В интересах государства - Алекс Хай
А когда открыла глаза, мужчина был уже возле ворот.
— Стой, сука!
Едва удерживая равновесие, я помчался за ним. Мужик оказался прытким — бросился в машину, и водитель тут же дал по газам, вылетев на шоссе. Вторая легковушка не сдвинулась с места, и я увидел, что в ней никого не было.
Микроавтобус тронулся последним.
— Стоять!
Я черпнул из источника еще силы и отправил вслед «микрику» сразу несколько «Колобков». Что-то вспыхнуло. Неестественно быстро, из авто потянуло черным дымом.
Машину начало заносить. Не успев вырулить на шоссе, микроавтобус скатился в кювет и врезался в дерево.
— Вот дерьмо…
Я вздрогнул, когда автомобиль вспыхнул. Изнутри доносились крики, но люди почему-то не могли выбраться из охваченного огнем кузова. Секунда, вторая… Микроавтобус взлетел на воздух. Неужели «Колобки»? Обычно тачки так не взрываются, это не кино…
— Андрееей!
Крик отца вырвал меня из оцепенения. Я убил людей. Впервые убил. Дерьмо. Не думал, что это выйдет так.
— Андрей!
Я обернулся. Отец склонился над дядей и зачем-то тряс его за плечи. И по лицу патриарха я все понял.
* * *
Фельдшер подошел к нам и вопросительно уставился на тело дяди Андрея. Отец молча покачал головой. Лекарь кивнул.
— Горе-то какое… Вызову полицию и спецбригаду. Вам помощь нужна?
— Нет, мы в порядке, — отозвался я и жестом попросил медика уйти.
Отец выглядел раздавленным.
— Пап, мы ему уже не поможем. Оставь его. Ненадолго.
— Мы не успели помириться, — словно не слыша меня, говорил отец. Он глядел прямо перед собой и легко покачивался из стороны в сторону, точно в трансе. — Я давно его простил, но…
— Он умер напрасно, если мы не выясним, кто это сделал, — потеряв терпение, я принялся трясти папу за плечи. — Не уходи в себя! Ты нужен мне здесь. Оле, бабушке… Горевать будем потом.
— Знаю. Прости, сын. Он все же мой брат.
— Не виню. Но сейчас нам нужен наш патриарх.
Я помог ему подняться, отряхнул его грязную спину — почему-то сейчас мой разум цеплялся за такие бессмысленные мелочи, и медленно повел к Матильде. Наставница хмуро курила, сидя на порожке одного из склепов. У ее ног лежал раненый захваченный боец. Каблук остроносой туфли упирался ему в кадык.
— Удалось что-то выяснить? — спросил я, подойдя ближе.
— Не одаренный, — баронесса выдохнула дым. — Скорее всего, бывший солдат. На разуме стоит очень мощный блок. Лучше дождаться людей Корфа, чтобы его вскрыть. Иначе, боюсь, можем сковырнуть что-то неправильно. Одно могу сказать — здесь поработал очень сильный и умелый менталист. Давно не видела такой работы. Кто-то уровня Вальтера или даже выше…
— Он сильно ранен?
— Кровь ему я остановила, повесила «Мертвую воду». Не умрет. По крайней мере точно не в ближайшие часы.
Я уставился на пленника. Видимо, Матильда каким-то образом парализовала его, потому как он лежал совершенно неподвижно — только изредка моргал. Оружия при нем уже разумеется не было — я заметил даже наспех вывернутые карманы. Матильда, видать, дело свое помнила.
— Может лучше отвезем его в усадьбу? — предложил я.
— Нет. Нужно передать его Вальтеру, и лучше сделать это до того, как сюда прибудет полиция. Надеюсь, дело сразу передадут под юрисдикцию тайного отделения. Все же нападение на графскую фамилию — не шутки. Сейчас здесь будет полно народу, нас начнут опрашивать. И наверняка слетится даже пресса. Но место преступления пока что лучше не покидать.
Матильда затушила сигарету и щелчком отправила окурок в урну на аллее. С десяти шагов. Даже сейчас выпендривалась, хотя наверняка не осознавала этого.
— Пойду найду Олю с бабушкой.
— Они помогают медику.
Оставив отца возле баронессы, я направился к пострадавшим. Прозвучит цинично, но сейчас кладбище выглядело по-настоящему полным жизни. Туда-сюда сновали люди — из каморки сторожа таскали горячую воду, распотрошили все аптечки для первой помощи. Напуганные сельские вернулись и старались помочь. Кто-то пригнал старый автомобиль, чтобы увезти неходячих в больницу. Наш ириновский фельдшер командовал перевязками и сам сбивался с ног.
— Сколько пострадавших? — спросил я.
— Двое охранников из усадьбы убиты, ваше сиятельство. Один, старший, ранен. Нападавших… Ну, вы целый фургон отправили к праотцам. Правда, сколько их там, я толком не знаю. Ведь целиком сгорел… Тут уж пусть спецбригада разбирается.
— А местных? Сельчан?
— Пятеро погибших. Трое в критическом состоянии. Еще семеро — от средней до легкой тяжести… — фельдшер почесал бородку и с тоской уставился на пострадавших. — Вы умеете исцелять, ваше сиятельство?
— Нет, но могу попробовать.
Медик наградил меня подозрительным взглядом.
— Как это, ваше сиятельство?
— Заклинаний не знаю, могу попробовать вытащить чистой силой.
— Если изволите попытаться, буду благодарен. Только, прошу, не навредите. Если не будет получаться, бросьте — дождемся бригады из Всеволожского госпиталя.
Я кивнул и прислушался к ощущениям. В резерве еще кое-что оставалось. Силушка, отзовись. Своим людям помогаем. На родной земле. Негоже им страдать за нас.
— Начнем с самых тяжелых?
Фельдшер кивнул.
— Ваш охранник. Седой. Он совсем плох. Может не дотянуть.
Ох ты ж черт. Неужели Виктор Павлович?
Я бросился к нему. Рядом с ним лежали два накрытых черной пленкой тела. Я осторожно поднял ее и увидел окровавленное лицо Семена. Того самого, который пытался меня успокоить, когда я впервые пришел в себя в усадьбе. Добрый был парнишка, ему бы еще жить да жить…
— Виктор Павлович, слышите меня? — Я опустился на колени возле него и взял за руку.
Охранник застонал и приоткрыл один глаз.
— Ваше… Сиятельство… Целы…
— Помолчите пока. Я попробую вас полечить.
Я закрыл глаза и обратился к силе. Воззвал к свету, который, как теперь я думал, был родовым источником. Потянулся к нему, взял горсточку чистой силы и заставил медленно перетекать из моей руки в тело охранника.
Сила лилась — я чувствовал это, и лишь направлял ее течение. Словно кружево, старался плести целебную вязь. Охранник застонал и крепче сжал мою руку.
— Выходит… Ух, черт…
В следующий миг из его живота вылетело что-то мелкое и дзынькнуло, ударившись о стену сторожки. Пуля? Неужели работало?
Еще одна железка. И еще.
Чувствуя большую уверенность, я направил силу иначе. Остановить кровь, как делали в «Мертвой воде», и только потом исцелять. Не знаю, сколько я провозился возле Виктора Павловича, но когда к нам подошел фельдшер, то тихо охнул.
— У вас дар целителя, ваше сиятельство, — торопливо сказал он. — Думаю, достаточно. Дальше врачи разберутся. Благодарю вас.
Я устало оторвался от охранника и
