Небо внизу - Юлия Стешенко
– Отлично, – тщательно скрывая облегчение, кивнула Тео. – Но у меня есть условие. Мою работу вы оплатите только тогда, когда я решу проблему. Но к вопросу о залоге мы больше не возвращаемся – в любом случае. Даже если я не смогу вам помочь, мой долг перед вами аннулируется. Будем считать это платой за время, которое я потрачу на изучение новой области знаний. Согласны?
– Конечно! По рукам! – счастливый Соннера звонко плюнул себе в ладонь, протянул ее Теодоре, но тут же опомнился и спрятал волосатую лапищу за спину. – Простите. Привычка, сами понимаете. Работаю с грубыми людьми, совсем от общества благородных дам отвык.
– Очень вас понимаю, господин Соннера. Чем бы мы ни занимались, дело всегда накладывает свой отпечаток.
– Совершенно согласен, – выдохнул Соннера, доставая из-за спины оплеванную руку. – Так мы договорились?
– Да. Можете быть уверены: я приложу все старания.
Том появился из-за угла сразу же, как за Соннерой закрылась калитка.
– Сейчас ты мне расскажешь, что брать тройную цену за работу – чудовищное нарушение предпринимательской этики, – обреченно вздохнула Теодора.
– Я?! И в мыслях не было, госпожа. Этот бугай безголовый сам предложил три цены, вы его за язык не тянули. Сам предложил – пусть сам и платит.
Глава 16
Информации о неупокоенных душах в книгах было мало. А информации о наведенной порче – много. Поначалу это Теодору радовало. Азартно зарывшись в учебники, она читала раздел за разделом, выписывая в блокнот самое важное и вычерчивая схемы простейших ритуалов. Но время шло, а количество неизученной информации практически не убавлялось. И самое поганое: разные источники сообщали изумленному читателю прямо противоположные сведения. Глубокоуважаемый господин Аренсон писал, что для наведения долговременной эффективной порчи используются принципы гомеофторной магии. А не менее глубокоуважаемый господин Блумгольц уверял, что для выраженного устойчивого результата необходима контагиозная магия. А это, простите, огромная разница. При симпатических ритуалах достаточно подобрать хотя бы условно похожие объекты – к примеру, налить в плошку клюквенный сок, который и будет символизировать вино. Именно на эти квазиобъекты и направлено магическое воздействие – а значит, навести порчу может кто угодно. А при контагиозных ритуалах необходим предмет, которых находился в прямом контакте с проклинаемым объектом. Для вина это… пробка? бутылка? пресс? Неважно, что именно. Важно, что у проклинающего должен быть доступ к винодельне или к подвалам Соннеры.
Или не должен? Если, скажем, взять ветку с виноградного куста… Она контактировала с ягодами, из которых был выдавлен сок, который стал вином… Нет, ерунда. Если бы проклятие наводили через лозу или через землю, то сохли бы виноградники, а не вино в бутылках прокисало.
Кстати. А почему уничтожают именно вино? Глупо и нерационально. Намного эффективнее уничтожить виноградники… Если только ты не планируешь заполучить эти виноградники сам. Может, кто-то рассчитывал выкупить ферму умершего… как его там… неважно. Предположим, этот некто выжидал, когда родственники старичка скинут цену по максимуму – но Соннера перехватил сделку…
«Уточнить у Соннеры, были ли другие претенденты на ферму», – пометила в блокноте Тео и взяла следующую книгу. В главах со второй по девятую включительно Арабелла Блонски объясняла методику наведения и снятия порчи с одушевленных и неодушевленных объектов. По мнению госпожи Блонски, наиболее эффективными в данном вопросе были обратно-контагиозные ритуалы. Чтобы навести порчу, следовало поместить в непосредственную близость к проклинаемому предмет, служащий ретранслятором магии. Скажем, спрятать иглу под крыльцо…
Беззвучно застонав, Тео захлопнула книгу.
Какой кошмар. Хуже, чем теория монетарной политики.
А вместо невидимой руки рынка – рука славы.
Потянувшись, Тео поднялась со стула, наслаждаясь упругой плавностью движения. У этого тела не болела спина, от многочасового сидения за столом у него не отекали ноги и не ломило плечи. Остановившись перед зеркалом, Тео оттянула назад складки на юбке, туго обтягивая тканью бедра. Чтобы заполучить такую фигуру, прежней Теодоре нужно было полгода жить на томленом сельдерее, запивая его горькими слезами по несъеденным пирожным.
Когда Тео изучит магию так глубоко, что сможет вернуться домой, она точно будет об этом скучать. Но только об этом. Потому что жизнь без электричества, без интернета и без эластичных трусов ужасна.
Спустившись по лестнице, Тео прислушалась, пытаясь определить, где сейчас находится Том. Обычно это не составляло труда: если он не пилил, то копал, если не копал, то строгал, стучал молотком, скреб наждачкой или жужжал ручной дрелью.
Но не сейчас. Сейчас во дворе царила тишина.
Склонив голову набок, Тео шагнула к раскрытому окну.
Во дворе царила тишина. Не скрипели колеса тачки, не ударялась в землю мотыга… И в дом контрактный не заходил. Тео прошла мимо кухни – там было пусто, а хлопок двери в соседней спальне пропустить невозможно.
И куда же подевался Том? Озадаченная Тео прикусила губу.
Не то чтобы она заставляла Тома все время работать… Вовсе нет – он сам постоянно хватался то за одно, то за другое, а если куда-то отходил, то обязательно предупреждал.
А что же сейчас? Оставшийся без надзора контрактный, улучив момент, сбежал в город? Или дремлет где-нибудь на солнышке? А может, полез на эту дурацкую лестницу, свалился и потерял сознание?
Воображение мгновенно нарисовало картинку: Том лежит на земле, беспомощно раскинув руки, а вокруг головы растекается лужица крови.
Ошеломленная внезапным предчувствием беды, Тео открыла рот, чтобы позвать контрактного, но не успела. Из библиотеки донеслось отчетливое покашливание, следом за ним – скрип стула и стук чашки, поставленной на стол.
Ну мать же твою.
Приходит ведь в голову всякая чушь.
Мгновенный испуг, плеснув ледяным ветром, истаял, разлился по жилам теплым безвольным облегчением.
Тео бесшумно отворила дверь библиотеки. Том сидел у окна, вытянув грязные ноги, и завороженно таращился в толстенную книгу. «Путешествия Джонатана Рокара: от северных морей до южных островов» – гласила яркая, как перья попугая, обложка. Том не услышал шагов Теодоры, не заметил, как упала на страницу длинная тень. Приоткрыв рот, он зачарованно скользил взглядом по строкам и, кажется, даже не дышал.
Рядом на подоконнике стояла полупустая чашка. Кофе в ней остыл, подернувшись мутной сливочной пленкой.
Тео сделала еще один
