Лик Черной Пальмиры - Владимир Николаевич Васильев
В актовом зале собрались все (за исключением Коберника) работники-одесситы, двадцать шесть человек. Плюс четверо из области и трое из соседних областей.
Из этих двадцати шести лишь пятеро не работали в обслуге – подавляющее большинство собравшихся составляли сотрудники компьютерного отдела, шантрапа тинейджеровского возраста, которой Арик не позволял заработать на достаточно мощный компьютер незаконными методами. Эта публика день-деньской торчала в вычислительном центре, в подвале.
Пять оперативников на почти полуторамиллионный город и окрестности! Ну шесть – если считать вечно отсутствующего Коберника. Причем один представляет из себя серьезную силу только в море. Наверное, любой москвич оторопел бы от столь ничтожной цифры. Но ситуацию спасало то, что у Светлых в Ночном Дозоре оперативников было вообще всего двое, помимо шефа. Идеи Света в вольном городе Одессе были не слишком популярны…
«Как же все-таки нас мало…» – в который раз подумал Арик, автоматически улыбаясь залу и приветственно покачивая ладонью.
Компьютерщики нахально прощупывали сквозь сумрак Тамару, пришлось немедля пресечь.
– Здрасте, Аристарх Виталич!
– Здрасте, здрасьте…
Швед болтал с земляком (Исой), Ефимом и херсонцем Брумелем. Лайка нигде не было видно.
«Интересно, – мысли плавно перетекли в новое русло, – а Завулон придет? Хотя оно ему разве надо?»
– Садись, – Арик заботливо усадил Тамару рядом с Барухом Штейном, грустным пожилым евреем, ведающем всей бухгалтерией. Штейн ведал бухгалтерией уже тогда, когда сгинувший белый офицер инициировал молодого и несмышленого Турлянского в беспокойной Одессе без малого век назад. Причем даже тогда ведал далеко не первое десятилетие.
Бухгалтер приветственно приподнял сетчатую шляпу (точно такую же, как у Шиндже, – мельком подумалось Арику):
– Мое почтение, мазель!
– Здравствуйте, – Тамара приветливо улыбнулась и села в кресло.
Арик ободряюще погладил ее по руке и пошел на узкую сцену. Едва он поднялся по ступеням, в зал вошел Лайк. Нахмуренный и бледный, во всяком случае, бледнее обычного. На обещанное и как всегда блистательно исполненное Шведом жарко́е с летним салатиком начальство пожаловать не изволило, пришлось умять самостоятельно. Хорошо хоть подоспевший вечером Ефим помог. Ни Лайка, ни Завулона Арик не чувствовал всю ночь; возможно, они покидали Одессу.
А следом за Лайком вошел инквизитор.
В принципе, передача дел не требовала присутствия инквизитора. По крайней мере, когда в должность вступал Арик, из высокопоставленных гостей присутствовали только Лайк да шеф Дневного Дозора Крыма. Более того, сам факт присутствия Иного, не являющегося Темным, в офисе Дневного Дозора был маленькой сенсацией. Теоретически такое допускалось, но на практике происходило очень редко. Кто же любит допускать чужаков в святая святых?
Стало тихо.
Инквизитора Арик помнил по недавнему экстренному заседанию на восемнадцатом этаже «Советской» – именно он конвоировал тогда питерских дозорных. Ранг его был явно невысок. Арик не сумел распознать, кем был инквизитор раньше, Темным или же Светлым. Какая, в сущности, разница, кем он перестал быть, когда ушел в Инквизицию, – другом или врагом? Ключевое слово – перестал. Инквизитор уселся в крайнее кресло первого ряда, а Лайк поднялся к Арику на сцену.
– Добрый день, коллеги, – ровным голосом поздоровался Лайк. – Я понимаю, лето, жара, но мы сегодня засиживаться не станем. Да и гость наш явно спешит, – Лайк зыркнул в сторону инквизитора. Тот невозмутимым китайским болванчиком восседал в стороне от всех.
– У меня для вас две новости, – продолжил Лайк. – С какой начать, с хорошей или с неизбежной?
Компьютерная шантрапа, как и положено шантрапе, заметно оживилась и зашумела.
– Главное, чтоб не с плохой, – заметил кто-то с места.
– Ладно, начну с хорошей, – решился Лайк. – Ваш… пока еще ваш шеф Аристарх Турлянский, как все прекрасно знают, выполнял особую миссию под тройным патронажем. При выполнении миссии он отличился, сослужив отменную службу делу Тьмы.
В руках Шереметьева возник продолговатый конверт. Печати, коих на конверте насчитывалось целых три, торжественно светились в сумраке.
– За особые заслуги перед Тьмой Аристарху Турлянскому, Иному, Темному, даруется исключительное право отныне носить сумеречное имя. Прошу позволения вскрыть конверт.
– Вскрывайте, – сказал с места инквизитор.
Лайк провел ладонью над печатями, и они тотчас померкли. Сила дрогнула и перетекла; охранные заклинания утратили мощь и рассыпались незримым прахом.
– Зваться тебе отныне Озхар, Темный маг. Во славу Тьмы и волею ее.
– Засвидетельствовано, – буркнул инквизитор, по-прежнему не вставая, но что-то делая с амулетами под балахоном. Арик почувствовал, как его грудь, там, где в сумраке ровно светилась регистрационная печать Причерноморского региона, на мгновение обожгло. Снова перетекла Сила, на этот раз совсем близко, почти коснувшись кожи.
И Арик стал Озхаром. А инквизитор наконец-то встал, качнул подолом серого балахона и попытался уйти одним из своих путей. Но из офиса Дневного Дозора уйти было не так-то просто.
– Не отсюда, коллега, только с улицы, – мягко напомнил Лайк. – Проведите инквизитора к выходу, будьте любезны.
Кто-то из молодняка с готовностью вскочил и проводил, а через пару минут вернулся.
– Ушел! – сообщил он не то Лайку, не то свежепоименованному шефу, не то присутствующим.
– Ну вот, – удовлетворенно заметил Шереметьев. – Теперь, когда остались все свои, переходим к неизбежному. Впрочем, я вижу, что все равно ни для кого это уже не новость. Темный маг Озхар переводится в штат Дневного Дозора города Киева. На его место назначен всем вам хорошо известный Дмитрий Шведов, сотрудник николаевского отделения. Швед, будь добр, поднимись, поприветствуй подчиненных.
«Озхар, – подумал бывший одессит, будущий киевлянин, пока Швед шел к сцене. – Наверное, сначала странно будет слышать это ушами, а не душой. Но привыкну, никуда не денусь».
Швед что-то говорил собравшимся, не шибко весело говорил, но покорно, явно уже смирившись с новой ответственностью. Молодняк даже оживленно похлопал импровизированной речи Шведа, после чего персонал был волевым решением разогнан, а гостей, оперативников и Штейна пригласили этажом выше, в бывший кабинет более не существующего Арика Турлянского.
Личных вещей Озхара там было немного. Лишь фотография Тамары в массивной эбоновой рамке да пара обойм к пистолету в сейфе. Рабочие амулеты и артефакты оставались в наследство Шведу.
– Кто-нибудь, озаботьтесь выпивкой, закуской и сервировкой, – не то скомандовал, не то попросил Лайк, по тону и не поймешь. – Тамара, золотко, тебя это не касается.
Шампанское у шефа Дневного Дозора Причерноморья было запасено хорошее и в достаточном количестве. Но вкус его Озхар едва
