Время выбора - Андрей Васильев
– Да в горах застрял, – ухмыльнулся тот. – Полез трех идиотов выручать, которые сунули свой нос не туда, куда следует, как результат – сам к Хозяйке в почетные гости угодил. А у нее ведь гость все одно что пленник. Четыре года под землей куковал, насилу выбрался.
– А Хозяйка – это кто? – спросил я. – Извиняюсь, конечно, что в разговор без спроса лезу, но очень интересно.
– Антон Мезин, – протянул мне свою лапищу бородач. – А ты, видать, из недавних будешь? Да? Я тебя точно на своем последнем Круге не видал.
– Саша Смолин, – ответил я на рукопожатие. – Так и есть.
– Захар нас покинул, – пояснил Слава Раз. – Силу вот ему передал.
– Хороший был дед, – чуть помрачнел Мезин. – Правильный. И говорил всегда, что думал, не то что некоторые. Земля ему пухом.
– О, Антоха, – подошел к нам Слава Два. – Рад видеть. Ну что, пошли? Похоже, мы вообще последние приехали, больше никого не будет. Эй, хорош под ногами вертеться! Ступайте вперед.
Мохнатики, компания которых увеличилась еще на одну единицу, представлявшую собой слугу Антохи, мигом перестали галдеть, играя в чехарду, и вприпрыжку побежали по еле заметной в сумерках тропинке, ведущей прямиком в лес, причем Родька в руках держал увесистый узелок.
– Все же что за Хозяйка такая? – от поставленной цели я решил не отступать. Просто вдруг у нас с ним одинаковая повелительница? Ну да, говорили, что таких, как я, почти нет, но ведь речь о столице шла. А этот крепыш явно из провинции прибыл.
– Так Медной горы, – охотно ответил мне Антоха, закидывая на плечо зеленый рюкзак, из которого пахло чем-то мясным и копченым. – Ага. На самом деле и горы Медной никакой нет, и она никакая не Хозяйка, но так ей это имя понравилось в свое время, что по-другому ее никто давно не называет. Не хотят связываться. Мстительная она очень, понимаешь?
– Не сильно, – признался я, пристраиваясь за Славами, которые зашагали следом за нашими слугами.
– Я, Санька, на Урале живу, – степенно начал объяснять мне Мезин, топая рядом со мной. – У нас там много разного всякого водится, куда больше, чем у вас, и не меньше, чем в Сибири. В столице, видишь ты, нечисти да нежити по-разному обитается, кто место себе нашел в новой жизни, а кто и нет. Вот эти последние к нам перебираются, смекаешь?
– Ага.
– У нас и потише, и народ попамятливее, такой, который не только знает, что на свете чего только не бывает, но и верит в это. А раз верит, то понапрасну на свою голову беду искать не станет, словами пустыми разбрасываться не будет и творить не пойми чего тоже.
– И Хозяйка, значит, тоже от нас к вам перебралась?
– Нет, она как раз с давних пор в наших краях обитает. Кто она на самом деле – не скажу, не знаю. Слышал разное, что из этого правда – понятия не имею. Но про то, что в горах живет девка, которая может любого человека извести, истории ходят с тех пор, как люди в наших краях появились. И звали ее в разное время по-разному. Каменной девой, Гроза-девицей, но чаще всего за последние лет двести ее кликали девкой-Азовкой. Мол, обитает она в Азов-горе, там у нее внутри дворец, малахитом отделанный, и трон, из аметиста выточенный.
– Малахитом, значит, – улыбнулся я. – Ну да, ну да.
– Именно. Бажов именно о ней истории слышал от стариков, которые на Гумёшевском руднике при царе работали. С нее и Хозяйку Медной горы писал. Только, как положено писателю, услышанное где приукрасил немного, а где изменил. Характер у Азовки куда хуже, чем у его героини, малахита или какого другого добра от нее ввек не допросишься, а те, кто к ней в руки попал, так просто, как Степан, на волю не выберутся. И любовь тут точно никому не поможет, не верит Азовка в нее. А уж если кто попробует один из ее кладов забрать, то сразу можно пойти и повеситься, жизни тебе ввек больше не видать. Везде достанет.
– Кладов? – удивился я.
