Спасите меня, Кацураги-сан! Том 11 - Алексей Аржанов
Он прищурил покрасневшие глаза и посмотрел на меня. Долго, не моргая, он смерлил меня взглядом, и лишь после этого кивнул.
— Хорошо. Раз доктор Рави привёз вас сюда, значит, и вам можно доверять, — заключил он. — Проходите, гости дорогие.
Английский у него бы довольно ломаный, поэтому пациент разговаривал в каком-то смысле забавно. Его речь состояла в основном из фраз, которые обычно предлагают в учебниках по английскому языку.
Видимо, это действительно абориген, который приспособился к жизни в современном обществе.
— А вы неплохо справились, Кацураги-сан, — прошептал мне Макисима Сакуя. — Иногда мне кажется, что вы и сами неплохо владеете психологией и психиатрией. Хорошо управляетесь с тяжёлыми пациентами.
— Как мне кажется, не любой врач может быть психиатром, зато каждый должен быть хорошим психологом, — отметил я.
— Это верно! — закивал Макисима Сакуя. — Находить общий язык с людьми — это сложное искусство. Не каждому врачу это дано. К сожалению.
Да-да, я слышал это уже много раз. И не стану спорить с этим мнением, ведь часто оно действительно оказывается верным. «Врач лечит словом». Смысл этой фразы куда глубже, чем может показаться.
Помню, как многие мои коллеги-лекари говорили, что не согласны с этим. Якобы, слово никак не сможет излечить. Ни ОРВИ, ни рак.
Вот только главная идея не в этом. Врач, будучи авторитетным человеком в плане здоровья, оказывает куда более сильное психологическое воздействие, чем кто-либо другой. Поэтому слова лекаря или врача могут успокоить человека, дать ему веру. А уверенный в своих силах организм справляется с недугом куда более активно, чем психологически слабый.
Психосоматика. Это одно из её проявлений.
Мы прошли в небольшой дом. Комнат в хлипкой постройке было совсем немного. Хозяин уселся за стол и жестом попросил присесть своих гостей.
— Меня зовут Нортон Денверс, — представился мужчина.
Речь его была медленной, заторможенной. Со стороны могло показаться, что передо мной наркоман или психически больной человек. Вялое, нездоровое движение глаз. Скомканная речь. Да — всё это странно.
Но всё это может служить следствием хронического недосыпа.
— Расскажите с самого начала, — попросил я. — Когда у вас началась бессонница.
— Я не спал уже четыре месяца, — заявил он. — Иногда… Крайне редко впадаю в состояние короткого сна. Минут на пять-десять — не больше. Я не чувствую себя отдохнувшим. Никогда не чувствую, правда. Поэтому и работаю обычным грузчиком по ночам. Так платят больше. А мне без разницы, в какое время суток работать! Я ведь всё равно не сплю…
— Мистер Денверс, а у ваших родственников были похожие проблемы со сном? — поинтересовался я.
— Я понятия не имею, какие были у них проблема, — признался мужчина. — Как вы уже могли понять, я — сын местных коренных жителей. Вот только они погибли, когда мне было шесть лет. И тогда меня приняли в Сиднейский детский дом.
— И в молодости проблем с этим не возникало, я правильно понимаю? — уточнил Макисима Сакуя.
— В молодости? — усмехнулся Нортон Денверс. — Да мне и сейчас всего лишь двадцать восемь лет. А что, господа врачи, я выгляжу старше?
И ведь не поспоришь. Всё его лицо покрылось морщинами, кожа обвисла, глаза казались жутко старыми. Так на нём отразилось полное отсутствие сна.
И что самое ужасное — если Сидхарт Рам Рави прав, и Денверс действительно страдает бессонницей прионного происхождения… Он умрёт. И уже очень скоро. Наш мозг не способен обходиться без сна. Вскоре он переживёт настолько тяжёлую перегрузку, что в нём начнутся множественные нарушения обмена веществ. Сложно даже сказать, от чего именно погибнет наш пациент.
И ведь самое ужасное — помочь ему не может ни одно снотворное. Если больному прионной бессонницей дать успокоительные или снотворные препараты — он впадёт в кому. И не факт, что сможет из неё выбраться.
А всё дело в передаче нервных импульсов между клетками головного мозга. Патологические прионы уничтожают клетки, которые влияют на функцию сна.
И я не могу исправить эти белки даже с помощью лекарской магии. Ведь белки — это молекулы. А «молекулярного анализа» у меня пока что нет.
Но и оставлять на верную смерть я его не хочу.
До меня уже дошло, что идея Сидхарта Рам Рави на счёт новой статьи, скорее всего, не осуществится. Ведь Нортон Денверс, судя по показаниям «анализа», уже начинает медленно умирать.
— Мистер Денверс, но ведь должна быть хоть какая-то зацепка? — настоял я. — Да, вы ничего не знаете о своих родителях. Вы лишь приблизительно помните, как началась ваша болезнь. Но что послужило триггером? Может быть, вы употребляли какое-то плохо обработанное мясо? Овец или…
— Мясо? — перебил меня мужчина. — Да вы прямо-таки в корень зрите, доктор…
— Кацураги, — представился я.
— Доктор Кацураги, когда мне исполнилось шестнадцать, мои пожилые приёмные родители рассказали мне правду. Поделились тем, чем занимались мои предки, — склонившись над столом, произнёс Нортон Денверс. — Мои настоящие родители занимались каннибализмом. Одному богу известно, чем ещё они питались!
Я заметил, как Денверс схватился за крестик, что висел на его груди.
— Но самое ужасное — я помню, как они и меня кормили чем-то… Чем-то, что не должен употреблять в пищу ни один человек, — поморщился он.
Вот и всплыли сразу все факторы риска. Прионы могут попасть в организм с пищей, как самая обыкновенная инфекция. Но также они могут передаться по наследству. Мы не можем знать, чем питались генетические родители Нортона Денверса. И чем болели люди, которых они употребляли в пищу.
Так что теория Сидхарта Рам Рави становится всё более реалистичной.
Я включил «клеточный анализ» и внимательно рассмотрел головной мозг пациента. Всё оказалось даже плачевнее, чем я думал…
Астроглиоз! Изменение нервного волокна, которое наблюдается на месте массовой гибели нейронов — нервных клеток. И такие области уже образовались в таламусе и других важнейших центрах, которые отвечают, как за сон, так и за работу органов чувств.
Да чего уж мелочиться… Неподалёку от этих нейронных ядер находятся центры, которые регулируют всю жизнедеятельность организма.
Прион поразил самое важное в мозге Нортона Денверса.
Придётся мне слегка нарушить своё обещание. Ведь в противном случае этот мужчина уже очень скоро погибнет. Никакая статья такого не стоит. Я резко поднялся из-за стола и произнёс:
