Хранитель проклятых домов - Август Лок
— Если это не тайна.
Он отставил тарелку и неторопливо промокнул губы салфеткой.
— Тайна, конечно. Но ты и сам станешь частью этой тайны, так что придется делиться. Впрочем, нет. — Он усмехнулся. — Попробуй догадаться сам.
— Издеваетесь? — обиделся я.
— Хочу посмотреть, как работает твоя голова. Я плачу хорошие деньги, и должен знать, на что способно мое приобре… хм… мой подчиненный.
Эта оговорка мне очень и очень не понравилась. Купил он меня, что ли? Да кто я, по его мнению, такой?! Шкаф? Стол? Раб?
Мое выразительное пыхтение достигло цели.
— Извини, — вдруг смутился колдун. — Я прежде не нанимал людей и, честно говоря, привык работать, жить, да и существовать в принципе один. Делить с кем-то ужин для меня внове, про тайны я уж и не говорю. Ты не шкаф и уж точно не раб. Иногда оговорка — всего лишь оговорка. Не бери в голову.
— Спасибо.
— За что? — неподдельно удивился мистер Лок.
— За… объяснение.
Хозяин дома окинул меня понимающим и сочувственным взглядом и хмыкнул:
— Ты к такому не привык, я правильно понимаю?
Я кивнул.
— Значит, будем оба привыкать к новым обстоятельствам. А теперь к делу. Что ты думаешь о книгах?
“Что вы чокнутый!” — пронеслось у меня в голове, но, перехватив насмешливый взгляд начальника, я постарался подойти к вопросу серьезно.
— Если текста нет, значит одно из двух: или он скрыт от непосвящённых, или его нет вообще. То есть его еще не написали. Первый вариант мы отметаем, иначе бы вы согласились с ним еще там, в башне. Так?
— Так.
Мистер Лок выглядел довольным.
— А если книги еще не написаны, и при этом находятся в моей комнате, значит, написать их должен буду я. Угадал?
— Это было слишком просто, — рассмеялся колдун.
— Но я не писатель!
— Тебе это только кажется, — отмахнулся собеседник. — Все мы — писатели, если хорошенько поковырять. Грамоте ты обучен? Обучен. Два слова связать можешь? Можешь. Голова у тебя соображает, руки есть, а выбора — нет. Все признаки писателя налицо.
Здравое зерно в его рассуждениях было, но я всей кожей чувствовал наличие какого-то подвоха, и осторожно уточнил:
— Так вы меня наняли летописцем?
— Нет, помощником.
Мистер Лок снова принялся за еду, посчитав, по всей видимости, свой ответ исчерпывающим. Но недоуменная тишина, повисшая в воздухе на добрых полминуты, заставила его усомниться. Колдун поднял взгляд от тарелки, вздохнул и с сожалением вновь отложил вилку.
— У меня, видишь ли, риелторская контора. Не самая большая на побережье, но, без сомнения, самая важная.
— Вы продаете дома?
Я не смог сдержать изумления. Птицы столь высокого полета, как этот аристократ, по моему мнению, в принципе не нуждались в дополнительном заработке, с гораздо большим удовольствием вкладывая немыслимые средства с не менее немыслимой удачей во всевозможные предприятия, а то и одалживая их под процент крупным и средним дельцам. Торговец недвижимостью, пусть и самой элитной, — это такой же раб сферы обслуживания, как, например, дворник или трактирщик. И зачем бы ему…
— Потому что мне это нравится. — отрезал начальник и добавил: — Кроме того, я продаю и сдаю в аренду совершенно особенные дома. Те, которые кроме меня никто не смог бы пристроить в добрые руки. Да, да, ты прав. В точности как бездомных котят. Ну и клиенты у меня довольно своеобразные.
— Своеобразные? Храмовники? Пастыри?
— А что ты с ними не поделил? — живо заинтересовался мистер Лок.
— Ничего. Я так. Из любопытства.
— Ну-ну. Знаешь притчу про любопытную гусеницу, которая “так, просто мимо проползала” каждый раз, когда пара влюбленных чаек удалялись в лес, чтобы побыть наедине?
— Знаю, — неохотно кивнул я.
А еще я прекрасно помнил, чем закончилась эта история для глупой гусеницы. Но думать об этом отчаянно не хотелось. Я и так чувствовал себя маленьким и неприятно смертным.
Начальник заговорщически подмигнул.
— Вот-вот. Хотя… Да, думаю, как лицо заинтересованное, ты должен будешь узнать о них как можно больше заранее, чтобы… Или нет. Да, думаю, не стоит пока морочить тебе голову. В другой раз. Сначала посмотрим, что ты из себя представляешь. Или просветить…
Он разговаривал сам с собой, будто дразнясь, старательно выводя меня из себя. И у него вполне могло бы получиться, если бы не воспоминание о той неистовой, стихийной ярости самого колдуна. Понимание, что моя вспышка неминуемо повлечет ответную реакцию, здорово помогало держать себя в руках. Я спросил, как можно спокойнее:
— И что вы решили?
— И то, и другое. Дам тебе часть ответа, а остальное ты выяснишь сам. Итак, нет, мои клиенты не к храмам, ни к Путям не имеют отношения. А к чему имеют — сейчас не важно. Главное, что они отнимают очень много моего времени и не дают заниматься прочими делами. Поэтому ими займешься ты.
— Клиентами или делами?
— Делами, разумеется! К клиентам тебя пока и на милю нельзя подпускать! Разве что… Ну, посмотрим. — скомканно закончил он.
— И что я буду делать?
— Вести записи, общаться с хозяевами домов и осматривать их имущество непредвзято и в деталях. Я считаю, что нет ничего дороже репутации, поэтому не могу себе позволить ограничиваться предоставленной ими информацией.
— Вы хотите, чтобы я ездил на осмотры? Но я же ничего в этом не смыслю! Могу что-то упустить или, боги упаси, перепутать, а вам потом расхлебывать. Как же тогда ваша репутация?
— Именно поэтому ты будешь в подробностях расписывать все, что увидишь, услышишь, почувствуешь, подумаешь, только соберешься подумать и так далее. Разумеется, в начале будет непросто, но в дальнейшем, когда придет какой-никакой опыт, ты сможешь без труда определять, чего стоит тот или иной дом. Тогда твоя оплата возрастет вдвое. Неплохая мотивация, как ты считаешь?
Он снова подмигнул, с явным удовольствием разглядывая мою вытянувшуюся физиономию. Еще бы! Я здорово подозревал, что даже у короля жалование меньше, чем то, что обещано мне.
— Кроме того, где твоя гордость и тщеславие? Разве стремление к новым знаниям не составляет основу твоей личности? Ах, да, ты ошибочно зовешь это любопытством, но если ты на секунду, всего на секунду забудешь о своих глупых страхах, то поймешь, что тяга к приключениям и умение с легкостью адаптироваться к новым обстоятельствам были с тобой всегда. Ты когда читать учился, тоже кричал: “О нет! Только не книга!”? Или все-таки пробовал?
Я задумался над его словами, не всерьез и довольно скептически, но чем дольше я вглядывался в глубину самого себя, тем меньше оставалось от не в меру осторожного парнишки, боящегося
