Винтажный бог - Ян Ван Прат
Легенды гласили: когда умирают великие драконы, их души переносятся на небо и светят нам оттуда ночами. Они умирают на этой земле, но продолжают жить там, в ночном небе, взирая сверху на грешный мир. Зоркоглазые могут наблюдать как новые и новые звёздочки появляются на небосклоне. Раньше все знали, так происходить, когда где-то умирает ещё один дракон. И, когда умрёт самый последний, то созвездие станет совершенным, полностью, по-настоящему законченным. И больше ни одной новой звезды не появится в его структуре. Красивая легенда должна была вскоре стать реальностью.
Самый последний дракон на земле истекал кровью. Он хотел взглянуть на небо, на своих собратьев, освещающих ночь, но был день. Солнце нещадно палило. Голубое небо наполнялось щебетом птиц, росчерками крыльев, запахами цветов и растений, где-то ниже по склону журчал ручей, перекатываясь по гладким камешкам. В дупле у подножья скалы пищали птенцы, требуя свою долю от принесённого матерью червяка, в палатке за рекой кто-то кашлял, а солдаты нервно дышали и потели… Всё это дракон увидел, услышал, почувствовал в одни краткий миг, а потом моргнул и закрыл глаза. В этот раз уже навсегда.
Войско тащило к королю трофейную голову, выделенный отряд прокапывал проход в пещеру, крестьяне стояли с подводами наизготовку, алчными взглядами обшаривая бывшее драконье жилище. Даже колдуны с неожиданной сноровкой отпиливали, дёргали, отрезали приглянувшиеся ингредиентыдля будущих зелий от ещё не остывшего драконьего туловища. И только один из них с опаской смотрел на словно сошедшее с ума от счастья скопище людей, празднующее гибель последнего дракона, и совершенно не задумываясь о последствиях.
Старый колдун смотрел на свои руки, и ему чудилось, как тонкая магическая сетка опутывает его самого, не давая двигаться, дышать и чувствовать. Он встряхнул головой, отмахиваясь от назойливых мрачных мыслей, и присоединился, наконец, к остальным, искренне надеясь, что всё сделал правильно.
А потом началась гроза.
Часть 1
Глава 1
«Би-ип! Би-ип! Бип! Бип-бип!»
— Что там у него с пульсом творится? — кто-то неожиданно рявкнул над самым ухом.
Я ощутил себя внезапно, целиком и полностью, единым телом. От кончиков пальцев до волос на голове. Сердце билось непривычно: слабо и дёргано, но самое странное — голова была на месте. Я даже попытался немного покрутить шеей, но кто-то более сильный моментально прижал меня и протестующе окрикнул. Я сдался, размышляя, это новый вид пытки или просто мою казнь перенесли на попозже. Слова были непонятыми, но, однозначно, это был человеческий язык, вот только какой-то чужой местности. На родном материке все говорили одинаково, отличались лишь местечковые словечке да скорость говора. Напрягаться и перебирать известные мне диалекты смысла не имело. Всё равно всё закончится моей смертью. Рано или поздно. Я расслабился и отдался на волю судьбы.
Ощущения не пропадали. Наоборот, я вдруг ясно ощутил странную материю на всём теле. Лёгкую, но прочную, слегка рыхлую, но тёплую. Никогда моя чешуя не отличалась подобной чувствительностью. И более того — я лежал на спине! Что ж такое чудовищное со мной сотворили, что тело стало способно так выгнуться? На что ещё способны эти страшные люди.
«Что со мной? О великие предки, почему вы не дали мне умереть спокойно?»
Я рывком открыл глаза, словно срывая тяжёлый покров, и увидел белую ткань, а на ней… на ней с двух сторон лежали тонкие человеческие руки. Под самой тканью, над полагать, находилось маленькое человеческое тело. Сердце болезненно заколотилось. Я снова непроизвольно дёрнулся, и пальцы на правой руке сжались в кулак.
— Физическая активность! — снова раздалось откуда-то сбоку. Слов я опять не понял, но, судя по интонациям, этот человек не относился ни к солдатам, ни к крестьянам. Уж очень чёткие у него были формулировки. Ни единого раза за всю многовековую жизнь не слышал ничего подобного.
Стоп. Может это морок?
Я сморгнул несколько раз, искренне надеясь, что наваждение сгинет, и я опять окажусь там, на склоне горы, возле развороченной пещеры, добровольно-беспомощный перед лицом обстоятельств. Готовый к смерти или почти убитый. Но ничего не изменилось. Белая ткань, чуть задравшийся дальний край оголил стопу с человеческими пальцами.
«На ноге пять пальцев», — автоматически сосчитал мозг.
И снова, в приступе отчаяния я увидел, как эти пальцы отзываются на мои импульсы, как они двигаются, как нога пытается упереться во что-то и выгнуть прижатое тело.
«Это моё тело. Это я», — также равнодушно констатировал мозг. Внезапное озарение, накрыло меня страхом, ужасом, отчаянием, единственным желанием вырваться, почувствовать себя настоящим собой, а не этим собой. В голове раздался вой: жуткий, утробный и безнадёжный. Комната наполнилась ритмичными пикающими звуками, миганием, топотом, криками, а потом всё стихло. Перед глазами снова воцарилась блаженная темнота, сознание благополучно отключилось. Но теперь это была не смерть, а просто успокоительный сон, выстраданное забытье.
— Он очнулся позавчера и спит беспробудно вторые сутки. Это нормально? — резкий женский голос врезался в уши. Судя по тембру и хрипловатости, она в возрасте и очень за кого-то волнуется.
Человеческие голоса, произносящие непонятные слова, снова и снова врывались в полусонное сознание. Они просачивались в голову, перемешивались звуками, скапливались блоками, не давая отключиться от мира, вынуждали думать над ними, повторять и запоминать. На этот раз я не выл, не кричал и не дёргался, а просто слушал слово за словом и рассматривал окружающее сквозь полузакрытые ресницы. Также, как делал раньше, прикидываясь спящим драконом. Всё-таки есть у нас с человеками что-то общее.
В прошлый раз, больше погружённый в собственные переживания и страхи, я не обратил особого внимания, но моё местонахождение оказалось донельзя странным. Никогда и нигде в привычном мире не встречались стены настолько ровные и настолько чистого белого цвета. И ни светильники, ни факелы не умели светить такой мертвенной синевой. Только некоторые виды драконьего пламени. Но и те получались спонтанными, нестабильными и быстро гасли., не давая равномерного и аккуратного освещения. Тут же всё выглядело очень искусственно, словно кто-то начертил ореолы по линейке, а потом каким-то огромным инструментом вырезал и выбросил всё нарушающее эту равнодушную идеальность. Безупречно гладкий, белоснежный край кровати, на который лежало моё новое тело, дополнял эту неестественную картину.
Я лежал
