Эпоха второсортных злодеев - Сергей Сергеевич Мусаниф
— Не понимаю, на что вы рассчитываете, ребята, — сообщил нам Большой Грей из колонок. Наверное, пытался выиграть время, пока его парни перегруппируются. — Если на кавалерию, то я вынужден вас огорчить. Ваша кавалерия завязла в паре кварталов отсюда, и нет никаких шансов, что они успеют сюда вовремя. А ты еще кто такой?
Мы услышали одиночный выстрел, а потом колонки в последний раз взвизгнули и умолкли, и следующие выстрелы донеслись до нас из торгового зала. Похоже, на поле вышла новая команда, и это было… Да черт знает, на самом деле. Если бы это был Пух, он бы наверняка дал о себе знать, а замена в рядах противника для нас практически ни на что не влияла. Кто бы там ни пришел на смену байкерам, для нас с Ленни это большого значения не имело.
Мы бы и с теми не справились.
Я сунула пистолет под мышку и воткнула в него последний магазин. Еще десяток выстрелов, а потом…
Ленни подполз ко мне. Он стал еще бледнее обычного, и я увидела, что правая рука у него в крови.
— Ранен?
— Зацепили бедро, — сказал он. — Жить буду.
Но недолго.
Новые ребята двигались по торговому залу бесшумными тенями, и мы могли следить за их приближением только по шуму, с которым они отстреливали байкеров. Вообще, раздрай в стане врага мне нравится, и было бы неплохо, если бы все эти негодяи просто перестреляли друг друга, а нас бы оставили в покое, но такое в нашем мире можно увидеть разве что в кино, и то зрители найдут эту сцену слишком надуманной.
А потом время замедлилось, и я увидела парня в полном комплекте брони, который выскочил в проход, опрокинув остатки стеллажа, и всадила пулю ему в голову, точнее, в шлем, рассчитывая если и не убить мерзавца, то хотя бы отправить в нокдаун. Он рухнул на пол, а мы с Ленни не сговариваясь вскочили на ноги и бросились бежать в ту сторону, откуда он появился. Ну, в смысле, насколько мы вообще были в состоянии бежать, потому что у него было прострелено бедро, а у меня внезапно скрутило живот.
Добежав до упавшего врага, я свалилась на него сверху, подняла забрало шлема и ударила рукояткой пистолета в лицо. Стрелять, конечно, было бы надежнее, но я решила сэкономить патроны. И дело совсем не в моем миролюбии, как ты понимаешь.
Он окончательно обмяк, а я вытащила у него из рук короткий автомат, идеально подходящий для ведения стрельбы в замкнутом пространстве, и убедилась, что вполне могу управляться им и одной рукой.
Сунув свой пистолет под широкую резинку джинсов для беременных, я встала на четвереньки и, шлепая трофейным автоматом по полу, поползла по проходу, а потом услышала какой-то звук позади себя.
Ленни выстрелил. Я развернулась и увидела еще одного парня в броне, появившегося в проходе метрах в двадцати от нас. Пуля Ленни попала ему в грудь, в отлично защищенную дорогой броней грудь, и наш потенциальный убийца только дернулся, но даже не упал. В руках у него был пистолет, и он не преминул им воспользоваться.
Первый выстрел был смазан попаданием Ленни, поэтому пуля ушла в молоко. Но парнишка быстро, практически мгновенно взял себя в руки и выстрелил еще раз.
Время еще раз замедлилось. Оно практически остановилось, но я уже точно знала, что произойдет дальше. Мои чувства обострились, как это бывает перед самым концом, и я не сомневалась, что это уже конец. Я видела это в позе и уверенных движениях стрелка, в узоре разбросанной по полу колбасы, и, сколь бы невероятным это ни звучало, я увидела саму пулю, и знала, что она попадет точно в цель. Я замерла в этом моменте времени, как неудачливое насекомое в янтаре, я не могла двигаться, я понимала, что не успеваю убраться с линии огня и увернуться от пули, и все, что мне оставалось, это только следить за ее приближением и знать, что произойдет дальше.
Что уже начало происходить.
Я почувствовала… многое. Целый букет всего.
Я не призывала топор, но знала, что он покинул свое место в кузове моего пикапа и уже стремится сюда. Я знала, что он не успеет прилететь в мою руку, и знала, чья именно рука будет готова его принять, когда он все-таки здесь окажется. Я почувствовала холод и огонь одновременно, я услышала хлопанье огромных крыльев и хищный клекот воронов, и дрожь земли от сходящихся в смертельном бою армий, крики умирающих воинов и сладострастные стоны женщин, я вспомнила тяжесть копья, которого никогда не держала, и легкость, с которой оно пронзало моих врагов, почему-то вспомнила хруст черепов, проламываемых палицей, почему-то очень похожей на бейсбольную биту (должно быть, сказался мой недостаток воображения), я ощутила, как дополнительные комплекты рук готовы вырваться на волю, и как через секунду — объективную секунду, а не ту, что я переживала в моменте — развернутся за моей спиной черные крылья той, кто уж не будет Робертой Кэррингтон.
И вряд ли когда-нибудь сможет породить что-то, кроме хаоса.
Дщерь Мести и Войны была готова прийти в этот мир.
Снова.
Но на этот раз она была готова остаться в нем навсегда.
Глава 19
В общем, это была такая ситуация, о которой рассказывают малознакомым собутыльникам в баре, заканчивая свое повествование словами: «ну а потом нас всех там поубивали на фиг». Выхода не было. Я видела только пулю, летящую мне в грудь, и понимала, что вот эти считанные доли секунды, пока она летит, это последние доли секунды моей жизни. Бронежилета на мне не было, шансов на то, что стрелка удовлетворит мое ранение, пусть даже и тяжелое, и он не произведет контрольного выстрела в голову, не было. Надежды на то, что мне поможет Ленни, или подоспеет застрявший в двух кварталах отсюда Алекс, я не питала.
А потом, сколь бы невероятным это ни казалось, я увидела вторую пулю. Ее траектория была перпендикулярна первой, да и летели они на одной высоте, и вторая была чуть быстрее, и хотя этого выстрела я не слышала, мне стало любопытно, чем все это может закончиться. Согласно всем законам статистики, вероятность подобного исхода была минимальна, но траектории все-таки пересеклись, и вторая пуля врезалась в первую, ту, что казалась мне смертельной, отчего они обе сменили направление
