Законник Российской Империи - Оливер Ло
Что ж, похоже, утро перестает быть томным.
— О, кого я вижу! Наш провинциальный родственник решил почтить нас своим присутствием, — произнес Александр, останавливаясь в паре шагов от меня. Его голос сочился сарказмом, но я заметил, как он нервно теребит манжету рубашки.
Я лишь слегка кивнул в ответ, сохраняя невозмутимое выражение лица.
— Что, язык проглотил? — продолжил свои нападки Александр. — Или в вашей глуши не учат правилам приличия?
— Доброе утро, Александр, — спокойно ответил я. — Прошу прощения, был погружен в размышления о «Государе» Макиавелли. Знаешь, удивительно актуальное произведение, даже спустя столетия.
Александр нахмурился, явно не ожидав такого ответа.
— Макиавелли? Это еще кто такой?
— О, всего лишь один из величайших политических мыслителей эпохи Возрождения из Италии. Его труды до сих пор изучают все, кто хочет понять механизмы власти и управления государством.
Парень замялся на мгновение, пытаясь придумать, что сказать, но, кажется, каждый раз заходил только в тупик.
— Ха! — нервно фыркнул он. — И что же может знать какой-то древний итальяшка о современной политике?
— Ну, например, лучше быть скупым, чем щедрым, — ответил я. — Хотя, судя по твоему новому камзолу, ты явно не разделяешь этот принцип.
Александр инстинктивно одернул полы своего дорогого камзола и оглядел его, словно ожидал увидеть какое-то пятно.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Ничего особенного, — пожал я плечами. — Просто размышляю о том, как некоторые принципы управления остаются неизменными на протяжении веков. Кстати, а ты читал «Искусство войны» Сунь-Цзы?
— Какой еще Сунь-Цзы? — Александр явно начинал терять терпение. — Ты можешь говорить нормально?
— О, прошу прощения, — я изобразил на лице искреннее раскаяние, хотя на деле веселился, как перегруженный информацией мой сводный брат уже нервно переминался с ноги на ногу. — Я забыл, что не все разделяют мою страсть к классической литературе. Может быть, обсудим что-нибудь более близкое твоему сердцу? Например, последние столичные сплетни или новую коллекцию шляпок мадам Дюбуа?
Лицо Александра покраснело от злости.
— Ты… ты издеваешься надо мной? Не знаю я никаких Дюбуа!
— Что ты, ни в коем случае, — ответил я с самым серьезным видом, слегка наклонив голову. — Просто пытаюсь найти тему для светской беседы. Знаешь, в провинции мы привыкли к более… содержательным разговорам.
— Ах ты… — Александр сделал шаг вперед, сжимая кулаки. — Да что ты вообще знаешь о столичной жизни? Ты здесь чужой, незваный гость, которого терпят только из-за прихоти отца! Ты всего лишь ошибка!
Я приподнял левую бровь, сохраняя полное спокойствие.
— Интересное наблюдение. Знаешь, не ошибается только глупец, который ничего не делает. Любая ошибка ведет лишь к опыту, которого у тебя раньше не было.
— Да плевать мне! — перебил меня Александр. — Ты думаешь, что если начитался каких-то древних книжек, то можешь умничать? Да ты понятия не имеешь, как устроена реальная жизнь! Да я…
— Возможно, ты прав, — кивнул я, прервав его поток фраз. — Но знаешь, есть одна замечательная цитата: «Я знаю, что ничего не знаю». Это сказал…
— Дай угадаю, еще какой-нибудь древний мудрец? — саркастически произнес Александр.
— Почти угадал, — улыбнулся я. — Это Сократ. Удивительно, не правда ли, как много мудрости можно почерпнуть из истории и из, казалось бы, никому не нужных книжек?
Александр выглядел совершенно растерянным. Было очевидно, что он не может понять, оскорбляю я его или просто веду светскую беседу.
— Ты… ты просто… — начал он, но тут его лицо внезапно изменилось. Гнев сменился каким-то странным выражением, словно ему в голову пришла гениальная идея.
— Знаешь что, — сказал мой брат уже совсем другим тоном, — ты прав. Мы начали не с той ноги. У нас не было возможности по-настоящему познакомиться.
Я вновь приподнял бровь, на этот раз, ради разнообразия, правую. Какая неожиданная перемена. Неужели я ему мозги вправил напором информации из своего мира?
— Как насчет того, чтобы сходить вместе в одно из лучших заведений столицы? — предложил Александр с улыбкой, которая показалась мне слишком уж доброжелательной. — Я мог бы показать тебе, как развлекаются настоящие столичные аристократы, а ты… Научишь меня паре цитат своих этих древних мудрецов.
Я уже открыл рот, чтобы ответить, но тут нас прервал знакомый голос:
— Что, снова досаждаешь старшему брату?
К нам подошла Анастасия, и ее взгляд, брошенный на Александра, был полон пренебрежения.
— О, все в порядке, сестренка, — усмехнулся я, чувствуя, что это может сыграть на руку. Ну не стал бы он просто так приглашать меня куда-то. — Наш дорогой брат как раз проявил неожиданное великодушие. Он пригласил меня в одно из лучших заведений столицы и даже сказал, что сам все оплатит, представляешь какая щедрость?
Александр слегка побледнел, явно не ожидав такого поворота событий.
— Более того, — продолжил я с хитрой улыбкой, — он сказал, что я могу заказать все, что пожелаю, и он непременно покроет все расходы. О, кстати, сестренка, не хочешь присоединиться, раз все так обернулось?
— А… но я, вообще-то, думал… — попытался вставить слово Александр, но Настя его перебила.
— О, очень мило с твоей стороны, — сказала она, обращаясь к младшему брату. — Ты наконец-то взялся за ум и решил наладить отношения со старшим братом! Конечно, я согласна. Думаю, завтра вечером будет самое удобное время.
— Вот и отлично, а теперь, прошу простить, мне пора в Судебное Бюро, — сказал я, подмигнув Насте. — До встречи завтра, брат. Не забудь забронировать столик на троих в самом дорогом ресторане столицы. Уверен, ты знаешь все лучшие места.
Мы с Настей направились к выходу из сада, оставив Александра в полной растерянности. Я едва сдерживал смех, представляя выражение его лица.
— Ты ужасен, — доверительно шепнула мне Настя, когда мы отошли достаточно далеко.
— О, я уверен, он скоро придет в себя, — ответил я. — В конце концов, он же «настоящий столичный аристократ». Уверен, у него найдется пара-тройка золотых монет на ужин. А если нет, что ж, это будет отличный урок финансовой грамотности.
Настя покачала головой, но я заметил, как уголки ее губ дрогнули в улыбке.
— Ты невозможен, — сказала она. — Но я рада, что ты здесь.
