Григорий Рейнгольд - Один день Григория Борисовича

Рейнгольд Григорий

Один день Григория Борисовича

Григорий Рейнгольд

Один день Григория Борисовича

(рассказ-однодневка с элементами пародии)

Предисловие автора

Дорогие читатели!

Вы держите в руках мою третью книгу, "Один день Григория Борисовича" ("ОДГБ").

Она, в отличие от первых двух, представляет собой не сборник коротких рассказов, а один большой рассказ. Над ним я начал работать, когда писал вторую книгу - "Школу выживания" ("ШВ"), куда он должен был войти. Однако, само собой получилось так, что он "перерос" её и никак в неё не вписался. Он гораздо больше всей "ШВ", и, пожалуй, по объему это даже не рассказ, а повесть. Но по духу своему "ОДГБ" и "ШВ" очень близки. Во многом они пересекаются. Многие герои "ШВ", как и герой рассказа "Теоретик" из первой книжки, действуют и в "ОДГБ" под старыми именами, и вообще эти книги трудно полностью отделить друг от друга...

Как мне теперь кажется, "ШВ" порой не достаёт художественности, некоторые рассказы из неё скорей напоминают газетные статьи или заметки. Этот недостаток я попытался преодолеть в "ОДГБ".

Итак, перед вами - рассказ-однодневка, то есть рассказ, описывающий один день главного героя от начала до конца. Основоположник этого жанра А.И. Солженицын со своим рассказом "Один день Ивана Денисовича". Я, разумеется, далёк от мысли поставить себя в один ряд с классиком, произведения которого, особенно вышеупомянутый рассказ, очень люблю. Просто мне понравился этот довольно редкий жанр. В самом начале работы над этим рассказом я сделал удивительное открытие:

жизнь современной российской демократической школы, как, впрочем, и советской, имеет много общего с жизнью ГУЛАГа! Многие мои знакомые учителя, хотя сначала и удивились этому сравнению, но потом вынуждены были согласиться со мной. Порой я не удерживался от пародирования "Ивана Денисовича", однако пародией в чистом виде этот рассказ признать нельзя. Он повествует об одном дне простого школьного учителя, человека со многими слабостями, присущими каждому из нас, но, несмотря ни на что, остающегося человеком.

Поскольку главного героя зовут также, как и меня, то особо хочу предостеречь от отождествления главного героя с автором, и его родных с родными автора, т.е.

моими!!! Этот мой рассказ, как и все остальные, произведение художественное. Те, кто меня знает, найдут массу отличий в биографиях Григория Борисовича-автора и Григория Борисовича-героя. У нас даже внешность разная. Образ главного героя - собирательный, разные его черты взяты от разных моих знакомых учителей и не только учителей, в чём-то он, безусловно, сродни и мне... Я долго думал, как мне его назвать, притом хотелось, чтоб имя-отчество было созвучно Ивану Денисовичу.

При этом совпадения с именами моих знакомых были полностью исключены.

После долгих раздумий и колебаний, я решился пожертвовать своим именем.

Теперь о языке, на котором написана эта книга. Я старался писать её литературным русским языком. Однако, в книге про школу, а значит и про современную молодёжь, мне не удалось обойтись без молодёжно-блатного жаргона, на котором говорят между собой многие современные ученики. Эти слова выделены курсивом, в конце книги приводится их перевод на нормальный русский язык.

Не удалось мне обойтись и без непечатной русской брани, которая, к сожалению, тоже является фактом нашей жизни и понятна всем без перевода. Я, правда, слова эти заменил многоточиями, но всё равно прошу извинения у культурных читателей.

Выражаю огромную благодарность Жанне Ивановне Райгородской, Алексею Юрьевичу Рогову, Елене Васильевне Карелиной за неоценимую помощь в подготовке рукописи.

Григорий Рейнгольд

"Служенье муз не терпит суеты..."

(А.С. Пушкин)

Григорий Борисович вместе со всеми своими дочками, а всего их у него было четыре, на электричке возвращался домой из леса, куда они все вместе ездили по грибы. Весело ехали, смеялись беззаботно, приключения сегодняшние вспоминали.

Счастливый день выдался, ничего не скажешь. Грибов три портфеля полных набрали.

Григорий Борисович сидит, грибы проверяет, оценки ставит, хорошо, ручка с красной пастой при себе оказалась. Быстро работа идёт И вагон какой-то особенно хороший попался, необычный такой. Проводник чай принёс, в электричках это редко бывает, руки предложил помыть, после грибов это кстати. У младших, близняшек, Даши и Насти, спрашивает:

- Вы устали, наверное? На верхнюю полку ложитесь.

Они туда полезли. Хороший, в общем, вагон, для электрички, какой-то необычный, с комфортом, в купе светло, за окном огни мелькают:

Вдруг, что это? Стекло разбилось отчего-то, кажется, камень прилетел: Крик! Он понять пытается, девочки его в порядке или нет, но темно вдруг стало, ничего не видно. Он пробует крикнуть, спросить, но ни слова произнести не может и ощущает свою полную беспомощность: Голоса его не слышно, всё погружается в темноту и тишину:

Пи, пи, пи: Московское время час ночи.

* * *

Григорий Борисович проснулся от того, что на кухне заговорило радио и понял, что видел несуразный кошмарный сон. Такой сон забыть лучше:

6 часов.

Ещё минут двадцать можно полежать. Он предпочитал просыпаться не по будильнику, а по радио, заранее с вечера включая его. После того, как проснулся, можно ещё немного полежать в постели, собраться с мыслями. Передавали последние известия, из кухни было плохо слышно, но Григорий Борисович сильно и не прислушивался, думая о своём. Бастуют шахтёры Приморья... Он сразу вспомнил, как в сентябре прошлого года его школа решала вопрос, бастовать ли один день, поддерживая всероссийскую стачку учителей, или ограничиться собранием и пикетированием губернской администрации. Поначалу все были настроены решительно, но выступил директор, и сказал, что в случае забастовки со школы будет снята тридцатипроцентная дифференциальная надбавка за целый месяц, притом снята на законных основаниях. Учителя получат в среднем процентов на пятнадцать-двадцать меньше, а многие, особенно мужчины, потеряют гораздо больше... И не решились учителя бастовать. "Теперь я смогу объяснять ученикам, кто такой штрейкбрехер на своём примере", - сострил учитель истории и обществоведения Иван Евгеньевич, один из немногих, кто стоял за стачку до конца. А чего ему не стоять, он бы лично немного потерял. Ох уж эта "режиковская" надбавка, названная так по имени губернатора Прибайкальской губернии Георгия Режикова. Сколько из-за неё мороки!

От всего фонда зарплаты школы берётся тридцать процентов. Впрочем, и это не так, вовсе не от всего фонда. На классное руководство, допустим, надбавка не положена, за заведование кабинетом не положена..., только за "часы", за уроки то есть. Вся эта сумма делится администрацией по своему усмотрению между всеми работниками, иногда, раз в квартал примерно, к этому дележу допускается профком.

В первые два года вообще была полная неразбериха, но в последнее время удалось с помощью учителя информатики Ильи Давыдовича, который сделал специальную компьютерную программу, навести мало-мальский порядок. Часть денег распределяется "за основную работу", пропорционально нагрузке и окладу, а часть "за дополнительную", за особые заслуги: А и теперь не обходится без взаимных обид, не всем понятна новая система. В общем, надбавка эта, как кость, брошенная на драку собакам, хотя кому-то она и помогает выжить... Но постоянно висит угроза отмены этой надбавки, говорят, что противоречат они федеральному законодательству, что и так нечем платить зарплату. А ведь с помощью "режиковских" оплачивается всякая дополнительная работа, например ведение кружков или какая-либо физическая работа. Многие учителя-мужчины пострадали бы сильно от забастовки. Сам Григорий Борисович получал из этого фонда за ведение математического кружка. Он как представил себе, что получит тысяч на сто меньше, как пойдёт после этого домой... А многие учителя ведут и платные занятия, они ни за что пострадают. В общем, сорвалась забастовка. А пикетировать никто не поехал, где на это время взять...

6 часов 25 минут,

- передало радио. Пора подниматься, но Григорий Борисович ещё с вечера чувствовал недомогание. "Наверное, это грипп", - подумал он. По городу гулял грипп. Многие учителя и ученики болели, классы на уроки приходили неполные, многие на уроках кашляли, чихали и сморкались. Из-за болезни учителей часто срывались уроки, и по школе постоянно слонялось без дела много учеников...

Ощущая головную боль и ломоту во всём теле, Григорий Борисович подумал: "Может, остаться дома и вызвать врача?" Мысль о том, что можно не подниматься сейчас из теплой постели, а остаться дома и отлежаться, в конце концов, отоспаться, на некоторое время ослабила его волю. Проснулась жена. Она сразу встаёт, не валяется в постели долго.

- Гриша, ты что лежишь? Опоздаешь на работу, - сказала она.