– Ну да. Лихих людей на Урале всегда хватало, а традиция закапывать награбленное в землю не вчера появилась. И Азовка каждую такую поклажу сразу своей считать начинает. Вот про это Бажов ни слова не написал. Но все равно получилось у него здорово, а эта милаха с тех пор, как про сказы узнала, велела себя иначе как Хозяйкой Медной горы не называть. А через какое-то время начала всех убеждать в том, что так ее с начала времен величают.
– Весело. А ты-то как к ней в гости угодил?
– Так говорю же – из-за туристов, мать их так, – сплюнул под ноги Антоха. – Эту компанию, понимаешь ли, понесло Аракульские Шиханы смотреть, есть у нас такие. Нет чтобы по каким-то более спокойным местам побродить.
– А что такое шиханы? – спросил Слава Раз, который наш разговор, похоже, с интересом слушал.
– Шиханы? Они как дольмены, только шиханы. Ящики каменные, короче. Здоровенные, из валунов сделаны, стоят с не пойми каких времен. Кто их ставил, зачем – неизвестно. Но место скверное, недоброе, лучше туда не ходить. А им совсем не повезло, они с бабкой Шиханкой там встретились.
– Это-то кто такая? – вырвалось у меня.
– Разное говорят, – снова сплюнул Мезин. – Кто ее старым рудничным духом считает, который людям не простил то, что его шахту, выработав, бросили, кто хранителем, создателями шиханов приставленным к своим творениям. Но одно точно, коли встретил ее – добра не жди. Либо заблудишься, либо заболеешь, либо еще какая пакость случится. А этих она с собой в гору увела. Там же совсем сопляки были, их тайной помани – они и побегут. Ну а как в гору попали – все, считай пропали, там за них Хозяйка взялась. Она любит с людьми поиграться, прежде чем их в камень обратить.
– А ты-то чего за них вписался? Ладно судные дьяки, это их работа. Но тебе-то что за интерес?
– Один из них был сыном моей сестры, – вздохнул Антоха. – Племяш, значит. Родная кровь. Кабы не это, не полез бы в гору их выручать. Земля у нас большая, дураков хватает, каждого из них выручать из беды.
– Освободил в результате?
– Ну да. Вот только сам там на четыре года застрял, разменял свою свободу на их. На меньший срок Хозяйка не соглашалась. Вот и ишачил на нее все это время. Я, видишь ли, драгоценные камни слышу. Они же почти как мы, почти живые – говорят друг с другом, все понимают. Ну и руды кое-какие тоже слышу, но не все. Хозяйка про это знает, она давно меня к себе заманивала, но я не соглашался. А тут вот как вышло, переиграла она меня. Я иногда даже думаю, что один из приятелей племяша специально их в шиханы завел. И бабка там не просто так появилась. Все было так и задумано.
– Жесть, – проникся я. – Бывает же!
– Зато за четыре года чего и кого только не повидал, – уже другим тоном произнес Антоха. – И индрика-зверя, и Комариху с золотой ногой, и каменных людей, что в заброшенных штольнях живут. Великого Полоза и того повидал.
– Полоза? – насторожился я.
– Так у нас, считай, его вотчина, – ответил мне Мезин. – Ага. Как старые боги ушли, он как раз на Урал и подался. Кстати, Азовка только для людей да нежити горной Хозяйка, а для Великого Полоза она служанка. Что он скажет, то она и сделает. О, гляди, никак пришли? Елки-палки, такое ощущение, что дуб еще маленько за эти годы подрос!
Глава четырнадцатая
Да нет, каким дуб раньше был, таким и остался. Собственно, и остальной пейзаж совершенно не изменился – все так же там, рядом с деревом-исполином, горел костер, звучали веселые мужские голоса, булькало пиво, разливаемое из деревянных бочонков, и шкварчало мясо, роняя капли сока в языки пламени. А еще так же, как и пару лет назад, на корнях дуба-великана, точно на стульях, разместились пять стариков, тихонько переговаривавшихся друг с другом.
– Эгей, братие! – заорал Мезин, когда мы подошли поближе. – Здорово! Сто лет, сто зим!
– Антоха! – гаркнуло сразу несколько голосов. – Живой!
