День чужой жизни - Ирина Ваганова
– Не-е, я выпил, – протянул Григорий, чувствуя наслаждение оттого, что может запросто отказать Василь Василичу в его просьбе. Некоторое время трубка молчала, потом треснутый голос пробормотал:
– Ладно, в конце концов, я тебя сам вчера отпустил, но больше не пей! Завтра как штык!
– Постараюсь.
Григорий бросил мобильник на подзеркальный столик, ещё раз внимательно изучил своё отражение. Да-а, как говорил ослик Иа: «Душераздирающее зрелище». Очень неухоженный вид. Григорий пригладил всклокоченные волосы. Одно радует, это всего лишь на день. А если нет? Если заклинит? Он прошёл в комнату, уселся на диван и принялся размышлять: «С чего всё началось? Проснулся вчера в какой-то другой реальности: чужая жена, чужое место работы – чужая жизнь. Как будто бы я это я, но судьба сложилась иначе. Однако для окружающих всё шло своим чередом, и этот день продолжал предыдущее течение жизни. Меня воспринимали как того самого мужа, как привычного сотрудника. Значит, сломалось что-то только для меня одного. Почему? Поищем причину в предыдущих событиях. Что происходило позавчера?»
Позавчера…. Утро обычное, на работе тоже всё буднично… Да! Григорий вспомнил разговор со студентом. Вызвал к себе в кабинет Семёныча и молодого для обсуждения темы диплома, и вообще, хотелось ближе познакомиться с будущим работником. Прежде чем брать его после окончания института на постоянную работу, надо убедиться, что человек неплохой – неконфликтный и прочее. Понятно, опыта нет, когда он ещё будет, но Семёныч хвалит практиканта – мышление нестандартное, без стереотипов, ум подвижный, парень не чурается рутинной работы. Да, характеристика для начинающего ученого лестная, думал, нынче таких не выращивают. Хобби, как выяснилось, у парня – околонаучная фантастика. Особенно увлекают параллельные миры: то есть люди и земля дублируются, а история в каждом случае своя… Короче – бред!
– Григорий Сергеевич! Напрасно вы отвергаете такую возможность, я принесу одну книгу, там обоснованно доказана высокая вероятность существования параллельных миров! – горячился молодой.
– Я сам тебе десять книг напишу и обосную, чего хочешь, – откликнулся завлаб.
– Особенно если деньги выделят на исследования – хмыкнул Семёныч.
– Мы, знаешь, привыкли верить собственным глазам, реальным фактам. Увидел, потрогал, обосновал, – поучал Григорий.
Студент, однако, спорил:
– Может, есть свидетели? Савелий Семёнович, – обратился он к своему руководителю, – вы бывали в других мирах?
– Так я тебе и сказал при начальстве, – рассмеялся Семёныч.
Так-так. Григорий вернулся в сегодняшний день. Если поверить словам студента, завлаб участвует в научном эксперименте в качестве подопытного кролика. Или главного, более того, единственного исследователя?
Предпочтительней второй вариант. Хорошо. Что мы имеем? Какие средства? Никаких. Даже записи вести смысла нет. Бумаги останутся здесь, тогда как он улетучится куда-нибудь ещё. Хотя… сюда, скорей всего, вернётся этот Григорий, будем считать его вторым, а вчерашнего первым.
Появилось непреодолимое желание черкнуть Григорию-второму пару «ласковых» слов. Разве можно так опускаться? Даже поискал лист бумаги и ручку. В ящике стола нашёлся карандаш. Вот и шкатулка с документами, записные книжки. Надо, пожалуй, всё изучить, а потом уж делать выводы. Копия трудовой книжки, одна запись: водитель в родном НИИ – ну, это уже понятно. Раскопал и альбом со старыми фотографиями. Школа, смеющаяся рядом с Гришей Маринка, поездка в колхоз на первом курсе, а вот и армейские. Чёрно-белые весёлые солдатики подставляют друг другу рожки. Опять Маринка – приехала на присягу. Когда же они поссорились? Судя по отметкам в паспорте, вернее, по их отсутствию, – ни жены, ни детей. Свидетельства о расторжении брака не нашлось. Что ж, так и прожил бобылём? Кого бы расспросить? Изучая телефонные номера в записной книжке, Григорий наткнулся на запись, сделанную своим ещё не устоявшимся почерком. Маринкин! Так вот взять и позвонить! «Как поживаешь? А ведь могло быть всё иначе, вчера я в этом убедился». Скорее всего, самой Марины здесь нет. Как же зовут её маму? А, вот приписка: Алла Ник. Никитична или Николаевна? Вроде Николаевна.
– Будьте добры, Аллу Николаевну, – сказал Григорий женскому голосу, откликнувшемуся на его звонок.
– Слушаю, кто это?
– Гриша Семёнов, если помните, мы с Мариной в одном классе учились.
– Как не помнить, – буркнула Алла Николаевна.
– Я чего звоню… – Григорий задумался, как бы обосновать свои расспросы. – У меня проблемы. Головой сильно ударился и теперь амнезия.
– В аварию попал? – встревожилась собеседница.
– Ничего страшного, но теперь, как у Леонова в «Джентльменах удачи», тут помню, тут не помню.
– Бедняга! Вот не везёт тебе!
– Врачи советуют разговаривать с теми, кто меня знает, может, по каким-то ассоциациям память и восстановится.
– Так ты с Маринкой хотел поговорить? Она уехала к дочке. Той рожать скоро.
– К Алинке?
– А говоришь, не помнишь.
– Про дочь помню, а вот как мы с Мариной поссорились, забыл, – пытался выкрутиться Григорий.
– Я, честно говоря, тоже забыла бы с большим удовольствием! – Голос Аллы Николаевны напомнил давнее «знать не желаем». – Она, когда с твоей присяги приехала, две недели ревела! Уж не знали, как успокоить!
– Чем же я так её огорчил?
– Тебя надо спросить! Из института вылетел и кидался на всех хуже собаки.
– Маринка-то при чём?
– В том то и дело, что ни при чём, а ты приревновал её к этому Игорю, орал, как ненормальный, чуть руку на неё не поднял.
– Не может быть! – возмутился Григорий.
– Может, не может, а с тех пор она о тебе и слышать не желала. А ты ни на одну встречу в школу не пришёл. Стыдно, поди, было? Ничегошеньки я про тебя не знаю и помочь не смогу в твоей амнезии.
– Спасибо, Алла Николаевна, – Григорию стало неловко за этот разговор, но он всё-таки спросил: – как Маринка живёт?
– Нормально живёт, в аварии не попадает, всё помнит. Муж у неё хороший, питерский. В университете познакомились. Давай, дружочек, у меня дела. Извини, если что не так сказала.
– Вы меня простите, – откликнулся Григорий и добавил в гудящую трубку, – за беспокойство.
«Да, Гриша, хорош ты, однако, гусь! – подумал Григорий, – стоит ли вообще разбирать твою жизнь?» Заниматься всё же надо чем-то. Принялся за уборку, так, поверхностно. Рассовывал вещи, какие в шкаф, какие в комод. Пусть поищет! Протёр пыль – нашлась антистатическая салфетка, надо же! Запустил пылесос. У них был такой, даже два подарили на пятнадцатую годовщину свадьбы. Один Инка продала подешевле соседу. Ну, вот и пригодился. Сходил в магазин за пельменями, благо в кармане куртки обнаружился бумажник. Пообедал. Тоска. Уж лучше бы на работу пойти. На какую? Василь
