Печать зверя - Маркус Кас
— Я вынужден спросить, прошу прощения. Но что случилось?
Девушка окаменела на какое-то время. Как-то сжалась и стала ещё миниатюрнее. Черты лица заострились, отчего она стала ещё красивее, как ни странно. Но это была выдержка, врожденная и воспитанная годами. Внутри неё бурлил океан.
Внешне ничем не выдавая себя, внутренне она всё же ослабила контроль. Вокруг нас зашелестели листья. Они потянулись к нам, укрывая чем-то вроде полога. Природнице очень хотелось отгородиться ото всего мира и она, сама того не осознавая, делала это при помощи своего дара.
— Екатерина, — негромко позвал я её.
Девушка вздрогнула и очнулась от воспоминаний. Лианы замерли, магическое давление отступило.
— Простите, — виновато и несмело улыбнулась она. — Я знала, что это произойдет, рано или поздно. Признаюсь, мне отчего-то казалось, что никогда. Я легкомысленная, да?
Я вежливо промолчал. Правильного ответа на этот вопрос не было.
— Мне кажется, я ошиблась… — пробормотала природница.
И, после ещё нескольких секунд молчания, её прорвало. И исповедь была очень долгой. Наполненной таким множеством эмоций, что ей самой было впору романы писать.
Отцы и дети. Вечный конфликт, существующий с начала времен. Амбиции одних и мечты других. Вещи, весьма редко совпадающие.
Так случилось и с княжной Шишкиной-Вронской. Когда девушка потеряла мать, будучи подростком, это был удар, с которым справиться оказалось не под силу. Мужчины совсем иначе переживают потери и в семье нужной поддержки она не нашла.
Но, к счастью, выбрала путь не разрушительный, а созидательный. Её дар пробудился очень рано, не в последнюю очередь из-за потрясения и желание убежать во что-то лучшее. И, так как природная магия охотно ей подчинялась, девушка с головой ушла в магию.
Отец лишь радовался, ведь ему казалось, что его дочь позабыла беды и ожила. Так что ей дали полную свободу в этом «увлечении».
А вот когда она стала достаточно взрослой, чтобы глава рода задумался о выгодном браке, Екатерина уже стала другой. Одержимой своим аспектом и изучением. Ей хотелось развиваться, а не «прислуживать мужу».
В общем, отец и дочь в один миг узнали, что вовсе друг друга не знают.
Скандал, насколько я понял, был страшный. Потому что князь привел жениха сразу, без предупреждения. Ему и в голову не пришло, что девушке это вообще может не понравиться. Наоборот, ожидал радости и благодарности.
Ну а что получилось в итоге…
В итоге от весьма уважаемого семейства пришлось откупаться. Потому что оскорбление было нанесено ужасное. Екатерина не призналась, что именно она тогда сказала, но можно было догадаться.
Последующий за этим разговор с отцом тоже был предсказуем. Наговорили они друг другу слишком многое.
Как я понял, князь пригрозил тем же, чем и сыну. Лишением титула и наследства. Но с девушкой это сработало наоборот. Она сказала, что так тому и быть, хлопнула дверью и ушла.
— Я такого наговорила, Александр Лукич! — в чувствах природница повысила голос, но я накрыл нас воздушным заслоном, чтобы никто не смог услышать. — Он никогда меня не простит!
Знала бы она, что князь тоже думает о прощении… Но скажи я прямо — не поверит. Да и как я объясню, что знаю об этом?
— Так что нет у меня титула. Отец лишил меня его, и заслуженно. Но я не жалею! Я тут… — она обвела жестом растения. — Я тут счастлива, понимаете? И с Тимофеем… счастлива.
Нда, всё ещё сложнее, чем мне виделось. Вот было бы что-то… Прийти в тенях там, ну или на дуэль вызвать. До просто откупиться. Вот чёрт.
— Вы должны сказать ему, кто вы, — тихо произнес я.
Она снова вздрогнула, как от удара.
— Он меня тоже не простит, — она шмыгнула носом и совсем простецки потерла его ладонью.
Парень, безусловно, знатно обалдеет. Но прощать-то за что? Обман столь детский и понятный, с одной стороны. С другой… Да, это всё меняло и очень сильно.
После всего услышанного я уже понял, с князем они помирятся. Что один, что вторая, уже давно пожалели о горячности и своих поступках. Просто оба уверены, что обида другого слишком сильна.
Единственная проблема, которая была — у Тимофея нет титула. А значит, предстояло решить только её.
Пусть это всё равно будет неравный союз, но это неважно.
— Знаете, Екатерина, — улыбнулся я. — Уверен, всё наладится. Я обещаю. Вы только поговорите с ним. Честно. Расскажите всё, он поймет.
Вот уж в ком я не сомневался, так это в рыжем. Парень не просто влюбился. Влюбленность превозносит, любовь уважает. В Тимофее было благородства не меньше, чем в лучшем из аристократов. И уважения, что ещё более важно. Никогда в жизни он её не обидит. Это просто невозможно для такого человека.
— Вы правда так думаете? — в её глазах загорелся слабый огонек надежды. — Я не прощу себе, если разочарую его.
Ну это уже было выше моих сил. Князем приютского, конечно, так быстро не сделать, это уж он сам пусть постарается. Но уж графом наверняка смогу. Не наверняка, точно смогу.
В конце концов, патриарх не откажет принять в семью ещё одного талантливого внука. А лучше сразу двух, чтобы и для Гордея обеспечить будущее. Чем семья больше, тем лучше. Когда она настоящая.
Мне от этой мысли стало так тепло и легко внутри, что, кажется, это ощущение передалось и природнице. У девушки посветлело лицо, плечи её расправились, а вихрь эмоций совсем стих.
— Я всё расскажу ему, — решительно сказала она. — Всё, как есть. Если он меня отвергнет, значит так суждено.
Как же хорошо, что Тимофей её любит со всей вот этой драматичностью. А может и за это в том числе. Детство и юность у него были весьма ненасыщенные чувствами. Он выживал, а теперь просто радовался.
У них впереди огромный путь. И он однозначно стоит того, чтобы помочь.
Всё будет хорошо. У них, у меня и вообще. В такие моменты просто понимаешь — всё будет хорошо.
Я оставил княжну в том мечтательном состоянии, в котором пребывают люди, когда отступают все невзгоды, а впереди лишь нечто светлое. Она с любовью рассматривала цветы оранжереи, а я отправился заниматься менее романтичными вещами. До вечера было время проверить запасы в лаборатории, наличие нужных ингредиентов и составить план.
К тому же, чем ещё заняться на таком подъеме настроения, как изучением бумаг императорской академии. Я вернулся домой и
