Пальмира Керлис - Вторая встречная
Мгновение спустя комната утонула в пронзительном звуке, в котором я с запозданием угадала мелодию телефона. Феликс ответил на звонок, но общаться его не тянуло, поскольку я услышала два вопроса: «Что?» и «Когда?». Во мне зародилась надежда, что у него появились срочные дела, и он убьет меня быстро. Не самый плохой вариант.
Нужно подумать о хорошем. Просто подумать о чем-нибудь хорошем. Соня… вот она стоит на кухне, в распахнутой рубашке, и выдавливает на спагетти соус, рисуя им веселую рожицу. Потом садится на подоконник, водит пальцем по запотевшему стеклу. Выписывает свое имя – букву за буквой. Запускает руку в волосы, придерживая непослушную челку, и смотрит на меня. И неизменно улыбается, улыбается, улыбается… Я хочу помнить эту улыбку, только ее, и больше ничего…
Я не сразу заметила, что Феликс закончил разговаривать по телефону, и в комнате снова воцарилась тишина. Впрочем, кое-что изменилось – эмоции у него появились. Похоже, он очень хотел, чтобы я испарилась. С радостью бы это сделала, жаль, не знала как.
– Скверные новости? – поинтересовалась я.
– Для тебя отличные, – с неохотой откликнулся Феликс. – Час назад умерло еще двое, а ты бы до них не добралась.
– И я вне подозрений?
– Просто теперь я не уверен, что это ты. – Он шумно вздохнул и протянул мне руку. – Пошли.
Я предпочла не задавать вопросов. Приняла помощь и поднялась с пола, немало удивившись, как у меня это получилось. Сил не прибавилось, но мне так не терпелось убраться отсюда, что боль с усталостью отступили на второй план. Дверь вела прямо на улицу. Внушительный участок вокруг недостроенного дома был обнесен высоким забором, и располагался, судя по всему, в коттеджном поселке. Соседний дом стоял настолько далеко, что кричать я могла долго – никто бы меня не услышал.
Не помню, как оказалась на заднем сиденье машины. Помню, там лежал плед в синюю клеточку и моя сумка. Не зная, уместно ли радоваться тому, что она нашлась, я схватила плед и жадно в него закуталась. Долгожданное тепло растеклось по телу, мир начал вращаться, улица отдалялась, а глаза закрывались помимо воли. Сопротивляться я не стала и с готовностью подчинилась одолевающей слабости.
…рваный контур извивается, воронка становится ярче. Изгибы из последовательно переплетенных линий обнажаются, зовут. Внутри – непроглядная серая пучина, тянущая вниз. Ее безумный танец гипнотизирует, хаотичные прыжки выглядят родными и знакомыми. Я касаюсь этой умопомрачительно сильной энергии. Жара сковывает мысли. Сердце замирает. Сейчас…
Отогнав тягостное воспоминание, я сделала над собой усилие и проснулась. Открыла глаза, с изумлением огляделась. Неужели вчерашняя ночь была кошмарным сном? Я находилась у себя дома, более того – на своей кровати. Настенные часы сообщали о приближении вечера.
Нет… Все произошло на самом деле. Чувства были те же: в горле пересохло, поясница ощутимо саднила, Поток по-прежнему меня не признавал. А еще на диване сидел Феликс, полностью увлеченный своим телефоном. Сообщение кому-то набирал? Я не сомневалась – мое пробуждение он заметил, поэтому на всякий случай сообщила:
– Мне надо в ванную…
– Иди, – равнодушно отозвался Феликс, не отрываясь от дисплея.
Я добрела до заветной комнатки, прикрыла дверь и робко приблизилась к зеркалу. Странно, но выглядела я вполне прилично, разве что была немного бледной. Пугали лишь багровые разводы на кофте. Я аккуратно отлепила ее от спины, достала из шкафчика аптечку и приготовилась к худшему. Вопреки ожиданиям под коркой засохшей крови обнаружился тонкий, довольно неглубокий порез. Я заклеила его пластырем и перевела дыхание.
У меня получится. Обязательно получится.
Собравшись духом, я выскользнула из ванной, стараясь не шуметь. От входной двери меня отделял злосчастный метр. Цели я достигла быстро, но стоило коснуться замка, сзади послышались шаги. Движение было молниеносным, и я сама не поняла, как оказалась прижатой спиной к двери.
– Уже уходишь? – укоризненно покачал головой Феликс.
Первой мыслью было закричать, да погромче – соседи, любящие тишину, непременно оценят. Видимо, эта идея отразилась у меня на лице слишком отчетливо. Его пальцы сомкнулись на моей шее, и в следующую секунду даже дышать стало тяжело, не то что издавать какие-либо звуки.
– Не делай глупостей, – голос звучал ровно и спокойно. – Тебе ничего не угрожает. Или зачем мы сюда приехали? Не создавай себе проблем. Мы друг друга поняли?
