Знак Саламандры - Мария Камардина
Он смущённо улыбается, и мне от этой улыбки становится тепло-тепло. Ну и пусть, что защита мне на тот момент была не нужна – сама мысль о том, что меня есть кому защитить, согревает изнутри не хуже огненной силы Саламандры.
– Герой, – усмехаюсь я.
– Ну, какой есть. – Он с довольным видом кивает, потом вдруг мрачнеет. – Слушай… А Гошку-то я в кабинете запер. Как бы он там чего…
Мы переглядываемся и дружно ускоряем шаг.
С работой удаётся управиться до прихода шефа – и с уборкой тоже.
* * *
Князев звонит мне под конец рабочего дня. Я долго думала, как сформулировать интересующий меня вопрос и стоит ли вообще об этом говорить. Верить в то, что капитан и впрямь прикрывает незаконную деятельность некой ведьмы по личным причинам, мне не хочется – не потому, что Князев, несмотря на все шуточки, мне симпатичен, а потому, что я предпочитаю, пока не доказано иное, быть наивной дурочкой, верящей в законность, справедливость и неподкупность стражей порядка.
С другой стороны, это может быть совсем не та ведьма, что мне нужна, а если даже и та, вдруг Кощеев для того мне и рассказал это всё, чтоб спровоцировать капитана и дать зацепки Особому отделу?..
Так ничего и не придумав, решаю задать вопрос в лоб.
– Скажите, Олег Андреевич, – говорю, когда вопрос насчёт посещения гадалки решён, – а правда, что у вас любовница – ведьма?
На том конце повисает молчание. Я успеваю пожалеть, что через телефон не могу воспользоваться ни Знаком Саламандры, чтоб проверить слова собеседника на ложь, ни сывороткой правды, которую Кощеев мне подарил вместе с яйцом – дескать, пригодится. Потом из трубки слышится откашливание.
– Простите, Катенька, а какое ваше дело? – интересуется капитан таким тоном, что в паузе перед словом «дело» я отчётливо слышу непроизнесённое слово «собачье».
– Никакого, – соглашаюсь я, накручивая на палец цепочку от яйца. – Это товарищи из Особого отдела любопытствуют. Они, знаете ли, думают, что это я. Любовница, в смысле. Так правда?..
На сей раз пауза тянется дольше.
– Любопытной Варваре, – произносит наконец Князев, – на базаре нос оторвали. Вы и так уже с ногами влезли в мою работу, может, хоть личную жизнь в покое оставите?..
– Да без проблем, – заверяю я. И добавляю мстительно: – Если вы пообещаете оставить в покое мою.
Капитан шумно вздыхает.
– Ну хорошо, – говорит он, и в тоне его звучит усталость – уж не знаю, насколько искренняя, но на секунду мне становится его жалко. – Приношу свои извинения за бестактность. Перед Александром Евгеньевичем при встрече тоже извинюсь… И посочувствую. А что касается Особого отдела… Знаете, Катенька, если бы вы были моей любовницей, я бы повесился.
С этими словами он отключается. Да чтоб тебя, заразу.
Александр Евгеньевич, слышавший весь разговор по громкой связи, хмыкает.
– А что мы будем делать, если любовница есть, причём та самая? – интересуется он.
Этот вопрос мы уже обсуждали. Сашке показалось весьма подозрительным, что Князев с самого начала добивался от меня чистосердечного признания, да и Маргарита не зря велела вытаскивать меня из изолятора с использованием крайних средств – опасность мне наверняка грозила. А теперь капитан пытается отстранить нас от расследования – и лично он, Сашка, более чем уверен, что затею с цыганками капитан придумал нарочно. Доказательств, что они действительно связаны с Маргаритой, нет, только домыслы, зато я вроде как буду при деле и под присмотром.
Я откидываюсь на спинку кресла и шумно вздыхаю.
– Поехали по домам, – говорю. – Мой мозг на сегодня рабочий день закончил.
Сашка пожимает плечами и отворачивается к монитору, а я прикрываю глаза и всё-таки ещё немножко думаю.
Если бы я была любовницей Князева…
Я бы его отравила, честное слово.
Глава 16. О чае, слониках и хвостах
Результат работы духов оказывается не слишком утешительным. От Кощеева им пришлось отвязаться, да и Морозов теперь интереса не представляет, раз уж про зелье он не помнит. С моей точки зрения, глупо было стирать ему память – в суде он теперь выступить не сможет. С другой стороны, если я найду убийцу и вызову Саламандру, никакой суд и не понадобится…
С тем, чтобы поискать зелье по городу, духи в целом справились. Настасья диктует мне список, всего-то пять пунктов, однако адреса не простые – три коттеджа, две квартиры в элитных домах. Просто так с вопросами туда не заявишься.
Зелье сильное, нелицензионное и, скорее всего, дорогущее, абы кто покупать не станет. Логично предположить, что по адресам найдутся скорее клиенты, чем производитель, тем более что никакой разницы в энергетических следах духи не почуяли, а производство, по идее, должно фонить сильнее. К тому же сама ведьма должна была себя обезопасить и поставить защиту. Но для бизнеса пять флакончиков на город, пожалуй, маловато – а вот для дружеской услуги сгодится.
Дом Алёниных родителей тоже в списке имеется, что подтверждает версию насчёт клиентов – или подруг, если верить Морозову. В конце концов, ведьмы тоже люди, им надо с кем-то общаться. Да и слегка нарушить закон ради любимой подружки не так уж зазорно, по мнению многих. Я вон сама хоть и признанная бука с комплексом отличницы, и в подругах у меня кофейный автомат, всё ж не сдала Настасью начальству – а моя мама со своей компанией вообще друг за дружку кому угодно глотки порвут. Так что ведьма могла и на женихов погадать, и зелье сварить при условии, что все будут молчать…
Другой вопрос: на кой им это самое зелье сдалось?
В начальной школе мы с Алёной учились в параллельных классах и жили в соседних подъездах. Это потом её отец поднял бизнес, купил коттедж и разбаловал дочь, а тогда мы бегали в одной дворовой компании. И никто ни разу не слышал, ни от всезнающих бабок, ни от самой Алёны, что её родители ссорились. Наоборот, Марину, её мать, всем девчонкам ставили в пример – мол, и по дому всё успевает, и с дочкой, и мужу в делах помогает, бухгалтерию ведёт и за собой следит. Даже когда в семью пришли деньги, а к соседям – зависть, ничего плохого про личные отношения Ильиных никто не говорил.
Но если у них в семье всё хорошо, зачем нужно зелье? Для Алёны? А зачем тогда её убивать – и могла ли решиться на такое подруга матери?
– … Тебе всё-таки нужно поговорить с её родителями, – убеждённо говорит Валентина Владимировна, когда я с
