Маркграф из Преисподней. Том 2 - Михаил Ежов
— Благодарю, что нашли время заглянуть.
— Спасибо за уделённое время, князь.
Прошествовав через дворец в компании старика, я сел в машину и велел шофёру ехать домой. Осталось сообщить Николаю о результате встречи с князем. Уверен, его не обрадует способ, которым я решил проблему, но у меня есть план.
Глава 43
Как я и ожидал, Николай, услышав, что ему придётся насмерть биться с Кречетовым, побледнел и впал в смятение.
— Так он же меня убьёт! — воскликнул он. — Макс, ты это понимаешь⁈ Это всё равно, что позволить князю подослать ко мне киллера и ждать, пока тот сделает своё дело.
— Не скажи, — ответил я, подписывая бумаги по текущим делам. Разговор происходил в кабинете, но секретарши не было: ей слышать нашу беседу не полагалось. — Так у тебя появится шанс.
— Шанс⁈ О чём ты говоришь⁈ Кречетов сильный маг! Он меня просто размажет!
— Успокойся. Другого способа покончить с этим нет.
— Покончить со мной⁈
— Коля, надо отвечать за свои действия. Никто не заставлял тебя спать с его женой. Ты что, правда думал, что князь ничего не узнает?
Парень обессиленно рухнул в кресло.
— Проклятье! Ты хоть попытался с ним договориться на что-то другое?
— Конечно, — соврал я. — Но ему нужна твоя смерть.
— И он её получит!
— Или сам погибнет.
Николай нервно рассмеялся. Кажется, он был на грани истерики. Всё-таки, не повезло мне с родственниками. Один брата грохнул, чтоб его жену заполучить, другой трясётся, как осиновый лист, при мысли, что придётся драться на дуэли. И эти люди принадлежат к одному из самых влиятельных родов империи! Мрак!
— Не волнуйся, Коля, — сказал я, поставив подпись на очередной бумажке. Чтобы понять содержание документа, мне хватало одного взгляда. — У меня есть план, который здорово повысит твои шансы.
— Серьёзно⁈ — парень резко подался вперёд. — Какой⁈
— Скажу перед поединком.
— Макс!
— Не приставай. Всему своё время.
— Но я же с ума сойду!
— Не сойдёшь.
— Зачем эта таинственность? Скажи, что придумал, и я, может, успокоюсь.
— Ничего, иногда полезно немного поволноваться.
— Немного! Да я…
— Всё, Коля, хорош! — повысил я голос. — Тебе лишь нужно знать, что ты почти наверняка победишь.
— Почти наверняка? Звучит не слишком обнадёживающе.
— Это максимум, что я могу для тебя сделать.
— Чёрт! Ты нарочно надо мной издеваешься, Макс! Наказываешь меня так за то, что я доставил тебе проблемы?
— А ты не заслуживаешь?
— Это любовь, брат! Ты не поймёшь.
Я кивнул.
— Скорее всего. Так или иначе, ты всё узнаешь перед поединком и не раньше. Смирись. А теперь иди — не мешай мне работать. Займись чем-нибудь полезным. Потренируйся, например.
Издав мучительный стон, Николай встал и поплёлся из кабинета с понурым и обиженным видом.
Нет, он точно мне не нужен. Пора от него избавляться.
* * *
На следующий день около трёх я позвонил Марго. Она ответила спустя пять гудков.
— Я не удовлетворён допросом троицы, которая нашла вместе с Зинбергом чертежи, — сказал я, сразу после обмена приветствиями переходя к делу. Кравцов предоставил протоколы, но мне кажется, кто-то из них мог проговориться о находке профессора, а теперь не хочет признаваться. Слишком уж они не хотели выдавать тайну покойника. Когда речь идёт об убийстве, обычно людям не до щепетильности.
— Что вы предлагаете, Ваше Сиятельство? Поговорить с ними второй раз? Вряд ли они добровольно расколются. Правда, у нас есть способы развязать язык… Например, детектор лжи и гипноз. В сочетании они обычно дают неплохие результаты. Если же не выйдет, применим сыворотку правду вроде той, которую использовал убийца. Правда, если стоят блокираторы, она не подействует. Придётся взламывать импланты, а это чревато неприятными для их обладателя последствиями.
— И, видимо, незаконно.
— Не думаю, что вам что-то будет грозить, Ваше Сиятельство, — после короткой паузы отозвалась Марго.
Да, это маловероятно. Но вряд ли наши трое свидетелей окажутся настолько упёртыми, что понадобится копаться в их мозгах. Тем не менее, я сказал:
— Подготовь всё к встрече. Я привезу их. Минут за десять до прибытия позвоню.
— Хорошо, господин маркграф.
Сначала я отправился к Евгеньеву, поскольку тот жил ближе всего. Предупредил фурий о цели нашей поездки.
