Девять кругов мкАДА - Фрэнсис Кель
Денис поторчал в центре зала, потоптался от одной арки к другой. Надо было не кота слушать, а разум, и ехать на «Комсомольскую». Баюн все дороги ему спутал, и как же надо было попасться на уловку этого старого прохиндея!
Поворчав, Денис все же двинулся к эскалатору на Белорусский вокзал. Ладно, была не была, авось Баюн прав окажется и дед действительно где-то на вокзале людей за нос водит. Все равно и к Аленке опоздал, и весь выходной насмарку.
Поудобнее перехватив рюкзак и натянув кепку на лоб, Денис поехал наверх. Мелькали мимо тусклые фонари эскалатора, ему навстречу по другой полосе ползли уставшие люди с чемоданами. Денис хотел было включить музыку в наушниках, но передумал. Вдруг дед совсем рядом окажется, не до «Короля и Шута» будет.
Денис вроде и от сказочных друзей деда отвык, и к сказкам охладел, и с матерью они дома про прошлое тоже не заговаривали… А песни про лесника и колдуна Денису все равно нравились до сих пор сильнее, чем та же «Пошлая Молли» или Слава Марлоу, которыми заслушивались его сверстники. Впрочем, на мехмате нашлись и любители Горшка. Так Денис себе компанию и завел – примкнул во время дня первокурсника к ребятам, что у костра в лесу голосили «Дайте людям рому».
Денис вспомнил, как тогда, на дне первокурсника, когда их вывезли в Битцу всем составом и оставили с ночевой, присматривался к деревьям в темноте. Вдруг там среди осинок дед прятался? Денис так и не решил, высматривал он его ради того, чтобы поговорить, или из боязни быть обнаруженным. Вроде бы только нормальное общение с ровесниками завязалось, портить его сказочными небылицами не хотелось.
– Прыгнул я в пустой колодец, чудом уцелел… – завел Денис, прогоняя неприятные воспоминания, скребущие грудную клетку.
На выходе Дениса толкнула худая женщина. Посторонившись, он уступил ей дорогу и в свете заглянувшего в здание станции солнца заметил, как странно блестят у нее волосы. Словно только что под дождем побывала, хотя на улице ни капли.
Мавка небось. Мать говорила, в Москве таких же, как она, много. Сколько рек и лесов тут прежде было, люди уже не вспомнят, как и не узнают, что среди них представители рода нечеловеческого живут. Места, что сейчас застроены многоэтажками и торговыми центрами, раньше лесная и речная нечисть домом считала. Куда-то им деваться же надо было, вот и «социализировались», как могли.
Дед поэтому небось в метро спустился. На то он и леший, чтоб людей путаными тропами водить, какая разница, что подземными и в камне выточенными.
Денис упрямо замотал головой, прогнал ненужные мысли и вышел со станции. На Белорусском вокзале ему совсем не нравилось: тут было пыльно, грязно и как-то неуютно. По ощущениям выходило, что деду тут как раз самое раздолье.
– Но мне было все равно, я больше не хотел, – запел Денис тихонько и пошел в сторону вокзала, – видеть, как вокруг меня сходят все с ума…
Свернув на вокзал, он понял, что просчитался: деда, вечно одетого в лохмотья и напоминавшего то ли бомжа, то ли пропойцу, охранники на вокзал не пустили бы. И куда теперь? Баюн сказал, что идти сюда надо, но не уточнил, точно ли тут Денис деда отыщет. Он вообще ему присказку старую бросил вдогонку, этот Баюн!
«Ладно, – упрямо подумал Денис, – пойду туда – не знаю куда. Найду деда – и все».
Что – «все», он и сам пока не понял, но злость хотя бы вытеснила из мыслей тревогу по поводу предстоящей встречи. Ну, не виделись они несколько лет, и что ж? Мало ли чем был Денис занят? Тоже вот социализировался, как мог. Дед прежде не возражал, когда внук домой радостным приходил и рассказывал, что нового в детском саду узнал. Может, и теперь улыбаться будет, когда они встретятся.
Чувствуя себя не героем русской сказки, а Красной Шапочкой, Денис поднялся на мост, потопал вдоль Ленинградского проспекта, а потом свернул мимо церкви к Лесной улице, рассудив, что если леший где-то и будет ошиваться, то на Лесной.
Впрочем, дома на этой улице как раз у лешего бы восторга не вызвали: сплошь все стеклянное, блестящее, в десятки этажей. И люди тут ходили деловые – в костюмах, с кейсами-портфелями, с гарнитурами в ухе. Те самые, которые пьют латте на миндальном, капучино на кокосовом, а от офиса до офиса разъезжают как минимум на такси… Нет, деду бы здесь не понравилось.
Испытывая сомнения в каждом своем шаге, Денис дошел до фудмолла «Депо» и замер на входе. Тут прежде трамвайное депо было, настоящее, дед любил приезжать сюда и смотреть, как ранним утром от краснокирпичного здания в разные стороны разъезжается по рельсам городской транспорт. Он говорил, ему стук колес нравится. Может, потому в метро и спустился – поезда слушать.
От фудмолла дальше по Лесной тянулась старая трамвайная линия – большинство их разобрали, заварили в асфальт, а эта осталась. Вдоль одной рельсы, ближайшей к тротуару, шла красная полоса. Кто-то нес дырявую банку с краской? Или Баюн, подражая сородичу у Булгакова, толкнул кого под трамвай? Фу-ты ну-ты, что за ерунда в мысли лезет…
Денис замотал головой, но по красной линии, как по нитке от клубка, послушно зашагал. Может, приведет его ниточка, куда надо, раз он все же пошел, как было велено, куда глаза глядят?
Мать говорила, что, когда по чудесным тропам ходишь, разум отключать нужно, а слушать – сердце. Интересно, когда она Дениса от деда увозила, то тоже сердце слушала?
– Тяни-и-и, ты все равно меня не вытянешь. – Растягивая на слоги слова из песни, Денис шагал по тротуару, прячась в тени.
Красная ниточка вела вдоль рельсов за угол, куда Денис послушно свернул. Он смотрел под ноги, изредка поднимая голову, чтоб затормозить на светофорах. Ниточка вела и вела по Новолесной, мимо Приютского переулка с низкими двухэтажными домами, окруженными невысокими деревьями.
«Хороший район», – подумал Денис, вспоминая о словах матери. Она снова хотела перебраться поближе к центру и присматривала съемные квартиры где-то у Кольцевой.
– Это при условии, что твой дед одумался, – говорила она, едва Денис спрашивал о причинах такой перемены. Видимо, по деду мать тоже скучала больше, чем хотела это показывать.
Уже дойдя до Бутырского вала и вспомнив ограду, Денис огляделся. Тонкая красная нить привела его в знакомые места: отсюда рукой было подать до зоопарка, куда в детстве его дед водил. Подумав пару мгновений, Денис повернул направо. Когда он был маленьким, походы в зоопарк его радовали, но теперь
