Борода из ваты – пули из серебра. Том 1 - Михаил Северный
Мертвец закудахкал как взбесившийся петух и они вместе подняли ожившего лысача. «Почему ты не сдох».
— Плохо мне, — ответил на его мысли лысый, — ангел тащи меня домой. Только родные стены помогут. Сам не потянешь меня, буду помогать, как могу.
И они потащили его сквозь ночь и грязь, сквозь фермы и через парк, избегая главной дороги. Дед не висел мертвым грузом, а вполне себе ходули переставлял, но если бы они внезапно разошлись в стороны — на ногах он бы не устоял. Тем не менее шли ровно. Мертвец уверенно держал направление и не сомневался, что удивительно, если знать кем он был при жизни. Пройдя через остатки местного парка, мимо неухоженного памятника героям войны они прошли мимо заброшенного, сияющего окнами Дома Культуры и через последнюю калитку в бетонном заборе, который кольцом опоясывал когда-то всё село, вышли за его границы и направились к лесу.
' Мы идём на лежбище, — думал Фома, покряхтывая под весом нечистого, — какой же ты тяжелый, гад. Я никогда не был на лежбище. Кажется подфартило.'
Время уже было утреннее, солнце поднималось и сторож элеватора, ранний пастух или загулявшая до утра парочка могли бы заметить странную троицу, пока она не погрузилась в лес. Вот только замечать было некому.
21.
Мертвый Женька остановился, когда Фома был готов упасть. Он всегда считал себя выносливым человеком, но эта ночь длилась слишком долго, а нечистый был слишком огромный. С виду и не скажешь, что такой кабан, но мяса в нем на полтонны, а их всего лишь двое.
«Тут, — выдавил мертвец-Женька и Фома кивнул, дед тяжело дышал у него из-под руки, — Тута».
— Ясно, ясно. Только я ничего не вижу. На лесную поляну вышли и дальше что?
— Тута, — мертвец отпустил деда и побрёл вперед. Дед что-то промычал и поднял руку.
— Полегче, — простонал Фома, сгибаясь под тяжестью его руки, — Ещё раз дернешься, и я отпускаю. Меня никто не оживит, когда хребет на двое хрустнет. Чего мычишь?
Он уже давно перестал бояться этих мычащих. Сил бояться уже не было. Он ждал уютный деревянный домик, елку во дворе, скульптуры гномиков, переливающийся всеми цветами радуги купол, который делает убежище невидимым и может быть хозяйку испуганно бегущую на встречу. «Ты мой, Морозик! Да что с тобой случилось! Да где ты пропадал! Да кто с тобой это сделал!». А на деле просто поляна, через которую он проходил ни один раз и никто здесь не жил. Может подземный бункер?
— Стой! — закричал дед и оттолкнул Фому. (Не стоит благодарности, снежная свинья)
— Ууу? — обернулся Женя-мертвец и остановился, а дед впился зубами себе в то место где соединяются указательный и большой палец. Вгрызся до крови, как гребаный оборотень, урча и мотая головой, выплюнул в сторону кусок мяса и повел поврежденной рукой рисуя полукруг. Кровь как кисть маляра оставляла след в воздухе и растворялась в небытии. Дед постанывал от боли, но держался на ногах. Купол все-таки существовал и сейчас он вырисовывался на глазах ошеломленного Фомы. Вот только домика не видно. Посреди поляны стоял колодец, до боли знакомый и Фома подумал, что он вроде бы всегда здесь и стоял, этот источник вкусной воды и он в детстве бегал сюда напиться и жена его ходила с двумя ведрами по воду (а не за водой) и дети его тоже. Вот только он почему-то забыл о нем. Видел поляну, но мысль о том куда делся колодец, который здесь стоял всю жизнь даже не мелькнула. Чудеса.
Женька-упырь чуть не врезался в него и сейчас ошарашенно заглядывал вниз.
Лысый сел на мокрую после дождя траву и закрыл глаза.
Глава 11
Запретная комната
1.
«РРР — сказал мертвец, — Давай. Тащи.»
«Прогрессируешь.»
Лысый совсем сдал. После того как он «поделился кровью» — осел на землю тупым мешком, а потом закатил глаза и рухнул. Мертвец запаниковал и вернулся назад, забыв про колодец который с интересом разглядывал.
— Ну, взяли. Хотя я бы на твоем месте завёз бы его в город, в больницу. Там есть специалисты по нечистым, точно бы твоего некроманта подлатали. А мы будем таскать по лесу его и только быстрее убьем. Вижу не слышишь меня, ну взяли тогда.
Мертвецу было всё равно, что там ему рассказывают умные люди. Он хотел волочить старика и на этом зациклился, какой-то «инстинкт мертвеца» не иначе.
— Долго еще тащить? У меня сил нет, я ведь живой в отличии от некоторых. — проскрипел Фома. — Старик явно не снежинка.
— ММ. Хм, — мертвец показал на колодец и пошёл первым, пятясь задом. Дед висел дугой между ними, ноги цеплялись о неровности земли, мешая и так трудному передвижению.
— Носилки бы, — простонал Фома, — или за мотоциклом вернуться. В коляске быстро бы его домчали куда нужно. В город, например. Может оставим его у колодца и идем машину вытащим?
— Ммм, yyy? — они остановились у колодца и мертвец дал знак Фоме бросить нечистого, а потом сам потащил его.
— Что ты дела…
По жизни слабый, худой и насквозь пропитый человечек-ничтожество после смерти поразил соседа. Он подтащил деда к колодцу, посадил его спиной к стеночке, выдохнул и резким движением поднял тело и швырнул в деревянную пасть колодца, так что только ноги мелькнули. Пяткой дед на мгновение зацепился за край, будто пытаясь удержаться, и, сорвавшись, улетел вниз.
Фома наблюдал за этим забыв про усталость и забыв закрыть распахнутый в удивлении рот. Он так и стоял, пытаясь осмыслить, когда мертвец обернулся. Сначала он поставил ружье у колодца, посмотрел вниз, в глубину и сильно перегнулся через край, так что захотелось схватить его за ноги и перекинуть, чтобы полетел Женька за своим новым хозяином. Но слишком большое расстояние и усталость пугали — не успеть и не справиться. А потом мертвец обернулся.
— Ты, — он показывал на жерло колодца, напоминавшую вечно голодную пасть, — ты.
— Не, — сказал Фома и сделал шаг назад, — Ни уя. Я туда не прыгну.
— Ты, — прорычал мертвец и глаза у него ещё больше почернели. Сжатым кулаком он тыкал в колодец, а другой рукой неловко манил к себе будущую жертву.
