Приплывший дом - Снежана Каримова
Чего ждала Дара от этой фотографии? Наверняка у Олеси хранился семейный портрет со сморщенной старушонкой в центре. Но Ольховая Шишка неожиданно показала скан черно-белой фотокарточки. С него улыбалась молодая хрупкая женщина с вьющимися волосами и редкими конопушками на лице. Дара встречала ее. На скамейке в мологском сквере. Там она была такая счастливая. Чуть моложе, чем на этом фото. И держала на руках бабушку Олеси…
– Похожа на тебя, – заметила Ольховая Шишка.
– Немного, – кивнула Дара.
Только конопушками и цветом волос. В остальном же все было другое – овал лица, прическа, нос.
Интересно, а если бы на месте Дары оказалась Майя, то Ива-кошка помогла бы ей сразу, а не в последний момент? Обмануться, наверное, так легко, когда ждешь кого-то десятилетиями.
Катерина не походила на злодейку. Круглые наивные глаза, трогательные веснушки и пухлые детские губы. Она казалась тихой мечтательницей.
Почему она не вернула графин? Может, просто забыла? Катерины уже нет, но эхо ее поступка до сих пор меняет судьбы людей и могло обернуться трагедией для ее правнучки.
Дара поглядела на Олесю. У той были такие же круглые глаза и пухлые губы, как у женщины на портрете. Даже без рыжих волос и конопушек она походила на свою прабабушку гораздо больше Дары. Интересно, Олеся такая же безответственная, как Катерина? Тоже нарушает обещания? Дара тряхнула головой. Что за дурацкие мысли? Катерина – это один человек, а Олеся – другой. Она сама едва не расплатилась за чужую ошибку, а теперь рассуждает примерно так же. Надо узнать Лес получше, прежде чем делать о ней какие-то выводы.
Дара протянула обратно смартфон и открыла рот, но Олеся одновременно с ней тоже быстро вдохнула, словно хотела что-то сказать. Обе смущенно засмеялись.
– Говори, – кивнула Лес.
– Нет, ты первая!
Ольховая Шишка опустила глаза и затеребила браслет на тонком, кажется, даже тоньше, чем у Майи, запястье.
– Может, как-нибудь заглянете в гости?
– Я тоже хотела предложить встретиться, – улыбнулась Дара.
– Я за! – выпалила Майя.
– Вот и отлично! – громко откликнулся Лис, который, оказывается, напряженно прислушивался с переднего сиденья. – Пойдемте завтра вечером в парк аттракционов?
– Договорились! – кивнула Олеся и улыбнулась Даре.
– Я за! – снова воскликнула Майя.
– Ага! – согласилась и Дара, глядя на улыбающуюся Олесю и прислушиваясь к странной легкости внутри себя.
Это была радость.
Дара смущенно отвернулась в окно.
Но у нее все-таки осталось еще одно дело.
– Тёть, давай заедем к заруцкому дому, – попросила она.
– Оставила там что-то? – поинтересовался Лис.
Да, оставила.
Обещание.
* * *
Казалось, дом за эту ночь состарился еще больше. Крыша с одного бока втянулась внутрь, словно грудная клетка на большом вдохе.
Траву у калитки и крыльца вытоптали, когда ночью искали Дару.
– Я пойду с тобой! – безоговорочно заявила великая тетя, вылезая из автомобиля.
– Правильно, – одобрил Лис. – Вы ненадолго? Мы тогда вас тут подождем, ночью уже налазились.
Дара, нервничая, подошла к калитке. Встретит ли она Иву, вернее доманю, вернее кикимору, в общем, свою… знакомую? Тревога сжимала сердце, и от страха даже немного дрожали руки, но Дара не собиралась отступать. Эта встреча была необходима.
На крыльце сидела рыжая кошка и играла ленточкой, цепляя ее лапой и подкидывая вверх. Дара узнала свой шнурок для волос.
Кошка посмотрела на гостей. Дара сразу заметила, что глаза у нее разного цвета – один золотисто-желтый, другой сапфирово-синий. Желтый глаз терялся в рыжей шерсти, и казалось, что кошка одноглаза.
У Ру глаза были зелеными. Такими же, как у Иванны. По этому перед ними сидела точно не Ру. Другая кошка. Или другое существо.
Итак, что Дара помнила о перевозке домашних животных в поезде? Она раньше никогда не сталкивалась с такой задачей. Вроде существовали специальные вагоны, на сайте РЖД они помечались лапкой. Но обратный билет у нее уже куплен…
Ладно, разберется, не маленькая – в конце концов, со следующего года начинается ее самостоятельная жизнь, так что нельзя пасовать перед трудностями.
– Я за тобой, – сказала Дара. – Обещала не оставлять тебя. Поедешь на север?
Великая тетя вдруг вмешалась:
– Куда ты собираешься ее везти? Ты что? Зачем?
Дара испуганно глянула на Александру Константиновну. Неужели она ей не поможет? А великая тетя продолжила:
– Все равно через год вернешься. Год быстро пролетит. У меня двое внуков, и каждый может взять по одному животному. У Лиса уже есть Чечевица (Дара помнила, что собаку завела сама Александра Константиновна, но не стала спорить), а ты можешь завести кошку.
– Но это не кошка, – сказала Дара, удивляясь, как великая тетя еще не поняла. – Это… – она запнулась, но все-таки произнесла: – Кикимора. Глаза, смотри, у нее разные.
Дара опасливо покосилась на кошку. Та сидела, обернув лапы пушистым хвостом, и невозмутимо разглядывала гостей. Кажется, она не обиделась, что ее назвали кикиморой.
– Я вижу, – кивнула великая тетя, а потом вдруг заговорила, обращаясь к кошке: – Нынешняя хозяйка этого дома – я. Обитать здесь уже невозможно, дом слишком стар, и я живу в другом месте. Пришло время отпустить его и поискать новый. У меня нет печи и подпола. Но если ты хочешь, то можешь пойти с нами. Без хлеба с солью, молока, подарков, а просто по желанию. Не помощницей, не охранницей, а…
Великая тетя пыталась подобрать правильное слово. Дара замерла, ведь не подругой же она назовет кикимору?
– Соседкой.
Кошка пристально глядела на них, словно и правда раздумывая над предложением. А потом, мягко ступая по рассохшимся старым доскам, прошла в угол, куда Дара вчера поставила графин. Дверь скрипнула и приоткрылась. Кошка юркнула в щель, и дверь захлопнулась.
На крыльце остался черный шнурок.
Великая тетя подняла его и передала Даре.
– Как видишь, она не хочет.
– А мое обещание? – растерянно пробормотала Дара.
– Знаешь, – задумчиво проговорила великая тетя, – мы с твоей бабушкой жили далеко друг от друга. Но при этом я всегда знала, что я не одна. Есть человек, который думает обо мне, кому я небезразлична. Пока ты будешь помнить Мологу, Иву, кикимору, приплывший дом – они не будут одни, где бы они ни были.
– Я буду помнить, – проговорила Дара и положила ладонь на старое почерневшее бревно избы.
Дерево оказалось приятно теплым, нагретым солнцем.
Такой избе надо быть музеем. «Приплывший дом заруцкой ведьмы» – хорошо же звучит?
И неожиданно у Дары появилась цель. Такая четкая и яркая, что даже мурашки защекотали кончики пальцев. Как тогда, когда она решила не бросать Иву. И Дара повторила:
– Я тебя не брошу! – а потом добавила
