дольше, чем было нужно.
– Да. Там тоже можно, – разом поскучнев, он снова уткнулся в обструганную деревяшку. – Кстати, кажется, к вам заказчица пришла.
– Где? – подняла голову Тео.
– Да вон там же, – Том кивнул в сторону опушки. – Видите, платье через кусты голубеет? Эта дамочка полчаса назад явилась, покрутилась у калитки и к лесу ушла. Так с тех пор и гуляет.
– Может, она цветы собирает, – пожала плечами Тео.
– Пойти спросить?
– Не надо. Захочет – сама придет. А не захочет – значит, не очень и нужно было.
С нерешительными клиентами Тео предпочитала не связываться. Бороться с чужими сомнениями – только время зря тратить. Нет, нужно дождаться, когда человек все сам для себя решит, поймет, чего именно он хочет. И только после этого указывать ему путь к достижению цели, взяв за функции проводника солидный процент.
Словно услышав их разговор, женщина в голубом вышла из-за густой ивовой поросли. Сделав пару шагов, она поправила шляпку. Потом отряхнула перчатки. Расправила безупречно ровные складки на юбке. У самой калитки она пригладила воротничок и еще раз поправила шляпку. А потом неуверенно помахала рукой.
– Госпожа Дюваль!
– Да-да, одну секунду, – немедленно отозвалась Тео, пихая контрактного в бок. – Том, проводи гостью!
Безропотно отложив деревяшки, Том поднялся, роняя с колен стружки.
– Конечно, госпожа.
Широко распахнув калитку, Том жестом вышколенного швейцара взмахнул рукой, указывая на дом, и женщина, шагая деревянной походкой, быстро пересекла двор.
– Меня зовут Лилия Фонтель.