Я кивнула, насколько позволяло положение. Феликс тут же меня отпустил, дав возможность отдышаться.
– Псих чертов… – прохрипела я.
Он ничуть не обиделся и легонько подтолкнул меня к комнате.
– Ты бы переоделась.
– Без твоих советов обойдусь, – рявкнула я, но направилась именно к шкафу.
Скинула кофту с юбкой, надела первое попавшееся платье. За это время Феликс в мою сторону и не взглянул. Какая тактичность, подумать только! Хлопнув от ярости дверцей, я сгребла снятую одежду в кучу, ушла на кухню и выбросила в мусорное ведро. Туда ей и дорога! Взяла турку, положила в нее побольше кофе, прогрела. Затем добавила сахар, залила водой, поставила на слабый огонь. Незваный гость замер на пороге, внимательно наблюдая за мной. Вода грелась долго, пенка упорно не появлялась. Как назло!
– Кто такой Михаил Зорьев? – скрасил ожидание Феликс.
Ох… Точно, конверт-то лежал на тумбочке, где я его оставила в прошлый раз. Вот чем Феликс занимался весь день! Мою скромную квартирку обыскивал. Зря усердствовал! Ничего компрометирующего у меня не было – ни дома, ни вообще.
Впутывать в эту историю Артема было категорически нельзя, и я сделала то, что считала самым недостойным поступком на свете. Нагло соврала:
– Он мой любовник.
Пена поползла вверх, и я еле успела снять турку с огня. Чуть плиту не испачкала!
– Не дорого ли ты ему обходишься?
– А он не жадный!
Я налила полную чашку и сосредоточилась на любимом напитке. Два глотка – и приятная горечь разлилась внутри, медленно, но верно возвращая к жизни. Я даже внезапно осмелела:
– Что ты со мной сделал?
– Не переживай, – обнадежил Феликс. – Это временно. Максимум на день-два.
– Беда, – картинно расстроилась я. – Так надеялась стать нормальным человеком. Какой облом!
Ну вот, понабралась у Влада с Артемом выражений…
Осторожно, стараясь не расплескать кофе, я прошла в комнату и залезла на кровать. Феликс вернулся на диван, нетерпеливо посмотрел на часы, но моего единения с чашкой не нарушил. Дождался, пока я допью, и спросил:
– Даша при тебе умерла?
– Ты никуда не торопишься? – задала я встречный вопрос. Он серьезно думает, мы станем болтать за чашечкой кофе после всего, что было?
Феликс понял мой настрой.
– Давай договоримся. Ты отвечаешь на вопросы – я уезжаю.
– А если тебе не понравятся ответы?
– Меня устроят любые. Согласна?
– Хорошо.
Что угодно, лишь бы он убрался из моего дома.
– Начнем заново. Даша при тебе умерла?
– Нет, но минут за двадцать до этого мы говорили по телефону.
– Зачем ты к ней так торопилась?
– Вечер не удался, а она предлагала кое-что отметить.
– Конкретнее.
– Накануне пообщалась с ее нерадивыми учениками. Даша осталась довольна.
– Ты их подозревала? – уточнил Феликс.
– Да, но напрасно. Детки слабые, несмышленые, и Диму любили.
Договорила я с трудом. После кофе сухость в горле сменилась раздражающим жжением. Чертов сквозняк! От мысли о нем меня снова пробрало до костей. Я отбросила покрывало и забралась в теплую постель. Не хватало еще заболеть.
– Что с Владом? – вспомнил Феликс.
– У меня результат нулевой. Возможно, Паша подсмотрел в первый раз.
– Зачем он звонил тебе в прошлый четверг?
– Выразить свое презрение. Или до сих пор думаешь, что мы заодно?
– Нет. На самом деле я так не думал. Ты бы действовала одна. Сообщники – не в твоем стиле.
Возмутительное заявление! Я произвожу впечатление замкнутой маньячки?
– Что ты вообще обо мне знаешь?! – вышла я из себя.
– Все что нужно, Лера, – уверил он. – Или правильнее тебя называть твоей кличкой нелепой?
Нелепой?! А вот это уже хамство! Но я придержала свое мнение до более удачных времен. Сейчас меня интересовало другое.
– И чем я похожа на главного подозреваемого?
– Многим.
– Перечисли.
– Тебе было пятнадцать, когда твоя мать умерла. По официальной версии она покончила с собой, но лично мне не верится – история уж больно странная. С тех пор живешь в квартире бабушки. Бросила хореографическую школу, хотя делала успехи. Не работаешь и не пробовала. Три года назад случилось нечто, о чем никому толком неизвестно. В итоге подружка в психушке, жених в отставке, а ты запираешься в четырех стенах…
– Лучше о себе расскажи, – перебила я, пожалев, что затронула эту тему. – Обо мне столько знаешь, а я о тебе ничего. Так нечестно.
