Чудо ты мое, зеленоглазое - Алексей Николаевич Котов
Лена была спокойна и деловита. Она раздела мужа и уложила его на диван.
– Дядь Коль, нагрей воды, пожалуйста, – попросила она. – Еще полотенце нужно, бинты, йод…
– Может, в больницу его отвезти? – забеспокоился старик.
– Больница будет завтра, – хрипло пообещал Витька. – Успеем еще…
Витьку осмотрели. Больше всего пострадало левое плечо. Кроваво-синяя опухоль была величиной с ладонь.
– Чем били-то его, Лен? – спросил Петрович.
– Из забора пару кольев вывернули.
В ход пошли примочки, йод, бинты и даже случайно оказавшийся в холодильнике лед.
– Лицо йодом мазать не дам, – отбивался Витька.
– Господи, да тебя хоть всего целиком в бочку с йодом опускай!
Витька курил сигарету за сигаретой и переживал подробности недавней драки. Иногда его лицо искажала грубая усмешка, а в глазах загорался холодный огонек.
«Это он сейчас по морде кому-то из тех ребят попал», – догадывалась Лена.
Но вот огонек в глазах Витьки исчезал и он начинал презрительно морщиться. Из широкой грудной клетки доносилось глухое, звериное рычание.
«А сейчас уже ему заехали», – вздыхала Лена.
– На, выпей, – Петрович протянул племяннику полстакана самогона. – Крепче спать будешь.
Витька послушно выпил и благодарно улыбнулся. Через пятнадцать минут племянник повторил прием лекарства, а еще через час уснул на диване, не сняв обувь.
За ужином Петрович заметил, что у Лены дрожат руки.
– Переживаешь? – спросил он.
– Боюсь я, дядь Коль, – кивнула Лена. – Мало ли что?
– Ничего, живой он. Голова, главное, цела, а синяки пройдут. Тех, кто Витьку бил не запомнила?
– Темно было… – вздохнула Лена. – А потом один убежал, а двух других Витька за забор загнал. Там еще собака такая злющая оказалась…
– Подожди, – удивился старик. – Так кто кого бил-то?!
– Разве увидишь что толком в такой куче, дядь Коль? – отмахнулась Лена – А Витька, он же в драке никогда меры не знает…
Старик покачал головой и пошел одеваться.
Лена раздела спящего мужа, уложила его и потом заметила на столе Витькину тетрадку. Она взяла ее в руки и долго листала, внимательно рассматривая неровные, нервные строчки. Подчерк Витьки было довольно трудно разобрать. В самом конце тетрадки Лена прочла переписанное набело стихотворение:
Что может быть прекрасней ноября,
Когда уже мертва природа,
Когда у карнавального урода,
Дождь растворил безумные глаза,
Когда опала мишура,
Когда до дна вдруг опустела сцена
И на висках жгут мысли вены,
Что может быть прекрасней ноября?..
Что может быть правдивее конца
В веселой пьесе с пьяными шутами,
Когда под занавес встречаешься с глазами
Печального и трезвого шута?..
«Хоть бы одно слово обо мне написал, – с горечью подумала Лена. – Ни одного. Ни раньше, ни даже сейчас, когда разводимся. А еще говорит, что не подлец!..»
Ниже стихотворения Витька трижды, размашисто написал число «666». Там же стояла его заметка, судя по всему, цитата откуда-то: «…Ибо есть число человеческое». Прилагательное «человеческое» было трижды подчеркнуто. Еще ниже Витька сделал приписку. Она гласила: «Бог создал человека на шестой день творения. Шестой! А в «Исходе» говорится о шестистах тысячах пеших мужчин… Просто совпадение или нет?»
Хлопнула входная дверь. Лена подняла глаза.
– Все в порядке, Лен, – улыбнулся Петрович, снимая дождевик. – Ушли те ребята, значит живы они. Ложись спать.
Лена отбросила тетрадку и легла. Уткнувшись носом в Витькино плечо, она долго думала, но уже в который раз, не придя ни к чему определенному, уснула…
Глава пятнадцатая
Витька разбудил жену в восемь утра. Лена сладко зевнула и посмотрела на мужа.
– Я поехал, – сказал Витька.
– Куда?
– В областную больницу.
Забота мужа о своем здоровье удивила женщину.
– И я с тобой, – твердо сказала Лена.
За завтраком Витька изложил цель своего визита в больницу и примерный план своих дальнейших действий.
– Ты главное не волнуйся, дядь Коль, нам нужно заняться телерекламой, – улыбнулся он Петровичу. – Возможно, к тебе скоро приедут телевизионщики. Сам я во время съемок присутствовать не смогу. Ты уж без меня постарайся.
Витькам явно избегал подробностей.
– Мне, Вить, каждую ночь деревня снится, – спокойно ответил старик. – Так что пусть снимают. Я потерплю.
– Отлично! Ты, как я погляжу, побойчее в последнее время стал.
– А чем мы с тобой хуже других?
– Золотые слова, дядь Коль.
В дороге Лена часто посматривала на мужа. Витька сидел на пассажирском кресле и сосредоточенно думал. «Москвич» вырулил на окружную трассу и прибавил ходу. За окном мелькали мокрые деревья и белые, похожие на памятники, придорожные киоски.
– Все будет хорошо, – неожиданно сказал Витька. – Все должно быть хорошо!
– Рука болит? – спросила Лена.
– Не очень.
– А физиономия?
– По ней почти не попали.
– Жа-а-аль!.. – выразительно протянула Лена.
В холле больницы Витьку ждала молодая, симпатичная женщина в белом халате.
– Боже мой, что с вами? – удивленно воскликнула Лиза, едва взглянув на лицо Витьки.
– Хулиганы к девушке приставали, – улыбаясь, пояснил Витька. Его дальнейшие слова прозвучали довольно деловито: – После драки мне стало плохо с сердцем, доктор. Нужно проверить, что с ним.
Лиза понимающе кивнула.
– Хорошо. Но для начала вам необходимо сделать рентген головы.
– Я лучше рентгена знаю, что у него в голове, – вмешалась в разговор Лена. – Она у него пустая, как лампочка.
Доверяя легкомысленного супруга другой женщине, Лена считала своим долгом предупредить ее, с кем та имеет дело. Витька только отмахнулся.
– Завтра поесть что-нибудь привези, – Витька поцеловал жену в щеку. – Купи колбасы и курицу.
– Курицу ты и без меня найдешь, – фыркнула Лена и направилась к выходу.
Лиза проводила Витьку на второй этаж.
– Вам нужна плохая кардиограмма сердца, – озабочено сказала она.
– А где их делают?
– В конце коридора, – показала Лиза. – Кабинет номер двадцать девять. На всякий случай держите направление. Сами справитесь?
– Ну, еще бы!
Возле кабинета двадцать девять на медицинской каталке лежал мужчина и хмуро рассматривал потолок. Витька поздоровался и спросил:
– Вы туда? – он кивнул он на дверь кабинета.
– Скорее туда, – больной показал на потолок. – Остались только формальности.
– Слушай, друг, одолжи «пропуск», а? – физиономию будущего монополиста украсила очередная простодушная улыбка. – Очень нужно. А я тебе за это анекдот расскажу.
– Рассказывай.
– После дикой пьянки мужик проснулся в разгромленной квартире. Встал, осмотрелся: жены и детей нет, телевизор на полу, везде перья от подушки. Мужик почесал затылок: «Е-мое!.. Да что же такое я вчера вытворял?!» Прошел на кухню. Борщ и котлеты – по стенам, а из окна торчит холодильник. – «Господи, что
