Лишь тени - Ника Лемад
– Я с тобой, – выпалил Сайген, даже не подумав. Шейд задержал дыхание, переводя взгляд с эроса на его мастера. В глазах Пауля что-то проскочило. Удивление? Подозрение?
– Займись клубом, пока нет Амана, – отрезал он и пошел за Данте. Сайген нагнал его у двери, не обращая внимания на шокированные лица эмпатов.
– Я еду, – повторил он, опершись о косяк и загородив проход. Пауль откинул его руку и рывком придавил Сайгена к стене.
– Мы будем спорить? – рявкнул он на эроса. Оторвал его от стены и припечатал снова, выбив из легких эмпата воздух. Сайген не сопротивлялся, изучая в этот момент любое изменение на лице Пауля. – Твой товарищ загибается, а тебе концерт нужно устроить?
Суетливые движения, смятенный взгляд и переживание за ученика – все было логично и оправданно. Но почему Аман вместо того, чтобы обратиться к брату, собрался валяться на коленях в больнице, если у Пауля был запас. И был ли он, тот запас, или мастер хотел оторвать Крайтона от остальных?
– Понял, – поднял руки вверх, показывая, что нет, спорить он не будет. – Никаких концертов.
Пауль быстрым шагом покинул клуб, потом особняк. Сайген сделал знак Шейду идти за ним и спустя пять минут они тоже выходили на улицу. Оставлять Крайтона не собирались. Обернулись на шаги – их догонял Даичи.
– Я с вами. Я в курсе. Не знаю, всего ли, – достал из кармана ключи. – Но многого.
– Где охрана? – тихо спросил Шейд у Сайгена.
– С другой стороны. Я сообщу отцу, чтобы бросал копаться в бумажках и ехал к библиотеке. Мы решили, что нам нужно как можно больше людей. Где Зоя?
– Эйна? – Шейд вздохнул и посмотрел на дорогу. – Надеюсь, Теуш ее удержит внутри клуба. Он вроде сообразительный мужик.
Даичи, одной рукой держа руль, второй вытянул из кармана шапку и надел ее по самые брови, глаза скрыл за темными очками. Тени втянулись в его кожу, и на взгляд Шейда, пойманный в зеркале, он пожал плечами: на улице день, надо соответствовать. Сайген заметил темно-рыжие волосы, худощавое лицо, резкую линию челюсти. Тоже опасный тип и подумалось, как здорово, что они в одной связке. Союзник, от которого потряхивает самого.
Шейд, казалось, не волновался вопросом, что там у Даичи внутри и чем он живет. Складка на его лбу не разглаживалась с того момента, как увидел Пауля. И Сайген подозревал, что он удерживает себя от прыжка сразу к библиотеке, находя автомобиль чересчур медленным.
– Я вот думаю… – повернулся к Шейду. – Если эмпат сюда возвращается без души, а отражение – наоборот, то, если их еще раз загнать обратно – что будет? Они опять поменяются?
– Это ты про нас? – хмуро отозвался Шейд, понизив голос. – Проверим и напишем свои дневники?
Даичи с визгом затормозил перед зданием библиотеки. Трое мужчин бросились к двери. Закрытой, ничего другого они не ожидали, но убийца их удивил, показав один из ключей на своей связке.
– Крайтон нам сделал, – сказал, открывая замок. Повернул ручку, отворил дверь перед спутниками. – Прошу.
Зал был пуст. Обменявшись взглядами, они рассеялись по зданию, проверяя каждый уголок и готовые в любой момент криком звать остальных. Но не отыскали даже следов того, что Пауль привозил сюда Крайтона.
– Склеп, – проговорил Даичи. Из них троих он один знал туда дорогу. И поэтому направился первым, почти побежал, через дверь в зале, на улицу, по подмерзшей земле и дальше, по ступеням вниз.
Слишком тихо. И внутри, и снаружи. Кроме голосов ветра и голых веток, скребущихся друг о друга, а еще их собственных шагов по ступеням, не звучало иных звуков. Даичи уже знал, что и в подвале будет пусто. Он открыл дверь, посветил внутрь фонариком, отыскал рубильник, чтобы осветить последнее пристанище отражения. Сайген и Шейд одинаково почувствовали стук сердца друг друга. Остановившись на пороге, помедлили, прежде чем ступить в гробницу. И вдвоем подошли к гробу, в четыре руки коснулись его края.
– Боже мой, – прошептал Сайген, потрясенно рассматривая светящиеся кости. Перевел взгляд на Шейда и обратно, машинально потер свою татуировку. – Я не знал… Никогда не видел…
– Их здесь нет, – угрюмо напомнил Даичи. – Есть варианты, мысли? Куда нам дальше податься?? – Видя, что двое замерли у гроба, повысил голос: – У него Крайтон!
Шейд с огромной почтительностью прикоснулся к черепу, провел пальцами по мерцающей гладкой поверхности. Отчетливо ощущая свою уникальность и значение для эмпатов. Представил, как ложится сюда же, и что уже его скелет рассматривают как музейный экспонат, отковыривая кусочек за куском, пока не останется ничего. Даже могильной надписи.
– Прекрати! – Сайген тряхнул его и оттянул от гроба. Взял бледное лицо в ладони, поймал растерянный взгляд. – Не нужно. Этого делать. Уходим отсюда сейчас же.
Шейд кивнул. Толкаемый в спину Сайгеном, сопровождаемый немым вопросом Даичи, он вышел на воздух. И задрожал, обняв себя руками. Даичи расценил по-своему и снял с себя куртку, чтобы отдать новичку палачу, как думал.
– Дальше что? У него кроме библиотеки и особняка есть еще места, где обитает?
Они вернулись обратно в книжный зал. Остановились в центре, пытаясь составить маршрут и зная, что каждая минута для Крайтона может оказаться последней. Это еще больше наводило смуту в голове.
– Даже если отыщем его – что с того? – в конце концов спросил Даичи, растирая шею. – Крови у нас нет. Если он еще не ушел – то на грани. Что делать будем? Дадим умереть или позволим его вернуть?
– Чего бы он сам хотел? – глухой голос Сайгена отозвался в Шейде, вскинувшем глаза на своего возвращенного. В висках застучала кровь, едва понял, что этот вопрос он больше относил к себе. Хотел ли Сайген, чтобы его возвращали? Хотел ли проживать свою жизнь сначала овощем, а потом питаться чужой агонией? И каково ему, эросу, наблюдать за муками и болью? Прерывисто вздохнул. Однако Крайтон – другое дело, он живет чужими страданиями, он умеет ими управлять, это его родная стихия.
Даичи же завис в размышлении.
– Не знаю, – ответил в итоге и сжал голову руками. – Я не знаю… Останется ли он собой или станет чем-то другим? Обрадует ли его тень, которая будет таскаться за ним как медленно гниющий собственный труп? Ты, – выражение глаз убийцы было не разглядеть, но Шейду стало трудно дышать, зал библиотеки наполнился липким отвращением, что проникало
