Черный пионер - Олег Александрович Сабанов
Благодаря вспомнившимся подробностям небылиц, которые могли пощекотать нервы разве что праздно проводящим время детям младшего и среднего школьного возраста, у начинающего седеть Павла Сергеевича позорно затряслись поджилки, чему в неменьшей степени способствовала и окружающая обстановка. После загадочной поездки сюда с таинственно исчезнувшей пожилой пассажиркой, оказавшейся бывшим здешним воспитателем Таисией Ивановной, которая позже объявилась в его сне уже в знакомом по детским годам образе на зловещей ночной линейке выстроившихся по стойке смирно покойников, заброшенный пионерлагерь казался населенным ожившими призраками прошлого. Однако боязнь на шестом десятке лет потерять остатки самоуважения все же оказалась сильнее страха перед кознями скрывающейся во тьме нежити, поэтому назло постыдному малодушию Паша́ усилием воли заставил себя продолжать осмотр заброшенного лагеря.
Светя перед собой ручным фонарем, он неспешно зашагал по спрятанной в траве дорожке вглубь территории, отзывающейся в душе массой порожденных воспоминаниями и опасениями противоречивых чувств, и вскоре оказался возле корпуса для старших отрядов, где прошла его последняя пионерская смена. Постояв немного в грустном молчании словно у найденной на кладбище могилы давно ушедшего друга, Павел Сергеевич хотел двинуться дальше, но вдруг заметил в одном из лишенных стекол окон второго этажа дрожащие отблески приглушенного света. Пришедшая на смену первоначальному недоумению волна страха вновь заставил его душу по-заячьи уйти в пятки самым жалким образом, и только пытающийся всему найти объяснение разум продолжал свою активность с удвоенной энергией. Однако ни одна из выдвинутых им версий странного факта не могла угомонить паническую дрожь в коленях. Паше́ было доподлинно известно, что сданный в тысяча девятьсот восемьдесят третьем году комфортабельный лагерь, больше похожий на санаторий, сумел пережить лихие девяностые в качестве базы отдыха для детей и взрослых, однако с приходом третьего тысячелетия здесь случилось массовое отравление некачественными продуктами питания. Закрытый на неопределенный срок по распоряжению местных властей он поначалу являлся охраняемым объектом, однако впоследствии от сторожей решили избавиться по причине недостатка средств у предприятия, на чьем балансе числился бывший пионерлагерь.
Справившись наконец с возникшим оцепенением, Павел Сергеевич погасил ручной фонарь, после чего спрятался за разросшийся возле корпуса куст душистого шиповника, откуда стал внимательно наблюдать за заброшенным зданием с ожившим окном, преодолевая учащенное сердцебиение. Трепетные блики еще с минуту играли на видимом снизу потолке комнаты, пока их разом не поглотила окутавшая лагерь ночная тьма. Ощущая себя киношным оперативником на задании, Паша́ некоторое время продолжал наблюдать за окном из своей замаскированной в кустах позиции, а когда уже начал полагать, что уставшее за день зрение попросту обманулось мимолетным миражом, сквозь благоухание кустарника явственно потянуло табачным дымом. От хорошо знакомого запаха напряжение Павла Сергеевича удивительным образом ослабло, словно мистический страх перед потусторонним был несовместим с заурядным сигаретным духом. Устав стоять без движения, он размял онемевшие ноги, поочередно поднимая колени перед собой, после чего осторожно выбрался из своего укрытия, намереваясь потихоньку обойти вокруг загадочного здания, в чьих в темных окнах больше не наблюдалось никаких признаков жизни. Однако любопытство на этот раз сыграло с горе-сталкером злую шутку, поскольку едва Паша́ сделал несколько шагов вдоль кирпичной стены корпуса, как в спину ему уперлось что-то твердое, после чего сзади негромко прозвучал короткий приказ:
— Стоять!
— Я ничего здесь не трогаю, просто гуляю! — испуганно вздрогнув всем телом, произнес Павел Сергеевич и в подтверждение своих неагрессивных намерений поднял вверх руки.
— Ну раз просто гуляешь, то прошу к нам в гости. — ехидно просипел стоявший за спиной, после чего выхватил из руки Паши́ фонарь и, подтолкнув его вперед, дал новую команду: — Двигай к входу в барак!
Парализованная от страха и внезапности произошедшего воля Павла Сергеевича не была готова к сопротивлению, поэтому он, безропотно подчинившись приказу, направился, не оборачиваясь, к приоткрытым дверям заброшенного здания.
— Ничего не вижу, — сказал Паша́, переступив порог погруженного во тьму корпуса.
— Ступай в хату, на которую из кустов пялился, но на огонек так и не заглянул, — послышалось в ответ со злорадной усмешкой, после чего луч зажегшегося фонаря осветил ведущие на второй этаж ступени.
Павел Сергеевич послушно поднялся по лестнице, затем, подталкиваемый в спину своим конвоиром, прошел по коридору вдоль распахнутых дверей в комнаты или, как их называли пионервожатые и сами ребята, палаты, пока не был бесцеремонно втолкнут в одну из них идущим сзади.
— Лови гостя, Череп. Сам зайти постеснялся, пришлось особое приглашение выписывать, — просипел он худому лысому типу неопределенного возраста, лежащему на ржавой кровати без матраса возле облупившейся стены.
— Какими судьбами здесь, отец? — лениво поинтересовался тот, кого назвали Черепом, не собираясь менять своего горизонтального положения.
Прежде чем ответить, Паша́ невольно обернулся и увидел в отраженном от пола свете фонаря приведшего его сюда здорового парня лет двадцати пяти с кривой ухмылкой на заросшем щетиной лице и похожим на черный пистолет предметом в правой руке, после чего сбивчиво рассказал об обстоятельствах, по вине которых ему довелось оказаться в заброшенном пионерлагере.
— Чет пурга какая-то. Пять штук, исчезнувшая бабка… — после внушительной паузы промямлил лысый тип, а затем обратился к щетинистому парню: — Че скажешь, Карась?
— Мутная байка. Зачем-то стал тут бродить, вместо того, чтоб сразу обратно укатить, — подтвердил он сомнения лежащего на кровати, после чего поинтересовался у Павла Сергеевича: — Значит, тачка твоя здесь?
— У ворот стоит, — утвердительно кивнул головой таксист, наконец осознавший, что теперь вляпался в по-настоящему опасный для себя переплет, не идущий ни в какое сравнение с кознями бестелесных призраков.
Неожиданно комната погрузилась во тьму, однако спустя мгновение озарилась уже именно тем дрожащим светом, каковой так загадочно горел в окне заброшенного строения. Обернувшись, Паша́ увидел на полу свой выключенный фонарь, а рядом жестяную пивную банку, из которой торчала подожженная щепа.
— Будем экономить электроэнергию, — хитро подмигнув ему, заявил названный Карасем парень с заросшей физиономией, после чего протянул вперед ладонь левой руки и притворно-вежливо попросил: — Можно мне воспользоваться вашим телефоном?
— Оставил в держателе, — предательски вибрирующим голосом проблеял Павел Сергеевич и зачем-то добавил: — Документы, наличка и карты тоже в машине.
