Только наоборот - Эля Рин
– Кажется, во-он там я видела гостиницу, – я покрепче уцепилась за Сигизмунда и потянула его в сторону от берега. – И от центра города далеко. И выглядит прилично.
– А если там нет мест? – проявил Сигизмунд истинно человеческую предусмотрительность.
– Появятся, – сказала я, усмехнувшись. – Уж для такой-то малости моих сил сейчас хватит.
– Хорошо. – Сигизмунд закинул на плечо мешок с камушками, которые некие ши и кот собирали всю ночь под всеми мостами в Выборге, и мы пошли к гостинице.
Ждать.
То есть сначала спать.
А потом ждать и готовиться.
Из окна нашего номера был виден берег залива, сосны и никаких любвеобильных ведьм. На завтрак давали блинчики, кашу и еще омлет с сосиской. Сигизмунд съедал сначала свою порцию, потом половину моей и уходил наверх, возиться с зеркалом.
Существует мнение (неправильное), что артефакты могут делать только колдуны и волшебные существа. На самом деле, зная принцип создания предмета, его может собрать даже человек, в котором нет ни капли магии. А учитывая, что мы собирались устраивать засаду, отсутствие магического фона на зеркале было только на руку. Поэтому я не только не прикасалась к нему, но даже нос не совала в комнату, пока его котейшество полировал камни и прилаживал их друг к другу.
Я уходила на берег и сидела, глядя на воду.
Ничего больше я сейчас сделать не могла.
И категорически не должна была.
Каждый день я просыпалась, испытывая дикое искушение подправить сюжет. Поглядеть на судьбу Сигизмунда и подергать ее за нужные ниточки. Но каждый раз после завтрака фигурально била себя по рукам и уходила предаваться природосозерцательному дзену. Потому что не хотела закончить как Младший из Принцев. Не зная расположения всех фигур на доске, не стоило лезть в историю. Интуиция твердила, что в рассуждениях о том фатальном вечере я упускаю какую-то мелочь, которая более чем важна. А факты вторили, что мы так и не узнали ничего о самой крупной фигуре на доске – о короле скёгстроллей. Который так и не явился, например, предъявлять претензии эльфийским высочествам за стертую память.
Мог он просто взять и отбыть со всей своей делегацией на север? Мог.
Мог он играть сейчас против Сигизмунда и эльфов, чтобы отхватить себе Северную Венецию? Еще как мог.
И еще, конечно, мне не давал покоя вопрос, о чем мы таки с ним спорили. Поспорили ли в итоге. И чем лично мне это грозит. Даже вне рамок проблемы отсутствия магии у Сигизмунда, феи и чайки.
Именно поэтому и надо было подловить нужных троллей. Заставить их ответить на вопросы. И успеть решить проблему, пока нас не переиграли. Если потом окажется, что его троллейшество ни при чем… то лучше дуть на молоко, чем глотнуть горящего абсента, верно?
Днем тринадцатого августа зеркало было готово. Каменное выгнутое корыто среднего размера, неровное и кривобокое, с до блеска отполированными камнями на дне. Идеальный артефакт. Такой же изящный, как и те существа, которых мы собирались им ловить.
Уже с семи вечера мы с Сигизмундом засели под Петровским мостом со стороны острова, с зеркалом троллей наготове, нарядившись в серую пыльную одежду и отвод глаз моего производства. Когда же луна выбралась на небо, мы уже изрядно утомились от неподвижности и прямо-таки горели жаждой деятельности. Хотя, надо признаться, пассионарности в нас сейчас было чуть меньше, чем примерно пару недель назад, когда мы в номере гостиницы точили зубы на свидетелей нашего человеческого позора.
– Не знаю, как ты, Алла, а я слегка подустал, – шепнул Сигизмунд, критическим взором глядя на восходящую луну. Слава небесам, облаков вокруг нее было немного. А то обидно было бы срочно изобретать план «Б» по причине провала плана «А» из-за негодной погоды.
– Ну, что ты, – я похлопала его по плечу. – Например, теперь, с неровно сросшимся носом, ты даже брутальнее, чем раньше. Цени это.
– Ценю без устали, – кивнул Сигизмунд. А потом вдруг добавил: – Спасибо.
– За что?
– За последние несколько дней.
– Это те, когда мы не перекинулись и десятком фраз?
– Именно. Когда я чувствовал, что, несмотря на вернувшуюся к тебе магию, я не остался один против этой дурацкой судьбы. И сопутствующих обстоятельств.
– Да уж, – я усмехнулась. – У нас отличная команда. Сигизмунд и ши против всех. Давай же покажем этой судьбе, где членистоногие зиму проводят!
И мы показали.
Наш план был беспощадно прост и эффективен.
Когда луна взойдет, зеркало соберет свет в один луч, который взаимодействует с троллями примерно так же, как паутина – с мухами. То есть споткнувшись о такой луч, неосторожный тролль прилипнет.
Ненадолго.
Но времени должно хватить.
Потому что тут на сцене появляется Сигизмунд, который выглядит как обычный человек и ощущается как обычный человек. Поэтому опасности – якобы! – не представляет. Любопытный тролль вступает с ним в спор, ведет беседу, угрожает, шутит – всё как в сказке о Храбром Портняжке!
Тем временем я, спрятавшись в тенях, собираю из слов тролля нужный узор. Ту самую настоящую паутину сюжета, в которую через некоторое время его и поймаю.
И тут уже можно вступить на путь угроз.
Либо я вынуждаю тролля выйти под первые лучи солнца, и он необратимо превращается в камень.
Либо он нам рассказывает всё-всё-всё, что знает о Лугнасаде во дворце под-Холмом.
Казалось бы, после катания на драконе – плевое дело. Особенно если учесть, что Сигизмунд очень тщательно поработал с артефактом и настроил его именно на тех, кто был на балу.
Что могло пойти не так?
В момент, когда луч света из зеркала дрогнул и затрепетал, я победно сжала кулаки и на несколько секунд отвлеклась, чтобы как можно лучше замаскировать себя в ночи. Темный цвет к черному, к нефтяному, к антрацитовому, к обсидиановому. Тени и тьма, не-свет и не-видимость…
Тут Сигизмунд пошевелился и заговорил: «Эй! Я слышал, что тролли любят поспорить! Это правда?», я облегченно вздохнула – значит, все ок, – закончила маскировку, подняла глаза… И чуть не похоронила саму идею скрытности, выругавшись в голос. Просто очень, очень захотелось использовать мало цензурные слова. Потому что к лучу от нашего зеркала прилип не один тролль.
И даже не два – мы думали о такой возможности, но надеялись, что она не сбудется.
И не три.
А целых семь. Семь больших, очень недовольных и нервных троллей попались в нашу ловушку. Если только слово «нервный», в принципе, можно приложить к этой каменной образине, которая в рамках фрустрации просто швыряет обидчику в голову громадный булыжник.
Бэмс.
И еще раз бэмс.
– Эй! – заорал Сигизмунд, отскочив. – Я тоже умею камнями швыряться, мы об этом спорить будем?
Я мысленно зашипела. Смелое, беспощадно смелое котейшество решил, что на
