Адвокат вольного города.9 - Тимофей Кулабухов
Глава 2
Краеугольный кирпич
На моих плечах был высокий походный рюкзак, хотя бродить по местности я не планировал.
Безумно хотелось спать, но, перебарывая зевоту, я набирал Шпренгера.
Его голос после принятия вызова был раздражающе бодр и весел.
— Да, Аркадий, хотите порадовать меня хорошими новостями?
Усилием воли сдержался, чтобы не зевнуть. Отчего-то я был уверен, что старый чёрт это поймёт даже без визуального контакта.
— В некотором роде. Докладываю, что виделся с Юбой, передавал пламенный привет и всё такое.
— Рад, что он жив-здоров. Что там англичане?
— Собираю агентурную информацию…
— Не надо умничать и обкладывать профессиональной терминологией банально собранные слухи и сплетни. Так что говорят среди коров и барашков на стойбище?
— Говорят, англичане подбиваются в министры, хотят два поста.
— А список министров большой?
— В Конституции описан, как министр обороны, внутренних дел, финансов, иностранных дел, торговли и промышленности, природных ресурсов и другие. Все подчиняются лично Великому кагану, свет мудрости которого освещает человечество от океана и до океана.
— То-то я думал, что там за сияние на горизонте по вечерам, а это интеллект Юбы фонит. А как понять это мутное слово «другие»?
— Да пёс его знает, какие понадобятся ещё. Я написал округло, с запасом. Там может быть ноль министров или сорок.
— Нам нужно как можно больше министерских постов, пока не поздно, пока в этих креслах не нарисовались британские лощёные задницы.
— У нас действительно многое связано с этим местом, — задумчиво проговорил я, вспоминая слова гоблина.
— Что?
— Я говорю, кем мне наполнять эти посты? У меня тут одни каторжники и неграмотные степняки.
— Не каторжники и степняки, а местные народы и отважные поселенцы, покорители восточных земель, первопроходцы. Вам не достаёт оптимизма, Аркадий.
— Первопроходимцы. Достаёт мне оптимизма. Энтузиазма и здорового пофигизма. Всего достаёт, только вот я своим оптимизмом не способен компенсировать отсутствие людей.
— А что, уже нужны? У Вас своих жителей же нет.
— Уже чуточки есть. Такие… полуфабрикаты под казаков.
Шпренгер закряхтел.
— Получается, — я мысленно загибал пальцы, — Нужен агент, чтобы присматривать за нами, не до конца разумными, нужен глава казачества, нужен министр хотя бы на одну позицию.
— Природные ресурсы, — тоном опытного шахматиста заявил Шпренгер, словно усмотрел выгодную позицию на доске. — И это будет два в одном, это будет легенда для нашего человека. Давайте не будем использовать это Ваше странное слово «агент». Человек просто работает. Мы же не в шпионском бульварном романе, верно?
Я шумно вздохнул. Лямки рюкзака висели неровно, но, чтобы поправить их, мне нужны были обе руки.
— Как скажете, господин полковник.
— За ним надо будет прилететь… Вы там похвалялись самолётом?
— Куда?
— В Бийск.
— Уже ждёт?
— Нет, ему надо выехать из Севастополя. Пару дней в пути.
— Небось, сам из моряков?
— Да, был офицером на военном флоте.
— А не скучно будет приморскому жителю в горах и лесах?
— Веселье ему Вы обеспечите. Он, конечно, многоопытный, даже Израиль видел воочию, но способен что угодно перенести. Так что местность проблемой не будет.
— Ого, Израиль. Он израильтянин?
— С каких таких удов? — искренне возмутился Шпренгер. — Нет, из Курской губернии родом. Не морочьте мне голову, Аркадий. Доедет до Бийска, я Вам сообщу. Или Вы можете сами до Севастополя долететь?
— Не… Врать не буду, это откровенно далеко, — прикинул, что там два лаптя по карте, включая предгорья и море.
— Что, не Чкалов? — хитро спросил меня Шпренгер.
— Это ваш знакомый какой-то? — я не дал себя подловить. — Нет, мы тут не этот, не Чекалин, мы всё больше над Степью, чтобы падать недалеко. Кроме шуток, при вынужденной посадке есть шанс выжить.
— У Вас что-то ещё? — разочарованно вздохнул он.
— Ага, что-то ещё. Железная дорога.
— Запросил, но предварительно мне сказали, что туда будут слишком сложные условия по рельефу. Строительство затянется на десятилетия, и никто не хочет за это платить. И это не считая того, что Вы не назвали конечную точку, то есть, где там стойбище Юбы, куда мы потянем нитку.
— Понял. Больше вопросов не имею.
— Спасибо, что остаётесь на связи. На англичан смотрите в оба глаза. Это я Вам, уж не обижайтесь, по-отечески советую.
— Понял, отнесусь со всей серьёзностью.
Закончив разговор, я поправил рюкзак и направился к серой потёртой двери, которая много лет была дверью обувных дел мастера, очень уважаемого за его ловкие руки, а сейчас безвестное детективное агентство «Tyler’s information search», как было написано на небольшой неброской табличке.
Посреди агентства, если так можно назвать этот гадюшник, стоял белоснежный и, смею предположить, бессовестно украденный диван.
Ну не мог Тайлер купить этот диван. Надеюсь, что украл не он сам, а получил в ходе какого-нибудь трагического и запутанного расследования.
— Тайлер!
Он спал, трогательно прижав к груди бутылку, как раненый сапёр последнюю гранату при танковой атаке.
— Мы не можем! Поломанная нога Вашего недостойного супруга не оправдывает нашей пламенной страсти.
— Чего? Тайлер, Вы начали эволюционировать в новом направлении.
Он сел, посмотрел на меня, потом куда-то влево, вздохнул, поднял бутылку, убедился, что там пусто, для чего поднял её как подзорную трубу и вздохнул повторно.
— Я… Мне… Она… Это просто сон.
— Ну, конечно… Тайлер, у меня для тебя зелье.
— Что, против алкоголизма?
— Нет, против увеличение печени. Тьфу, с этим ты и сам справляешься. Это оздоровление печени, очищение и регенерация.
— Точно? Поклянись чем-то жизненно важным для тебя!
— Да чтоб мне больше ни одной аферы не провернуть!
— Ладно, я выпью.
…
— Спасибо, Тайлер, что согласился составить мне компанию.
— Я не давал согласия. Где мы?
Мы стояли на берегу реки, которая текла на север, между берёз.
— Как говорил один высокий дядька, здесь будет город заложен.
— Что?
— Говорю, вот тебе фляга с глинтвейном, он чуточку остыл, но я думаю ты справишься.
— Да, конечно, я с тобой хоть на край света.
Я потянул его погулять, причём вся его работа — это бродить со мной, а я тянул рюкзак. Высокие травы, кусты, неровности почвы. Первый раз я оказался тут с Фёдором Ивановичем, на ровном поле на другой стороне реки, на западном
