Битва за Изнанку - Дмитрий Александрович Билик
– Ловушка, сс…? – нахмурилась Лихо.
– Только очень странная. Будто кто-то хочет пообщаться, но не желает делать этого здесь? Почему?
– За домом следят, – ответила Юния. – Точнее, сс… наблюдают за тобой. Может, за Лео.
– Вот и я о чем.
Сборы заняли немного времени. Собственно, я захватил с собой рюкзак, Трубку и Лихо. Для всего остального была карта «Мир» и серебряные монеты.
Выбираться пришлось уже проверенным методом через крышу. Разве что прыжок во внутренний двор дался на этот раз с большим трудом. Не потому, что я рисковал что-то сломать. Все-таки теперь у меня был определенный опыт в прыганье с домов, да еще и через кованные ворота пришлось поскакать ценой собственных штанов. Однако совершать такие резкие движения после обеда было верхом неблагоразумия. Борщ подкатил куда-то к горлу и хорошо, что не выплеснулся наружу. Зато в середине груди очень больно закололо. Такое изредка случается у каждого. Иногда даже думаешь, что сейчас умрешь, но спустя секунд пять постепенно отпускает. Вот и меня чуть попустило, хотя живот все равно протестовал против вероломного поведения.
Путь занял довольно много времени. Казалось, дойти до точки назначения, которой предстал дом Коменданта, – несколько минут. Но это без встроенного курвиметра и попыток сохранить инкогнито. Мне же пришлось дворами выбираться на Декабристов, дойти до улицы Глинки и уже через Набережную Крюкова оказаться на Новой Голландии.
Несмотря на то, что через прорехи в перистых облаках светило солнце, вспомнилось, как в последний раз здесь оказался. Именно тогда я внес посильную лепту в смерть инкуба, взял под крыло приспешницу, еще думая, что свободен как ветер. Хотя Князь уже сплел вокруг меня паутину, из которой не выберешься. Казалось, что все это произошло бесконечно давно и вообще неправда.
Впрочем, долго жалеть себя и вспоминать о былом у меня не получилось. Сложно испытывать меланхолию, когда вокруг все шумит, гремит и живет. Нет, я знал, что Новая Голландия – одно из мест силы для нечисти. Тут собирается много всяких существ, иногда торгуют, но большей частью «тусуются». То есть, выходят в мир, чтобы на других посмотреть и себя показать. Лео как-то упоминал, что именно здесь заключаются всякие сомнительные сделки между существами. В атмосфере полной и пьяной непринужденности. Интересно только какие?
Так или иначе, я заметил одного из волотов Коловрата, медленно, с большими паузами, что-то показывающего на пальцах громадному, но вместе с тем лысоватому черту (сразу видно – городской, тут экология хуже). Черт злился от тугодумия собеседника, нетерпеливо топал копытом и с завистью поглядывал на играющих в нарды товарищей. Однако ждал, когда волот закончит «говорить».
Я еле сдержал улыбку. Потому что великана звали Дарослав. И болтал он так, что мог заткнуть за пояс самого Эминема. Но то было в лагере волотов, тут великан отыгрывал тугодума. Да, Коловрат следил за репутацией своих ребят.
Неподалеку стояло несколько шатров, крошечных палаток и прилавков, расположенных прямо под открытым небом. Здесь сновала чудь белая. Причем, было ее не в пример больше, чем в Выборге. Я насчитал около трех десятков, хотя в этом плане меня можно назвать расистом. Некоторые из беловолосых, облаченных в шкуры коротышек, выглядели сплошь на одно лицо.
Я вспомнил, что эти товарищи мне должны. Нет, не конкретно эти, а вообще их вид. У меня и камешек от Милонега имелся. Вот только что с них спросить: денег, артефакт? Надо подумать на досуге, хотя у меня и так хватало с избытком тем, над которыми можно было поломать голову.
В стороне от главной дороги раскинулся бесконтактный зоопарк. Об этом свидетельствовало много табличек с кривыми буквами: «Руками клетки не трогать», «Осторожно, очень опасная неразумная нечисть», «Не смотреть в глаза». Что было внутри – и не различишь. Все оказалось укрыто шатрами.
Выглядел он в лучших традициях каких-то передвижных зверинцев, которые ездят по провинциям. Натянутая ткань потрепанная и выцветшая, от небольшого палаточного городка несло навозом и потом, а обслуживающий персонал давно потерял всякие надежды на перспективы и амбиции.
Хотя зоопарк меня удивил. На входе сидел самый настоящий блуд, крохотного вида мужичок со съехавшим набок носом. Время от времени он жадно облизывал сухие губы и алчно зыркал по сторонам.
Тоже, считай, вымирающий вид. К примеру, у нас я блудов не встречал, хотя раньше, если верить запискам Спешницы и ее предшественников, этой нечисти было с избытком. Любимым их делом являлось путать человека – сбивать с пути или с намерения. К примеру, появиться в виде попутчика, разговорить путников и убедить, что цель их путешествия выеденного яйца не стоит. Иногда и убивали, куда без этого. В своем праве же.
Однако время шло и ремесло блудов стало почти ненужным. У каждого второго навигатор, хрен кого обманешь. Разве только если приложение заглючит. Да и попробуй начни с кем-нибудь разговаривать по дороге. Это раньше у нас люди были с душой нараспашку. А теперь мир озлобился, незнакомцев легче сначала на три известные буквы послать, а потом уже разбираться. Вот и вышло, что блуд сидит на кассе в зоопарке.
– Дядько, дядько, заходи, погляди на неразумную невидаль, – оживился он, увидев меня. Причем, после каждого второго слова облизывался. – У нас и василиск есть, старый правда, но глаза – жуть. Иной раз на четверть часа застолбенеешь. Рарог маленький. Жара от него, правда, почти нет, но яркий. Богинка…
– Богинку они сс… за что с тварями посадили? – удивилась Лихо. – Разумная же.
– А богинка чего тут делает? – переадресовал я ее вопрос блуду.
– Что-то она воеводе сказала в сердцах, тот и приказал ее две седмицы держать здесь для постыду. И чтобы публику забавить. Она же не наша нечисть, захожая, у них тут правов меньше. Ну что, дядько, поглядишь? Всего два серебряка.
– Всс… сего, – усмехнулась Юния.
– Нет, извини, некогда мне.
Я почти собрался пойти дальше, но тут в голове что-то щелкнуло. Я достал монету и показал ее блуду.
– Ты же весь день тут сидишь. За всем наблюдаешь, так?
– Так, – облизнулся он, глядя то ли на меня, то ли на монету. Я очень надеялся, что причиной его