— Не извольте беспокоиться, Ваше Сиятельство, — ответила, выслушав меня. Ирина. — Возьмём всех троих так, что даже пикнуть не успеют.
Кто бы сомневался.
Однако хирурга дома не оказалось. Его жена, расползшаяся крашеная блондинка с чёрными корнями и помятым лицом сказала, что муж на работе в больнице, даже не попытавшись выяснить, кто его спрашивает. Похоже, отношения у них были так себе.
— Вернётся часов в девять, — заявила она, зевая во весь рот. — Наверное.
Откуда-то выполз рыжий кот и принялся тереться о её ноги. Женщина подхватила его и прижала к груди. Её глаза смотрели на меня безо всякого выражения, словно два стеклянных шарика.
— Есть адрес больницы?
— Ага. Надо? Ладно, сейчас найду.
Попрощавшись, я отправился к Евгеньеву на работу.
Больница была вытянута вдоль улицы, перед ней располагался сквер, а с правой стороны начинались складские помещения.
Я выяснил в регистратуре, где отделение хирургии, сел в лифт и через пару минут уже шёл с фуриями по полутёмному коридору. Чёрный в светлую крапинку линолеумом тихо поскрипывал под нашими ногами. Двери находились справа, и, когда я добрался до той, на которой была табличка с фамилией хирурга, в коридоре показался сам Евгеньев.
— Дмитрий Степанович, — обратился я к нему. — Вы должны проехать со мной.
Евгеньев резко остановился, в упор глядя на меня.
— Что⁈ — спросил он отрывисто. — Куда? Зачем?
— Нужно поговорить. Остались вопросы.
Евгеньев быстро облизнул губы.
— Но я на работе, — проговорил он неуверенно.
— Ничего, мы это уладим с вашим руководством.
— Вы хотите, чтобы я ехал немедленно?
— Конечно. Машина внизу.
— Но у меня через три часа операция, — Евгеньев нахмурился.
Было заметно, что он решил протестовать.
— Вы не единственный хирург в больнице. Снимайте халат и идёмте.
— Эм-м… Ну, хорошо… Раз надо, — нервно пожав плечами, Евгеньев обошёл меня, толкнул дверь своего кабинета и исчез в нём. — Но вам придётся разбираться с главврачом! — донёсся его голос. — У меня плановая операция, её нельзя вот так просто взять и отменить или перенести. Другие хирурги могут оказаться заняты.
— Разберёмся, — сказал я, когда он снова появился, на этот раз в ветровке и с небольшой сумкой через плечо. — Позвоните из машины и предупредите, что не сможете оперировать.
Евгеньев промолчал, только поджал губы. Зато, когда мы вышли из больницы и сели в машину, возмущённо проговорил:
— Не понимаю, что от меня ещё может быть нужно! Я рассказал всё, что знал!
— Вот это мы и выясним, — многозначительно отозвался я.
Хирург фыркнул и отвернулся. Всю дорогу до дома Попкова он смотрел в окно и не проронил ни слова.
— Подождите здесь, я сходу за вашим знакомым, — сказал я, вылезая из машины. — Девушки составят вам компанию.
Две фурии остались приглядывать за хирургом, а я с остальными отправился к механику.
Попков оказался дома — у него был выходной. Он жил один, и мне пришлось минуты две звонить, прежде чем дверь открылась. Я сразу понял, что механик выпил.
— Ваше… ик… Сиятельство? — удивился он, увидев меня. — Чем… могу?
— Давайте прокатимся. Нужна повторная беседа. Одевайтесь.
— Прямо щас? Ик!
— Если у вас нет других планов.
Попков пожал плечами.
— Ладно. Минутку… — он развернулся и поплёлся вглубь квартиры.
— Проследи, — велела Ирина одной из фурий, и та двинулась следом.
Через десять минут мы спустились к машине.
— Лёня, ты в порядке? — обеспокоенно спросил Евгеньев, когда девушки помогли механику сесть на заднее сиденье.
Вернее, довольно бесцеремонно запихали его туда.
— В полном! — гордо объявил тот, рыгнув.
Хирург брезгливо поморщился.
— Вижу, — сказал он. — Что, выходной?
— Ага! — радостно кивнул Попков.
— Куда мы теперь, Ваше Сиятельство? — обратился ко мне Евгеньев. — К Владимирову, что ли? Если да, то вынужден вас расстроить.
— Почему это?
— Юлик в больнице. У него вчера инфаркт был.
— И что, он без сознания?
— В реанимации он, под капельницей.
— Надолго?
— Не знаю, я его не лечу.
— Он случайно не в вашей больнице лежит?
— Нет.
— А как вы узнали, что у него инфаркт?
— Мне его жена позвонила. Спрашивала, куда его лучше перевести, когда оклемается.
— Вы дружите?
— Нет, конечно!
— Почему?
Попков усмехнулся.
— А Димка ни с кем не дружит! — заявил он заплетающимся языком. — Гордый слишком.
