Спасите меня, Кацураги-сан! Том 11 - Алексей Аржанов
Я заметил, как на лице Фукусимы появилась улыбка. Нашёл за что зацепиться!
— Ну как же так, доктор Акихибэ? — пожал плечами он. — В таких случаях имеет смысл брать пункцию из костного мозга. Бывает и так, что метастазы появляются оттуда. А что, если ваш пациент вскоре будет вынужден пережить ремиссию? Повторной химиотерапии он может и не пережить.
— Но ведь… — Акихибэ Акико замялась, а Фукусима, пользуясь этим, продолжал наступать.
— Кроме того, на будущее, вы всегда можете обратиться за помощью ко мне, доктор Акихибэ. Всё-таки мы работаем в соседних кабинетах, — он тихо рассмеялся.
Акихибэ Акико, опустив голову, поблагодарила присутствующих за внимание и вернулась в зал.
Настал мой черёд. Но я даже думать не мог о своей лекции, поскольку Фукусима Ренджи вывел меня из себя. Зачем он взялся изводить молодую специалистку? Ради чего? Чтобы в очередной раз самоутвердиться?
Что ж, нет, я этого так не оставлю.
Я вышел на сцену и начал описывать историю Арджуна Манипура Кириса, которую большинство присутствующих и так уже очень хорошо знали. Однако вопросов у коллег накопилось крайне много.
Как только я завершил представление краткого пересказа своей статьи, на меня обрушились десятки вопросов. В зале поднялось множество рук, и в конечном счёте мои ответы заняли даже больше времени, чем сама лекция.
И когда все мои коллеги, наконец, были удовлетворены, руку поднял «он».
— Доктор Кацураги! — крикнул Фукусима Ренджи. — Единственное, что меня до сих пор смущает, а имели ли вы право вести пациента, причём столь тяжёлого, хотя находились в отпуске?
Значит, и надо мной решил поиздеваться? Ну уж нет, со мной этот трюк не пройдёт.
— Лечащим врачом этого пациента был доктор Сидхарт Рам Рави. Я лишь выступал в роли консультанта и собирал информацию для своей статьи. Не более того, — ответил я.
— В таком случае эта статья должна принадлежать доктору Рави, — пожал плечами Фукусима Ренджи. — Вы ведь фактически отняли у него пациента?
— В таком случае вам лучше попридержать свой язык! — не удержался Сидхарт. Индиец поднялся и сурово посмотрел на Фукусиму Ренджи. — Без консультаций доктора Кацураги я и все мои коллеги из клиники Дживан никогда бы не поставили верный диагноз.
Похоже, Фукусима не ожидал, что Сидхарт решит встать на мою сторону.
— Да, — кивнул Фукусима. — Но…
— Доктор Фукусима, не превращайте конгресс в балаган. Уже достаточно того, что вы попытались испортить выступление молодой специалистки — своей коллеги, — прямо сказал я.
Я решил не сдерживаться. Пусть кто-то из иностранных коллег решит, что не прав я. Мне это безразлично. Продолжать так себя вести я ему не позволю.
— Господа, прошу, не будем затевать ссору, — вмешался один из организаторов. — Я согласен, такие неудобные вопросы…
— Вопросы вполне удобные, — перебил его Фукусима Ренджи. — Доктор Кацураги, видимо, не заметил, что в лекции доктора Акихибэ масса несостыковок.
— Нет, не заметил, — солгал я. — Зато заметил, что вы перепутали Сахарный диабет «МОДИ-1» и «МОДИ-3». Пообщайтесь на досуге с эндокринологами. Их тут довольно много. А всем остальным — спасибо за внимание!
Я ожидал, что зал будет молчать, однако после короткой паузы все присутствующие принялись аплодировать. Видимо, остальным врачам тоже не пришлось по нраву, как грубо Фукусима вмешался в лекцию своих коллег.
Я рискнул, ответил на грубость грубостью, но не пожалел об этом. По крайней мере, Фукусима понял, где его место.
— Молодчина, Кацураги-сан! — прошептал мне Рэйсэй Масаши. — Здорово вы его!
После окончания лекционного дня мы вернулись в отель. Странно, но Фукусима Ренджи всячески избегал встречи со мной. Неужто обиделся? Что ж, не велика беда. Удивительно, что он умудряется так себя вести после того, как я спас его из воды во время шторма. Мне казалось, что люди после такого выражают хотя бы минимальное уважение.
— Тендо-кун! — догнала меня Акихибэ Акико, когда я уже вставил ключ в дверь своего номера.
— Ты всё чаще и чаще прибегаешь сюда, Акико-тян, — усмехнулся я. — Мне начинает казаться, что ты за мной следишь.
Всё-таки перед возвращением я ходил в ресторан отеля, чтобы перекусить. Не могла же она идеально рассчитать время моего захода в номер?
— Я просто хотела сказать «спасибо», — вздохнула она. — Я и так переволновалась, а Фукусима-сан решил полностью уничтожить плоды всех моих трудов. Выставил меня полной идиоткой!
— Я бы на вашем месте так не думал. Онкологи в ресторане активно обсуждали ваш случай полчаса назад. Им понравилось, как простой терапевт описывал столь трудный клинический случай.
Акико больше ничего не ответила. Она лишь молча кивнула и удалилась в свой номер. Однако я заметил, как сильно она покраснела.
На следующий день лекций планировалось совсем немного, и все они выпали на вечернее время. Поэтому я решил выспаться и рано утром отправиться изучать Сидней. Надо ведь хоть иногда отдыхать?
Но по старой традиции уснуть мне так и не дали. Через час я услышал неистовый грохот. Кто-то, казалось, пытался вломиться ко мне в номер.
— Тендо-кун! — вновь прозвучал голос Акихибэ Акико.
Да что ж с ней такое⁈ Без шуток, она стала тревожить меня чересчур часто.
Я открыл дверь и обнаружил, что Акико стоит в одной пижаме. Её лицо было бледным, словно мел.
— Акико-тян, что случилось?
— У меня… В номере… — тяжело дыша, пропыхтела она. — Монстр.
И, потеряв сознание, тут же рухнула на меня.
Глава 14
Я подхватил Акико на руки и спешно перетащил её на свою кровать. Уже в процессе её транспортировки я включил «анализ» и бегло пробежался по работе всех органов её тела. Но ничего критичного не обнаружил.
Обычный обморок. Сосуды головного мозга резко расширились, их тонус упал, кровь начала поступать медленнее. В норме в сосудах мозга должен быть чёткий баланс. От шестидесяти до ста миллилитров крови на сто грамм мозгового вещества. И всё это из расчёта на одну минуту.
Если же количество миллилитров упадёт до двадцати, то уже через пять секунд человек может потерять сознание. Именно это и случилось с Акихибэ Акико. Довольно часто такое происходит из-за сильного стресса.
Но что она там говорила перед потерей сознания? У неё в номере монстр? Чушь какая-то! Может, ей что-то показалось. В худшем случае, кто-то проник в
