Наталья Нечаева - Внук котриарха
Пётр сидел такой, как всегда, задумчиво созерцая вечность.
Маргарита Владимировна с облегчением выдохнула, перекрестилась и уже совершенно спокойная пошла в лабораторию.
Заветы пророка
Котофанка Галя дошла до конца документа, закрыла файл, потянулась.
Спина затекла, глаза слезились, но она все равно тихонько радовалась, что пришла на работу так рано и успела, наконец, доделать то, что никак не могла закончить вот уже вторую неделю.
В своей изолированной цокольной каморке она не слышала ни сирены сигнализации, ни топота патрулей, соответственно, и понятия не имела о грандиозной шумихе, накрывшей Эрмитаж на рассвете. Включила чайник – можно, наконец, и перекусить, откинулась в кресле, отдыхая.
– Галя, тук-тук, можно к тебе? – за дверью, смущенно улыбаясь, стоял Теймураз, эрмитажный плотник, одетый не в рабочую спецовку, а в новые черные брюки и новый же голубой пуловер, из-под которого выглядывала белая рубашка.
– Заходи! – Галя снова обрадовалась, что успела закончить работу. – Чаю хочешь?
Теймураз обладал тремя достоинствами: золотыми руками и полной безотказностью. За это в Эрмитаже его любили все. А Теймураз любил кошек. Это и было его третьим достоинством. Чуть ли не ежедневно он угощал подвальных обитателей молоком. Приносил разливное в бутылке и обходил по очереди кошачьи миски. Сегодня в одном подвале, завтра в другом.
– Спасибо, я уже завтракал, у меня к тебе серьезное дело. – Обычно серьезные дела были у сотрудников к Теймуразу, он же никогда ничего ни о чем не просил, по крайней мере, Галя о таких случаях не знала. – Помощь нужна, – стесняясь и краснея, сообщил он.
– Денег до зарплаты? – сообразила Галя, уже доставая кошелек.
– Нет, нет, что ты! – Теймураз покраснел еще больше. – Мне кот нужен.
– Кот??? – Галя даже присела от неожиданности. – А! Поняла! Котенка домой взять хочешь! – Теймураз замотал головой – нет. Да и куда ему котенка – в общежитскую комнату на пять коек? Тоже, придумала. – Кот, значит. Какой? Зачем?
– Брат сегодня женится. Праздник.
– А я думаю, что ты такой нарядный, теперь понятно.
– Кот на свадьбу нужен.
– Обычай у вас какой, с котом связанный? – Галя уже разливала чай. – Как у нас, кошку первой в дом пускаете? Или другое что, расскажи!
– Нет, мне для фотографии надо. Брат сказал, у вас на свадьбах обязательно с котом фотографируются на счастье. Он же таксистом работает, говорит, как свадьба на набережную приезжает, так молодые обязательно с котом снимаются.
Галя расхохоталась:
– Да нет никакой такой традиции! Это наша святая троица – Василий, Трофим и Мартин придумали. От них все пошло. Нравится им, понимаешь? Фотомодели хвостатые! Позавтракают – и на работу. Так что если твой брат на набережную с невестой приедет, они точно там будут. Любого выбирай.
– Нет, Галя, четно скажу: брат по городу кататься не будет, они в мечеть поедут. Там хотят с котом сфотографироваться. Поэтому и прошу. Я обратно привезу, не потеряю! Накормим-напоим, честное слово!
– Тёма, а кто их в мечеть с котом пустит? Вообще первый раз про такое слышу.
– Как это – кто пустит? А кто не пустит? Кошка – любимица Пророка, у нее даже в раю свое место рядом с Мухаммедом. Ей, единственной, разрешено входить в мечеть.
– Да что ты! – Галя всплеснула руками. – Вот те на! Никогда не слыхала.
– Это потому что вы хадисы не читали, книги такие, где о жизни Пророка рассказывается.
– Как наша Библия, что ли?
– Не знаю, я вашу Библию не читал, но если там тоже про Пророка, тогда – да.
– Тоже, тоже, – кивнула Галя. – Ну-ка давай, расскажи еще, что там ваша религия о кошке говорит? У нас в Библии про кошку – ни слова! А у вас – любимица Пророка, значит?
– У Мухаммеда была любимая кошка – Мусса, один глаз голубой, другой зеленый. Сама белая, как хлопок. Пророк ее очень любил, даже во время проповедей держал на руках, она ему силы придавала. Говорил: кошка как пастырь, молитве не мешает, а помогает. Если кошка на его одежде засыпала, он никогда ее не тревожил, а однажды, когда он вместе с ней на скамейке сидел, Мусса на его халате заснула. Что делать? Ему на молитву срочно надо! – Теймураз воздел руки к потолку. – Пророк – раз ножом, и полу халата отрезал. Чтобы кошку не разбудить. Вот как уважал. Она его однажды от змеи спасла. Змея спряталась на потолке и готовилась напасть, кошка ее первой увидела, прыгнула и придушила.
– Ты смотри, – поразилась Галя, – я и не знала, что кошки на змей могут охотиться, думала, только мышей ловят.
– Что вы, Галя! У нас, когда землетрясение было, кошки людей будили и силком из дома выгоняли. Кто послушался – живым остался.
– Чудеса! Теперь понятно, почему я так кошек люблю, – Галя хлопнула себя по лбу, – у меня же бабушка – татарка. Ладно, раз такое дело, бери кота. Какого хочешь.
– Я Мартина хочу, – Теймураз поднялся. – Он самый лучший.
– Это почему? – удивилась Галя. – Василий на снимках солиднее выходит, он и крупнее, и пушистее.
– Нет, мне Мартин нужен. У него на лбу знак Пророка.
– Знак Пророка? Это пятно белое, что ли?
– Ну да, оно как буква М, Мухаммед, значит. Таким кошкам у нас особый почет.
– Слушай, а ведь точно – М! Мы же из-за этого даже хотели его Мишкой назвать, но Мишка уже был, поэтому придумали «Мартин». Да бери, ради бога! Когда в мечеть?
– В двенадцать.
– Тогда его поймать заранее надо, чтоб на фотосессию не слинял. Сейчас позавтракаю, а то я тут с ночи развлекаюсь, да схожу в подвал. Они раньше одиннадцати не уходят, а сегодня еще и дождь, если не кончится, скорее всего, вообще не пойдут. Так что жди, принесу.
Теймураз, совершенно счастливый, ушел. Галя допила чай, подхватила пакет с кошачьими вкусняшками (сама сушила им вкусные белые сухарики) и направилась в подвалы.
В подвалах царили тишина и пустота. Пустые кюветы, нетронутые, полные еды, миски, ни звука, ни шороха.
Галя не то чтобы удивилась или испугалась – не поняла. Где все? Перешла из одного подвала в другой, потом в третий, четвертый – никого. В пятом показалось, что из-за угла мелькнул белый кошачий хвост, подошла ближе – пусто, ошиблась.
Что за ерунда? Где кошки? Поспрашивала рабочих во дворе – никто не видел
– Дождь же, сидят по своим норам.
– Так нет никого в норах!
– Позови. Они тебя по голосу знают.
Вернулась в Большой Кошачий, долго выкликала «Кис-кис! Пуся! Бихар! Василий!», все клички перечислила, ни один не отозвался. Как сгинули. Вот тут Галя перепугалась. Жуть какая-то… Без кошек Эрмитаж чувствовался совершенно пустым. Несмотря на милицию, охрану, сотрудников, туристов. Все люди как будто бы стали декорациями, немыми, картонными, убери – ничего не изменится.
Как только Галя вышла из подвала, он моментально зажегся десятками желтых и зеленых огоньков – кошки высунули мордочки.
– Давайте быстренько поедим, – облизнулась Пуська. – Два раза приходила, больше не зайдет.
– Ага, давайте! – Батон кинулся к миске.
– Не сметь! – страшно рыкнул Бен Ладен. – Не подохнете! Нас тут нет! А ты, – он мотанул за загривок припавшего к полу Батона, – на подкожном жиру год жить можешь.
– Бенечка, – мяукнула Маркиза, – ну хоть капельку! Так пахнет. Аж кишки сводит.
– Первому, кто подойдет, эти кишки выпущу, – еще злее известил Бен Ладен. – В военное время отказ от выполнения приказа – смерть. Всем ясно?
Огоньки немедленно погасли, хвосты втянулись, снова наступила полная тишина.
Галя вошла во дворец, пошла по этажам, заглядывая в каждый угол: вдруг случилось невероятное и кошки все как-то просочились сюда? Сколько раз прорваться пытались! И сидят теперь тише мыши. Заглянула на галерку к элите – пусто. Ни Ники, ни Бен Ладена. Даже увальня Батона, которого трактором с места не сдвинешь, и того нет.
Кинулась в свою кандейку, где, запертые в клетках, томились кандидаты на плановую экзекуцию, отворила дверь, зажгла свет. Все на месте.
Фу-у-у…
И что это означает? Судя по всему, единственное: кошки не пропали. Они СПРЯТАЛИСЬ. Почему? От кого?
Или…
Ушли? Почувствовав какую-то опасность? Только что Теймураз о землетрясении рассказывал…
Надо бежать к директору. Срочно.
Метнулась в административный подъезд, ворвалась в приемную:
– Маша, мне срочно к директору!
– Он занят!
– Да иди ты, занят… – оттолкнула секретаршу. – Тут вопрос жизни и смерти!
Небываемое бывает?
Директор стоял у окна, прижавшись лбом к стеклу. Первый раз в жизни он не понимал, что должен делать. Совершенно. Странные события, произошедшие буквально за последние несколько часов, выглядели совершенно невероятными. Им невозможно было найти объяснения. Никакого. Ни мистического, ни практического, ни даже умозрительного.
Он попробовал привести их в некую систему – так всегда работать проще: в любой системе существуют внутренние законы, и их при некотором размышлении вполне можно понять. Или хотя бы уловить.
