Трепет и гнев - Карла Николь
Фургон останавливается перед приземистым квадратным домом с большой трещиной в каменных ступенях, ведущих к входу.
– Ваше жилье на сегодняшний вечер, милорды.
Детектив Куэвас поворачивается и с ухмылкой смотрит на них с переднего пассажирского сиденья. Они путешествуют налегке, поэтому взяв свои небольшие сумки, они направляются внутрь. Каменная конструкция внутри такая же, как и снаружи. Это единственная комната без картин и декора, только самое необходимое: кровать с двумя односпальными матрасами и одеялом, умывальник, стул. Над головой висит голая лампочка, а дверь в дальнем углу ведет в узкую ванную комнату с туалетом и душем.
– По крайней мере, здесь есть горячая вода, – говорит детектив. Она поднимает подбородок, ехидничая. – Внизу по дороге есть дрянной отель, но у них вчера прорвало трубу, так что это лучшее, что можно было найти в сжатые сроки. Вы, богатые, чистокровные представители высшего сословия, вероятно, не привыкли к таким убогим местам. Приношу свои извинения за дискомфорт.
Харука наклоняется, роясь в сумке, но после ее слов выпрямляется и смотрит на детектива.
– Почему вы оскорбляете образ жизни этих людей, пытаясь насмехаться над нами?
Детектив усмехается.
– Бросьте, вы же понимаете, что я имею в виду…
– Не понимаю. Наше жилье скромное, но этого достаточно. Жители этого города могут вести образ жизни, отличный от нашего, но ваше суждение бесчувственно.
– Серьезно? – отвечает она. – Вы собираетесь стоять здесь и вести себя так, будто их образ жизни просто «отличается» от вашего? Вы живете в красивом, просторном поместье в одной из самых богатых стран мира и ни в чем не нуждаетесь – живете счастливой жизнью. В то время как эти люди без гроша в кармане, голодают и живут как убогие.
– С какой целью вы делаете это заявление? – спрашивает Харука. – Что мы должны делать?
Детектив начинает, расстроившись:
– Я не знаю… пожертвовать или что-то в этом роде.
– Мы делаем пожертвования. На многочисленные нужды. Что еще?
– Послушайте. Я знаю, что вы не можете просто прилететь и спасти целую страну, ясно? Я просто говорю, что эти люди, вероятно, страдают. Дело не только в «образе жизни».
– По моему опыту, несчастья и страдания существуют во многих формах, а удовлетворение можно найти в самых скромных обстоятельствах. Я считаю, что истинная опасность кроется в поверхностных сравнениях и широких предположениях.
Она поворачивается к двери, усмехаясь.
– Верно. Думаю, я еще не прожила достаточно долго в своей скудной жизни второго поколения, чтобы достичь столь высокого уровня просветления. Я вернусь утром, милорды. – Она одаривает их легким поклоном и уходит.
– Что, черт возьми, с ней такое? – Нино мрачнеет. – Почему она так озлоблена на нас? Должен ли я сказать ей, что, хотя я жил в шикарном доме, со мной жестоко обращались? Что моя мама умерла, когда мне было восемь лет, и вся моя община подвергла меня остракизму[45], как будто я был пятном в обществе? Разве мои страдания бесполезны, потому что я вырос в «большом поместье»?
– Не обращай на нее внимания. Какие бы проблемы у нее ни были, они внутри нее самой. – Когда Харука садится на кровать, она громко скрипит. Он протягивает руку, на его губах появляется нежная улыбка.
Понимая намек, Нино подходит к нему. Он помещает свою ладонь в руку мужа, а затем перемещается, чтобы встать между раздвинутых ног Харуки. Снаружи уже завывает ветер, набирающий силу, словно громкий шепот.
Нино делает глубокий вдох.
– Спасибо тебе за это.
– Тебе некомфортно? Находиться так близко к месту своего заточения?
– Не совсем… Детектив заставила меня почувствовать беспокойство только сейчас, но я в порядке. Черт… Мне не терпится отвезти тебя обратно в Милан, а потом в Трентино, когда мы закончим здесь. Думаю, нам давно пора отдохнуть.
Харука подносит тыльную сторону руки Нино к своим губам и нежно целует костяшки пальцев.
– Давай сосредоточимся и поработаем вместе завтра, чтобы мы могли уехать как можно скорее. Я не хочу терпеть ее неуместную обиду дольше, чем это необходимо.
– Звучит неплохо, – вздыхает Нино. Он смотрит мимо своего товарища на не очень широкую кровать. – Сегодня мы будем спать в позе ложки.
Вид на океан с высоты птичьего полета теперь сменяется горами – покатыми и пещерными. Всюду острые пики и низкие долины, покрытые грязью и пылью. Драконовы деревья тянутся вверх своими перевернутыми корнями, а между трещинами и скалами растет дикая, но редкая растительность. Когда в поле зрения появляется дом Лайоса, у Нино замирает сердце. Его пульс бьется в ушах, перекрывая шум винта вертолета.
Большой белый дом в викторианском стиле стоит на вершине горы. Кажется, будто ему не место в этом чужом и диком окружении. Дом двухэтажный, асимметричный, с округлыми крышами и башенками. Каким-то образом драматизм его внешнего вида подчеркивает странное сочетание его местоположения, словно монахиня на подвальной вечеринке, которая к тому же одета в расшитую блестками мантию.
По мере того как вертолет приближается, дом начинает приобретать черты: потрескавшаяся краска и поврежденные ставни, крыша обветшала и обвалилась на одном небольшом участке сзади. Здесь нет никакого движения. Ни вампиров, ни людей, ни животных. Только большой, неправильно расположенный дом в руинах.
Они приземляются на обширную плоскую скалу под домом. Пилот вертолета остается сидеть, пока детектив, Маркус, Харука и Нино выходят. Когда Нино ступает на гору, он дрожит, температура воздуха низкая из-за высоты, гораздо ниже, чем в деревне, где они остановились на ночь.
– Я же предупреждала вас, не так ли? – спрашивает детектив Куэвас, когда Нино вздрагивает от холода. – Я удивляюсь, что вы, чистокровные, вообще мерзнете.
– Мы не непогрешимы, – холодно парирует Харука, засунув руки в карманы своего длинного шерстяного темно-синего пальто. – Если нас уколоть, разве у нас не идет кровь в течение пяти секунд?
Детектив фыркает.
– Смешно.
– Как же мы туда заберемся? – интересуется Нино и потирает руки, прежде чем засунуть их в карманы своей куртки-бомбера с капюшоном. Его тревога невелика, но грозит перерасти в панику. Чем скорее они начнут двигаться, тем лучше.
– Сбоку есть дорожка со ступеньками, ведущая к фасаду. Дом в довольно плохом состоянии, так что нам следует быть осторожными. Следуйте за мной, пожалуйста.
И детектив, и ее заместитель несут
