Кукушкин остров - Елизавета Шендрик
— Прибавь-ка газу, дядя, — скомандовал он, подавшись вперёд, и коснувшись его плеча. — Пускай она видит, какая учесть постигает тех, кто идёт против меня.
Лаура замешкалась, попыталась навести на него ружьё и выстрелить. Палец остался на спусковом крючке, Макситали свободной рукой погнул дуло. У Вальтера на лбу выступила испарина, убрать ногу с педали не получалось, будто приклеилась. Совершив поворот, и опасно приблизившись к кузову синей машины, он нажал на гудок. Жёсткого столкновения удалось избежать — те заметно ускорились, но нога Вальтера по-прежнему давила на газ.
— Почему они преследуют нас? — вопила Амалия, трясясь от страха на водительском сиденье. — Я с вами тут чокнусь!
— Останови эту чёртову машину! — кричала в истерике Маррика, неотрывно смотря на джип, внутри которого беспомощные Вальтер и Лаура не имели и малейшего шанса отбиться от Макситали. — Он убьёт их! Убьёт!
— Амалия, съезжай! — рявкнула Регина, смотря в боковое зеркало. — Ты же видишь Майя рвёт и мечет!
— А я говорила тебе, что она какая-то не такая! Материнское чутьё не обманешь! Домой я её не повезу, поедем в больницу сдавать на наркотики. Майя, ты слышала меня?
— Сделай хоть раз в жизни, как она просит! Останови грёбанную машину, пока нас не прокатили по асфальту!
— Как вы меня обе уже достали!
Проехав знак с перечёркнутым названием города, Амалия резко съехала за него на обочину, но из-за слишком высокой скорости, машина угодила в неглубокий кювет, накренившись на бок. Старшая Пак безудержно кричала и колотила руль, Регина, уперев руки в бардачок, сидела с опущенной головой. Не пристёгнутая Маррика оказалась на ковролине, подпираемая с двух сторон автомобильными сиденьями. Толком не осознав, что произошло, но зная, что должна делать, она ухватилась рукой за дверцу, оттолкнувшись ногой, потянула ручку на себя, надавив ладонью на стекло. Дверь по-прежнему была заблокирована. Двигатель машины натужно кряхтел. Регина слышала копошащуюся сзади Майю, ударив сестру по щеке, она повернула ключ зажигания вниз. Раздался щелчок, Маррика широко распахнув дверь, выползла из машины на долгожданную свободу.
— Зачем ты ударила меня и выступила её!? — запротестовала Амалия дрожащим голосом. — А если у неё состряс? Ты вообще думаешь о здоровье моего ребёнка?
— Думаю, поэтому и выпустила.
— Мы влипли по самые помидоры, а ты позволяешь себе самовольничать, как будто понимаешь в воспитании больше меня!
— Не поверишь, но правда понимаю. Сейчас ты нам мешаешь, так что поспи немного. — Регина схватила сестру за волосы и глядя ей в глаза, произнесла заговорные слова, — Напахиваю на раба Божьего Амалию, на светлые очи её, да на лицо белое сон крепкий, сон дневной. Слова мои крепки, воля моя сильна, будет так, как сказала я. Скорее приди сон к рабу Божьему Амалии. Ключом золотым слова свои закрываю, да ключ тот на дно моря синего бросаю.
Амалия сладко зевнула, смотря на сестру полусонными глазами. Регина опустила её водительское кресло, но так, чтобы оно не помешало в дальнейшем вылезти из машины. Она по-детски сложила руки под голову, скрутившись на бок, и закрыв глаза, погрузилась в сон. Регина полезла на заднее сиденье, и выбралась из машины тем же путём, что и Майя. Та устало, падая и поднимаясь, плелась к другому месту аварии. По телу Регины пронеслась мелкая дрожь. Будь Майя просто племянницей, а в джипе сидели бы незнакомые люди, она бы не усыпила Амалию, вызвала, как полагается, карету скорой, аварийного комиссара. Но в той машине был хорошо знакомый Вальтер и пожилая женщина, напомнившая чертами лица ту, что добровольно покинула этот мир вместе с возлюбленным.
В ушах Маррики свистел тёплый ветер, пот градом катился по её лицу, капли, скатывающиеся на нос, проникали в ноздри и противно щекотали. Солнце нещадно пекло голову. Перед глазами мелькали цветные пятна, джип то пропадал из вида, то снова появлялся.
Маррика выплюнула, собравшиеся на губах частицы земли. Ноги не держали, Мартта молчала, словно произошедшее её не касается. Маррика успела возненавидеть слабое тело близнеца и начинала питать ненависть и к ней за то, что струсила и скрылась. Доволочившись до джипа, она ясно осознала — Макситали перешёл от угроз к действиям. Случайностей здесь быть не могло. Мартта может продолжать думать, что всё нереально, но запах бензина и гари, витающий в воздухе, настоящий, как и дерево, в которое машина впечаталось. А оно будто попилило капот напополам, от него наверх тянется дым.
Маррика, хрипло дыша, припала лбом к окну со стороны водителя: внутри салона пусто, ружьё с погнутым дулом лежит на заднем сиденье, а на месте, где сидела Лаура непонятная горстка чего-то серого. Сглотнув с трудом ком в горле, она слабо ударила по стеклу, затем ещё и ещё. Навернувшиеся слёзы обжигали глаза, машину Маррику всё-таки обошла и бросила все силы на то, чтобы открыть дверь. Широко распахнув её, она упала перед креслом на колени. Перебирая смесь трясущимися пальцами, Маррика не могла понять, почему та ничем не пахнет. Макситали определенно что-то сделал. Подоспевшая Регина, легонько тронула её за плечо, заглядывая в салон машины. Маррика вздрогнула, посмотрела на неё дикими заплаканными глазами и сипло спросила, показывая на смесь:
— Что это?
Регина всё поняла с первого взгляда. Удушливая тревога, поселившееся в ней, грозила разорвать грудную клетку. В ушах зазвенело, сердце колотилось как бешенное.
— Скажи мне что это!
— Пепел.
Сказанное Региной прозвучало как гром среди ясного неба. Маррика истошно закричала, попятившись от кресла, как ошпаренная. Регина почувствовала в горле ком. Вальтер не был другом, но та пожилая женщина, представленная Мариной, никак не шла у неё из головы. Почему же они жили в чужом доме, что их связывает?
Она попыталась приобнять и утешить Майю, но та вырывалась, вскакивала на ноги, отходила и кричала во всё горло до хрипоты. Когда силы иссякли, Маррика рухнула на землю с поникшей головой. Регина обняла её за плечи, поцеловала в темечко, побежавшие по щекам слёзы капали на холодно-белые волосы и терялись среди прядей. Маррика накрыла её руку ладонью.
Глава 24
Поздним вечером того же дня в доме Лауры загорелся свет.
Маррика наотрез отказалась возвращаться в Санкт-Петербург, чем полностью вывела из себя и без того взвинченную Амалию. Слегка дрожащим голосом та умоляла дочь понять и прислушаться, но стоило ей отвлечься на звонящий телефон, тут же менялась в лице и отвечала, как
