Невыносимый дар - Анна Сергеевна Одувалова
Концерт продолжается, а вот бутылка вина закончилась. Мне сложно осознать, что она вся во мне. Задумчиво смотрю на бокал.
– Заказать еще? – ровно спрашивает Дар, моментально разгадав мой взгляд. Он что, хочет меня напоить?
Отрицательно мотаю головой.
– Пожалуй, воздержусь. Будет неловко, если меня потянет танцевать на столе.
– Не переживай, – хмыкает он и притягивает меня ближе к себе на диванчике, чтобы я положила голову ему на плечо. – Все, что случилось на «Облаках», остается на «Облаках». Вряд ли после сестры Яна Яриши и Рюка тут кого-то удивишь или впечатлишь. Никогда не думал, что буду скучать по этим двоим.
– Я боюсь удивить себя, – отшучиваюсь в ответ и переплетаю свои пальцы и его. Они согрелись и уже не дрожат. Кажется, я преодолела некую грань. После того как упадешь в самую бездну, начинается путь наверх. Это неизбежно. Просто падать больше некуда.
«Ангелы» заканчивают последнюю композицию, и в зале гаснет свет, чтобы в полнейшей темноте под потолком вспыхнули огненные крылья и рассыпались магическими искорками, оседающими на пол, столы и посетителей. Совершенная иллюзия, от которой захватывает дух, и волшебное завершение вечера. Я благодарна Дару за то, что он меня сюда привез.
– Тебе стало хоть немного лучше? – интересуется он, пока ведет меня к магмобилю.
Меня слегка пошатывает, в голове розовые пузырьки и немного сладкой алкогольной ваты.
– Мне стало много лучше, – признаюсь я. – Спасибо за незабываемый вечер. А если меня не выпрут из колледжа… будет совсем отлично.
– Ну, об этом Мара позаботится, не переживай. Домой?
Смотрю на него с вызовом и отвечаю:
– Ну, все зависит от того, что ты под этим подразумеваешь…
– Сам не знаю. – Дар пожимает плечами. – Где для тебя дом, Каро?
– У меня его нет. А для тебя?
– Там, где бабушка, воспоминания… Но… я не уверен, что хочу тебя отвезти туда.
– А куда хочешь?
Он откидывается на спинку кресла, молчит, словно о чем-то серьезно думает, а потом произносит:
– Я могу показать тебе место, которое стало бы моим домом полгода назад, если бы я не был в экзоскелете. Мы с Китом планировали начать вольную жизнь. Точнее… теперь я понимаю, что это я планировал, а Кит, как всегда, шел у меня на поводу. Как его отпустить, Каро?
– Он сам уйдет, как только его собственная жизнь станет для него ближе, чем твоя. Как только собственные проблемы поглотят твоего брата сильнее, чем твои.
– То есть в его жизни должно произойти дерьмо, чтоб он стал самостоятельным? – невесело уточняет Дар.
Неприятно это говорить, и я просто грустно улыбаюсь.
– Ответь на свой вопрос сам. Когда ты разорвал связь с близнецом и стал самостоятельным?
Дар не отвечает, но срывается с места так, что меня вжимает в спинку магмобиля. Кажется, он нашел нужный ответ.
За стеклами магмобиля смазанным пятном мелькает город. Зажигаются магические фонари, а трасса между мостами превращается в сверкающую фарами магмобилей ленту или извивающуюся змею. Сверкая, она ползет по улицам ночного Горскейра с окраин, продвигаясь в центр, чтобы сожрать… Интересно, что? После вина мои мысли стали причудливы и загадочны. Я сама их пугаюсь.
Мы мчимся, обгоняя поток. Дар – прирожденный водитель, хотя после победы на треке он больше не садится на осу. Просто потерял к ней интерес. Но и тихая езда – это не про него. Он не обгоняет кого-то специально, не пытается соревноваться, просто кажется, что он живет и дышит быстрее, чем поток.
Парень задумчив и сосредоточен. Я не отвлекаю его, не спрашиваю, куда именно мы едем. Мне просто хорошо и спокойно. А ему нужно подумать. В том числе и о том, что он не может стать за Кита самостоятельным.
Район, куда мы въезжаем, новый и респектабельный. Он не похож ни на элитный центр со старинными индивидуальными особняками, ни на таунхаусы, в одном из которых живет шэх. Их много на окраине, и они больше напоминают загородный поселок для среднего класса. Не похож он и на небольшие дома-муравейники в западной части нижнего Горскейра – там ютятся рабочие и студенты из необеспеченных семей. Там доживают свой век старики, которые не скопили за всю свою жизнь ни на что поприличнее.
Здесь же бетон, стекло и дорогие магмобили, рестораны и кафе на первых этажах, шлагбаумы, ведущие на закрытые территории. Ухоженные лужайки и подземный паркинг, откуда состоящий из клубящегося тумана лифт поднимает нас на последний этаж к пентхаусам, принадлежащим верхушке элитного сообщества города. Точнее, новому поколению элиты. Тем, кто предпочитает городскую суету, верхние этажи и ритм большого города неспешной жизни центральной части Горскейра. Здесь панорамные окна, джакузи и самая современная магия, которая дарует полный комфорт. Все это узнаю от Дара, пока мы поднимаемся на последний этаж.
– Это квартира родителей, – поясняет он, открывая передо мной массивную дверь. – Я родился первым, поэтому она досталась мне. Какие-то минуты решили все, – хмыкает он.
– А Кит? – обеспокоенно уточняю я. Не может же быть, что второму близнецу родители не оставили ничего. Нет, я знаю, что у братьев есть бабушка и состояние исчисляется не одной квартирой в элитном районе, но все равно становится немного обидно.
– Родители купили эту квартиру перед нашим рождением, – поясняет Дар. – Когда мама узнала, что у нее будет двойня, отец купил такую же квартиру, но в соседнем подъезде. Вот она принадлежит Киту. Мы должны были приехать сюда в прошлом году, когда нам исполнилось по восемнадцать. Но не приехали… – мрачно заканчивает он, снова погружаясь в прошлое.
– А сейчас? Чего ты хочешь сейчас, Дар? Почему не съедешь сейчас? Ты достаточно мобилен, чтобы жить один.
Он внимательно смотрит мне в глаза. Мы стоим у приоткрытой двери в коридоре, погруженном в полумрак, и, кажется, я сейчас забуду, как дышать. Настолько мне волнительно быть рядом с ним. Воздух дрожит от напряжения между нами. Я даже не хочу разглядывать квартиру. Не принципиально, что там дальше, в глубине коридора. Важно лишь то, что между нами.
– Я до сих пор хочу сюда переехать… – тихо отвечает он и скользит подушечками пальцев по моей щеке. Нежно и чувственно.
Прикрываю глаза, поддавшись этой невинной, волнующей ласке.
– Но здоровым и с тобой. Иначе все просто не имеет смысла.
Молчу. Неверяще смотрю на него, не в состоянии переварить сказанное. Мне одновременно волнительно и больно. Волнительно оттого, что он хочет быть со мной, и это серьезнее,
