Потрёпанный вечностью: Прощай родной мир - TVR
— Я вернусь за тобой, когда ты ещё лучше пропитаешься страхом, отчаянием и опустошённостью. Дай же мне насладиться этими мгновениями в будущем.
Ичиро навсегда запомнил сияющие в ночи красные глаза, зубастую улыбку, губы которой растянулись неестественно широко по сравнению с обычным человеком. Мононокэ или же воплощённый дух. Призрак человека, который из-за отрицательных эмоций обрёл оболочку и имеет возможность воздействовать на обычный мир.
Спустя череду случайностей и знаменательных встреч Ичиро нашёл данные о ненавистном ему ёкае. Игавара Такеши. Древний маньяк, который был убит в эпоху Кинсэй, а это было около пяти веков назад. Древний ёкай. Даже после смерти он не оставил убийства, только человеческого после смерти в нём совсем не осталось.
Ичиро машинально потрогал грудь в месте оставшегося шрама.
Храм. Храм является тюрьмой для таких существ. Не от гуманности их туда сажают, вместо того, чтобы убивать. В исключительных случаях это становится бесполезно. Ёкаев, или как их зовут старожилы — аякаси, что достигли определённой планки силы убивать даже опасно, ведь у них появляется одна неприятная особенность.
Они умеют воскресать.
Без существенной части своих сил, без частей своих воспоминаний, даже бывали случаи, когда аякаси напрочь забывали свою прошлую жизнь, но не менялась одна особенность. Их потенциал не становился хуже. Перерождённый инугами, дух волка, в щенячьем возрасте может загрызть большую чем он сам особь, что уж говорить о более могущественных тварях на подобии девятихвостого кицуне.
Да и не только этих существ. Хиноенма, кицуне, мизучи, бакэнэко, некомата, призраки. Всё это свои, родные звери и бедствия, которые были в этом мире изначально. Хуже становится, когда появляются существа из источников, что происходило редко, но каждое такое событие заканчивалось печально.
Чтобы не допустить их перерождения — этих существ запечатывают. Тюрьма при храме имеет больший функционал. Она впускает, но не выпускает аякаси, заставляет их биться друг с другом в столь малом пространстве. Барьер вокруг храма выкачивает из аякаси силы, не давая им тем самым возродиться, но вместе с этим впитывая выкачанную или рассеявшуюся энергию в себя, тем самым усиливаясь. Одновременно тюрьма и место казни. Самый слабый заключённый может продержаться под куполом неделю, при условии, что его не убьют раньше. Самые сильные существа, которых удалось запечатать, держатся веками.
Именно на этой неделе, по расчётам специалистов, должно умереть одно из сильнейших существ в Японии. Первого заключённого этой тюрьмы. Для того чтобы засвидетельствовать, ну и позлорадствовать, как без этого, Ичиро и был отправлен наблюдать за этим. Обычно никого из аякаси в храме не видно, но смерть существа должно зафиксировать «оборудование».
Ичиро стыдно называть бумажку обрисованную чернилами и странными знаками оборудованием.
Только сегодня этому не стоило сбыться. Барьер храма неожиданно стал виден для обычных людей, после чего мигнул и вспыхнул. Купол, который впитывал не только силу, но и сами сущности аякаси, и за их счёт усиливал себя, не выдержал. Разбился на куски, которые разлетелись во все стороны, попутно с этим выпустив ещё и ту силу, которую сдерживал всё время своего существования время.
Пару осколков прошили Ичиро насквозь, но он не получил каких-либо видимых травм, но это заставило его упасть на землю в позе эмбриона. Ичиро чувствовал, что само его естество содрогается в конвульсиях, но не мог ничего сделать. Даже разжать кулаки. Только вся та боль, сравнимая с расчленением, оказалась ничем, как только он услышал голос, который бы никогда не забыл.
— Я говорил, что вернусь за тобой.
Подняв взгляд, Ичиро увидел перед собой красные глаза, которые появлялись у него в кошмарах на протяжении десятков лет, эту щербатую улыбку, имеющую возможность запугать даже большую собаку одним своим видом. Остальное лицо не отличалось таковым от обычного японца, как и его фигура. Игавара Такеши медленно подходил к нему.
Немного придя в себя от агонии, если постоянные вспышки боли можно так обозвать, Ичиро машинально отметил то, что аякаси прихрамывал на левую ногу, а правая рука висела плетью, да и выглядело существо, а это уже точно не человек, побитым. Разрушение купола ослабило и такого сильного аякаси, за которым отправляли несколько отрядов экзорцистов, но лишь последним повезло запечатать столь древнего мононокэ. И вот сейчас он выбрался ослабленным из под барьера храма, после чего приближался к Ичиро.
Подойдя к скрючившейся жертве, Такеши вытащил неестественно длинный язык из своего рта и лизнул щёку Ичиро.
— Я не чувствую твоего страха. Где он!
Аякаси разозлился и пнул Ичиро по животу, откинув его на пару метров. Изо рта Ичиро слабым потоком пошла кровь, что говорило о сломанных рёбрах и проткнутых лёгких. Удар даже ослабшего аякаси нельзя было назвать слабым.
Такеши неспешно подошёл к своей жертве и приподнял его голову.
— Ты должен бояться! Должен ненавидеть меня! Почему?! Почему в тебе нет этих эмоций?!
Ичиро выплюнул скопившуюся во рту кровь на ноги Такеши и с трудом проговорил:
— Я не могу ненавидеть того, кто потерял силу для возрождения и скоро умрёт, — на последних словах Ичиро засмеялся и активировал татуированную печать на его теле.
Он знал, что однажды они встретятся. Десяток прошедших в спокойствии лет не внушили ему надежду на спокойную смерть в старости. Древние аякаси могут не обращать на время внимания. Год, пять лет, десяток. Если они хотят, они будут ждать, а Такеши точно будет ждать. Ждать, когда Ичиро заведёт семью и на его глазах убить её, оставить его ребёнка и убить ненавидящего его человека, упиваясь в его эмоциях. Также как он и делал века до этого.
Произошла вспышка и Игивара Такеши исчез из этого мира без возможности возродиться. Только Сато Ичиро так и остался лежать на этом месте, хотя он вполне мог протянуть до приезда скорой и оказания медицинской помощи. Все птицы, белки, мелкие грызуны, да даже насекомые, в радиусе двадцати метров упали безвольными телами.
Площадка перед храмом опустилась в тишину. Мёртвую тишину.
Тем временем осколки разлетелись в разные стороны, а несколько из них полетели в сторону злополучного самолёта.
Глава 2. Привет Япония!
— … и после того, как Шарик номер шесть отпугнул от меня тех гопников, я хотел забрать его домой и оставить, но он тоже сбежал, — грустно завершил свой рассказ.
— Да-а, не везёт тебе с
