Чехов. Книга 4 - Гоблин MeXXanik
— Вот оно что, — пробормотал я. — Скажите, Лев Витальевич, а может ли этот человек быть наемным убийцей в момент, когда стабилен?
— Вряд ли, — покачал головой лекарь. — Вернее, точно нет. Наемные душегубы обычно не преследуют личных целей. Просто убийство за деньги. При этом они долго следят за жертвой, все тщательно планируют. Здесь же скорее всего все происходит спонтанно. В момент помешательства.
— А этот лекарь, который его ведёт. Он может знать про эту "особенность" пациента? — уточнил я.
— Полагаю, что знает, — вздохнул лекарь. — И после каждого случая срыва, он начинает тщательно следить за больным.
— То есть, они достаточно близкие люди, раз лекарь до сих пор не рассказал обо всем жандармам?
— Или он получает очень много денег и умеет держать язык за зубами, — добавил Витте. — Смею предположить, что душегуб не женат или же его супруга несчастная забитая женщина, которая живет в страхе и не бывает на людях.
— В страхе? — удивился я.
— Он живет не для семьи. Когда его обуревает жажда, он следит за жертвой, долго и тщательно. Он буквально становится ее поклонником и, возможно, даже верит в то, что любит свою будущую жертву. Он проходит стадии влюбленности, испытывает страсть и воплощает ее, а потом разочаровывается в девушке и убивает ее. Сразу после этого душегуб отыгрывается на родных, если они у него есть, так как страдает от разрыва отношений.
— Почему вы так считаете?
— Полагаю, что он не убивает девушек сонных. Судя по количеству сонного зелья в теле Дианы, она как раз очнулась в момент смерти. Душегуб дожидается, когда девушки придут в себя и осознают происходящее. Для него важно, чтобы несчастные успели испугаться, ужаснуться, хоть на мгновенье, но взглянули на него как на демона или божество. Уверен, что он бережно прячет этот момент в своей памяти и одновременно наслаждается им и ненавидит. И вероятно даже создал для алтарь при доме.
— Алтарь? — удивился я.
— Место, где он может вспомнить, вернуться в прошлое и прикоснуться к своим жертвам через что-то им принадлежащее. Он ведь снимает с жертв вещи?
— Да, верно.
— Он не может их выбросить, как мне кажется. Удар в сердце — это очень показательно. Слишком личное, в отличии от перерезанного горла или вынесенных из черепной коробки мозгов. Иными словами, он разрезает им сердце, потому что его собственное разбито.
— Очень интересно, — произнес я, делая последние пометки. — Вы мне помогли.
— Ваше дело оказалось весьма интересным, — ответил лекарь. — Как я и предполагал. Хотелось бы, конечно, посмотреть дела, результаты вскрытия всех жертв, но вряд ли они у вас есть, юноша.
— Спасибо, Лев Витальевич, что приняли меня в свой выходной и потратили так много времени. Вы очень мне помогли.
— А что еще делать старику в воскресенье? — улыбнулся лекарь.
— Например, сходить на рыбалку, — предположил я. — Ваш сосед сказал, что вы ходите к заводи ловить карасей.
— Рыбалка? — удивился мужчина и поднял брови. — Никогда не понимал этого занятия. Иногда мальчишки приносят нам садок за четверть рубля. Наденька берет у них рыбу только, чтобы порадовать монеткой и домашним печеньем, но весь улов скармливает котам. Кто из соседей мог так с вами пошутить?
— Писатель, что живет над вами, — растерялся я.
— Надо мной обитают незабвенные Мигулины, которые все пытаются сбыть дочку замуж. И они держат зубные клиники в Корабельном районе.
Я напрягся и уточнил:
— Может кто-то живет выше Мигулиных?
— Там только чердак, Павел Филиппович. И в нашем доме нет писателей. Я это точно знаю. Единственный, кто имеет труды на бумаге в нашем доме — это я сам. И этим ужасно гордится моя Наденька. А как выглядел тот шутник? Быть может, я пойму, если вы мне его опишите?
Я вдруг осознал странность, о которой до того и не задумывался — я не помнил ничего о внешности рыбака. Совсем. И как бы сильно я ни напрягался, не мог восстановить в памяти ни цвета его волос, ни формы носа, оттенка глаз. Перед моим внутренним взором возник размытый образ человека. Однако я до мельчайших подробностей помнил его одежду, обувь, шляпу и снасти. Даже рыба запомнилась, а сам человек нет.
— Значит, надо мной пошутили, — сказал я, пытаясь сохранить на лице улыбку.
— Все в порядке? — насторожился лекарь.
— Конечно. Вы мне очень помогли, но у меня еще много дел.
— Вы напрасно посвящаете свои выходные работе, — грустно улыбнулся Лев Витальевич. — Отдыхать полезно для здоровья. Это я вам как лекарь говорю.
Тепло попрощавшись мы расстались у беседки. Я обогнул дом и вышел к калитке. Оглянулся на строение и понял, что "рыбак" мог обойти его с другой стороны и выйти на дорогу. Скорее всего, он это и сделал. И это был мимик.
Кое-что о хороших девочках
В кармане зазвонил телефон. Я вытащил аппарат, на экране высветился номер Беловой. Я нажал на кнопку приёма вызова:
— Как спалось?
— Если бы ты не позвонил мне утром, мой сон был бы куда лучше, — послышался в динамике голос Алисы. — Записывай. Лена Райская это псевдоним Елены Борисовной. Девушка — бастард. Выросла в приюте святого Александра. Покинула его четыре года назад по достижении совершеннолетия.
— Спасибо, — поблагодарил я подругу.
— Теперь по "Рапирам". Черных в городе три. Одна из них принадлежит семье князя Калинина.
— Председателя Государственной Думы? — уточнил я.
— Да. Ещё одна числится за министерством Просвещения. А третья была недавно продана сервису проката авто. Продавец неизвестен.
— Я твой должник, Алиса, — произнес я.
— Это уж точно, Павел Филиппович, — ответила девушка. — Ради этой информации мне пришлось ехать в жандармерию. А раз уж я пришла в отдел — значит, по мнению начальства, я хочу поработать.
— Иванов снова зверствует? — уточнил я
— У нашего лучшего в Империи руководителя в последнее время очень часто меняется настроение, — после недолгой паузы произнесла Белова.
— Просто у него работа ответственная. И много начальников, которые требуют высокие показатели.
— А страдаем мы, — ответила Алиса и
