Невыносимый дар - Анна Сергеевна Одувалова
– Дар, а если не получится? – осторожно спрашиваю я. – Ты настолько зациклен на экзоскелете, что пугаешь меня. Это долгий путь.
– А ты не готова ждать? – с вызовом спрашивает он, и хочется ему вмазать, так как дурак.
Как только мне начинает казаться, что Дар адекватен, он снова выкидывает какую-нибудь дичь.
Молчу, потому что нет. Не готова. Точнее, не понимаю, зачем нужно ждать чего-то, что для меня непринципиально. Почему нужно жертвовать счастьем здесь и сейчас, чтобы, возможно, когда-нибудь получить его в более полном объеме? Но в то же время понимаю, что Дар относится к ситуации совсем по-другому, и я не знаю, как сказать правильно.
Пока я подбираю слова, Дар, как всегда, решает сам. И, конечно же, не так.
– Ты не готова, Каро, да? Одно дело быть со мной, когда тебе плохо, когда все летит в бездну, а другое – представить, что все это может быть на всю жизнь?
– Ты идиот, – все же сообщаю ему очевидную вещь.
– Я калека, который не может ни на что рассчитывать, пока не переломит ситуацию. Увы, но это правда, Каро. Вопрос во времени, как быстро тебе надоест со мной возиться.
– Это твои тараканы в голове! – отрезаю жестко, чувствуя, как меня начинает трясти от злости. – Твои, а не мои. Мне все равно, есть экзоскелет или нет. Ты хочешь его снять? Что же, похвально. Но я не понимаю, зачем из-за этого ставить жизнь на паузу здесь и сейчас? Ты злишься, что я не хочу ждать? Дело не в желании, дело в том, что я не понимаю, почему «мы» зависим от того, снимешь ты экзоскелет или нет! Ты не думал о том, что жизнь конечна? И иногда быстрее, чем мы того желаем. Но вместо того, чтобы наслаждаться со мной каждым ее доступным нам мигом, ты предлагаешь подождать!
– Потому что я хочу быть достойным тебя. Вот и все.
– Будь. Экзоскелет ничего не значит.
– Для меня – значит!
– Так ради разнообразия подумай не только о себе! – взрываюсь я. – Думаешь, я не вижу, что ты меня отталкиваешь? Каждый раз, как я оказываюсь достаточно близко, ты рушишь все и создаешь дистанцию, словно боишься перейти на новый уровень. Это странно, Дар.
– О чем ты? – с подозрением спрашивает он, будто не понимает.
А я смотрю на него со злым вызовом и стаскиваю через голову кофту, оставшись в низко сидящих на бедрах штанах и простом спортивном лифчике. Подцепляю резинку на волосах и стягиваю ее, позволив им упасть шелковой волной на плечи.
– Вот об этом… – Делаю еще один шаг навстречу и спускаю по бедрам брюки. Посмотрим, что ты сделаешь сейчас. Сбежишь? Если так, то ты точно идиот, Дар! А с идиотами мне не по пути.
Конечно, ничего из этого я не говорю. Молчу, но думаю, он и без слов догадается, какой ультиматум я ему поставила.
– Каро… – хрипло шепчет он, чуть отступая.
В глазах огонь и боль, и мне очень интересно, что победит. Потому что, если сейчас он скажет «нет», я уйду, и это будет окончательно и бесповоротно. Мне тяжело сражаться за двоих. Да и ему тоже.
Прав шэх, права мирс Амелия. Мы оба сломанные, нам трудно даже с самими собой. Постоянно вытягивать другого из бездны, когда сам все больше в нее погружаешься, нельзя: есть риск утонуть на пару. Своих демонов мы можем победить только сами.
Переступаю через упавшие на пол брюки и остаюсь перед ним в простом и лаконичном комплекте. Да… не совсем то, в чем принято соблазнять парня, но я не предполагала, что этот вечер закончится так, а не на пьедестале с золотым кубком.
Впрочем, сейчас я осознаю, что не жалею. Это внезапно. Дар волнует меня сильнее, чем спорт, маньяк и будущая жизнь. И это такое неожиданное ощущение, которое, пожалуй, я хочу сохранить. Именно оно позволяет мне чувствовать себя живой и справляться с трудностями.
Вопрос: испытывает ли Дар те же чувства?
Я принципиально ничего не отвечаю. Да и что можно ответить на твое имя, которое прошептали низким и хриплым шепотом? Я просто приближаюсь к Дару. Спускаю с плеча бретельку лифчика и вижу, как он сглатывает. Кадык перекатывается по горлу, и это единственное, что выдает его волнение.
– Я не могу… – тихо говорит он, в момент оказываясь рядом.
Медленно и мягко возвращает бретельку на место дрожащими пальцами, а поцелуй – нежный и легкий – очень быстро перестает таковым быть. Может, Дар хочет, но почему-то упрямо тормозит. И это упрямство на ровном месте выводит меня из себя.
Отвечаю со всей злостью и болью, прикусывая губы, подавляя и пытаясь доминировать, что получается с трудом. Дар всегда ведет, этого у него не отнять. Ведет даже тогда, когда каждым прикосновением говорит «нет».
Раздраженно пытаюсь сорвать с него рубашку, и пуговицы со звоном летят на пол.
– Что ты творишь, Каро? – хрипло спрашивает он, отстраняясь.
– А ты как думаешь?
Трусь носом о его нос и ласкаю пальцами шею там, где кожу вспарывают спицы экзоскелета. Потом тянусь губами и нежно ласкаю мочку уха.
– Ты ведь знаешь, я не могу так…
Губами чувствую вибрации его голоса, когда скольжу по шее.
– Мне нужно избавиться от этой фигни, тогда я полностью смогу принадлежать тебе…
– Иногда мне кажется, что ты просто трус или я тебе не нравлюсь! – злюсь я и напоследок чувствительно прикусываю мочку его уха. Дар стоически молчит. А я отрываюсь от него и толкаю ладонями в грудь. – Думаешь, до меня не доходили слухи о твоем бурном прошлом?
Он мрачнеет.
– И это было уже после того, как ты получил экзоскелет! Чем я хуже? – Этот вопрос действительно не дает мне покоя и злит.
– Ты лучше. И я не хочу видеть в твоих глазах сожаление. Я хочу, чтобы тебе досталась лучшая версия меня, а не то, что есть сейчас. Как ты этого не понимаешь?
Отступаю на пару шагов. Дар тяжело дышит, рубашка расстегнута, некоторые пуговицы вырваны с корнями, и мне не стыдно. Но, видимо, моих усилий мало, чтобы переломить его. Мои собственные демоны даются мне с трудом, демоны Дара мне недоступны, а значит, я
