Чудо ты мое, зеленоглазое - Алексей Николаевич Котов
Смотрят, значит, люди, а Олька в три ручья ревет. Стали ее расспрашивать, а Олька сквозь слезы говорит: «Соседи мои дорогие, люди добрые, муж-то мой Петечка, сволочь лысая, только что богу душу отдал». Соседи только рты открыли. Как это, мол, отдал, когда отдал и каким образом?! Олька объясняет, так, мол, и так, только что звонили мне из милиции и сообщили, что муж ваш Петр скончался в виду полного утонутия на почве геройского подвига. Чуть позже, когда Олька в себя от «горя» пришла, объяснила она людям, что с ее мужем приключилось.
Многие наши деревенские мужики, Лиза, в городе работают. Город от нас совсем близко, да и автобусы через каждые полчаса ходят. Вот и привыкли наши мужики совмещать пролетарские привычки с крестьянской занятостью. С Петькой же, по словам Ольки, вот какая штука произошла: когда автобус через дамбу, что на водохранилище, переезжал, увидели вдруг пассажиры, что на воде лодка с детьми опрокинулась. Трагедия да и только! Правда, трагедия-то почти кинематографическая. Кто же, спрашивается, хоть раз видел, что бы на городском водохранилище лодки с детьми плавали? Но народ уши развесил – верит. Да оно и понятно, с чего, мол, несчастной бабе брехать-то? Короче говоря, Олькин муж Петечка первым в воду бросился детей спасать. Всех спас, а сам утонул. Вытащили пассажиры героя-Петечку на берег, а он пустил изо рта пару пузырей, да и все… Кончился мужик. Соседи, конечно, заахали. Вот ведь, мол, Петька каким героем оказался, а?! И кто бы мог подумать? С виду-то Петька всегда самым что ни на есть заурядным мужиком казался: выпить любил, от жены гульнуть. Короче говоря, никогда себе ни в чем сладком не отказывал. Но вот поди-ка ты, как развернулся в критической ситуации человек.
– А что же ее муж? – слабо улыбнулась Лиза.
– Обалдел, конечно. Вы только представьте: на улице толпа стоит и все, можно сказать, дружно оплакивают смерть героя. А сам герой в это время у любовницы из-за занавесочки выглядывает. И главное, что деться-то ему некуда. Ведь не выйдешь же просто так от чужой бабы – здравствуйте, мол, вот он я.
Сидит Петька и думает: что это, мол, за ошибка дурацкая такая? Какой идиот моей жене позвонил и каких таких детей я спасал? Да вот он же я, живой и здоровый! Правда, здравствую я не на работе, в городе, а у грудастой соседки на диване.
А Олька дальше свирепствует. Открыла она хозяйственную самогонную заначку и давай мужиков спиртным угощать. Помяните, мол, люди добрые, светлую душу дружка своего, а заодно уж помогите мне к встрече его геройского тела подготовиться. Похороны – не шутка. Они простора требуют – хоть всю мебель из дома выноси. А мужикам что, спрашивается?.. За дело так взялись, что только самогон наливать успевай да пальцем показывать, куда и что поставить нужно и куда что тащить. Ну, а потом добровольцы и на саму Ольку посматривать стали. Баба-то она еще совсем молодая, пышная и к тому же уже вдовая. В общем, все Петькины друзья стали к Ольке все ближе подступать со своими сочувствиями…
Смотрит Петька из чужого окошка на эту картину и думает: ведь это уже не мои похороны, а какие-то смотрины вдовы получаются! А мужики все ближе и ближе к Ольке подкрадываются и каждому из них вдову утешить хочется. Нет, ну что это за прелесть такая, утешение вдовы! – Витька рассмеялся. – Черт меня возьми, если это не целое искусство! Поплакать вдове захотелось? А вот тебе любое мужское плечо на выбор. Кстати, и по спинке погладить могут, пока рыдаешь… Ты только не горюй, Олька!
Ближе к обеду смотрит Петечка, весь народ на улицу вышел, а жена его Олька и дружок Васька дома остались. Чуть позже Олька из дома выглянула, осмотрелась подозрительно по сторонам и дверь потихонечку закрыла. Екнуло сердце у Петьки. Неужели, думает он, моя вдова (тьфу ты черт, то есть жена пока что!) так быстро смотрины деревенских жеребцов закончила, и свой выбор уже сделала?!.. Тут надо заметить, Лиза, что мужская ревность штука довольно ядовитая. А самый худший ее вариант тогда получается, когда мужик на все происходящее со стороны смотрит, и по каким-то причинам вмешаться в происходящее не имеет права. Здесь уж его воображение такие, извините, эротические картины рисовать принимается, что хоть в петлю лезь.
Короче говоря, бедного мужика чуть инфаркт не хватил. Все на свете позабыл Петечка в тот момент, выбежал он на улицу и галопом к себе домой. Вышиб он дверь с бычьего разгона, влетел в комнату и что за черт! Не с одним соседом его жена, оказывается, была, а человек восемь мужиков и баб как раз ужинать сели. Люди, конечно, в ужас пришли: покойник-то сам домой прибежал! Одна бабенка даже сомлела и на пол обрушилась. А Олька отставила в сторону стакан с чаем и говорит: «Что, милок, на побывку с того света прибыл? Ну и как там поживает твой ангелок Нинка?» Дошло тут до Петьки, что за потеху его жена выдумала. Бедный муж от позора чуть не свихнулся. Но потом ничего, притих… Даже от жены никуда не ушел. Да оно и понятно почему – гордость не позволила. Если жена мужа в дураках оставила, то никуда он от нее не денется. Ведь мужска гордость – штука нежная и хрупкая. Вот на это мы с вами и сыграем, Лиза…
Лиза горько улыбнулась и подошла к окну.
– «Скорая помощь» пришла, – сказала женщина и с надеждой посмотрела на Витьку.
Тот встал.
– Ну, тогда, как говорится, поехали.
На лестничной площадке, возле двери с табличкой номер «5», Витька дождался слегка запыхавшуюся молоденькую медсестру. Больше всего Витьке понравились ее невинные, школьные косички. Впрочем, это говорило только о силе характера девушки – она не боялась выглядеть среди своих подруг белой вороной.
– Главное молчи и слушай, – строго сказал Витька медсестре. – Это все, что от тебя требуется. Тебя как зовут?
– Вера, – улыбнулась девушка и тут же робко спросила. – А вас?
– Нас – Леопольд Валерьянович. Я врач-венеролог с двадцатилетним стажем. Личность с потрепанными нервами и взрывным темпераментом. – Витька протянул медсестре только что изготовленную в домашних условиях карточку. Карточка была обтянута пластиком и красиво блестела. – Приколи на грудь.
– Сами сделали? – спросила Вера, рассматривая карточку.
