Ржевский - Семён Афанасьев
Значит, что? Значит, тамошняя родня уже делилась, и не раз. С очень высокой степенью вероятности. Чувствуется по духу построек, не знаю, как словами сказать.
Конфликт поколений тоже во все времена актуален, должны быть и механизмы его регулировки.
Если местные людишки дома в сотню этажей своими руками забабахивать научились, то и делить такие участки тоже должны были приспособиться. Иначе поубивали бы друг друга давно к нехорошей матери.
Сейчас послушаем, что ответят.
— Ну-у-у, если ты буквально настаиваешь, — резко озадачивается старик, уходя в себя. — С другой стороны... почему нет...
— Прошу меня извинить, Ржевский-сан! — Шу решительно делает шаг вперёд, игнорируя удивлённый взгляд менталистки. — Простите, что лезу не в своё дело! — она в очередной раз кланяется.
Её разрез на груди и его содержимое маятником качаются вниз.
Оба-на. А ничего так японское декольте, есть за что взяться. Ух ты.
Да и сама азиатка начинает резко казаться гораздо менее консервативной и более перспективной, чем Наджиб. В одной деликатной области.
От открывшейся перспективы (нематериальной тоже) захватывает дух. Есть над чем призадуматься.
И ночуем сегодня на одной территории! Причём она сама в портал за мной понеслась, не звал её сюда никто специально!
Ух ты ещё раз. Похоже, жизнь не так и плоха, несмотря на некоторые незначительные свои сложности и перипетии.
— Дмитрий-сан, — Норимацу поворачивается ко мне. — Абсолютно случайно я в курсе законов и на данную тему. Вы позволите сказать?
— Чего там? — а дед нетерпеливо косится на Анастасию Барсукову в окне. — Говори уже! Я внуку не враг, если есть какое-то разумное решение. От родной крови тоже не отказываюсь, фамилия не в счёт.
— Если у дворянина вашего города есть кто-то на попечении, он автоматически считается эмансипированным, — чеканит японка, как на экзамене. — Соответственно, его долей законно второе лицо без разрешения управлять не может. Мои юристы прорабатывали вопрос на всякий случай.
— Продолжай, — теперь и дед заинтересованно косится в декольте Норимацу.
Вот же... старый козёл. Стукнуть его, что ли. Для профилактики.
Может не пережить, правда. Особенно после возврата моего расового бонуса на силу.
— Дмитрий Ржевский уже взрослый по вашим же законам Соты и по вашему Дворянскому Уложению. — На безупречном русском продолжает сообщать Шу. — Вы сами сказали: его опека над Далиёй Аль-Футаим, которую вы называете Мадиной Наджиб, засвидетельствована по всем правилам. Было такое?
— Хм, — дед задумывается ещё сильнее. — Не буду спрашивать, для чего твои юристы тебе такие справки готовили.
— В подобных случаях, — азиатка пропускает последнюю фразу мимо ушей, — для разделения вашего земельного участка внутри Золотого Квадрата достаточно вашего же с внуком обоюдного заявления в мэрию Соты. По взаимному согласию, во избежание конфликта интересов.
Мадина поднимает бровь, присвистывает и оттопыривает большой палец.
— Удовлетворяется автоматически, — продолжает Шу, — поскольку Изначальные Рода в Золотом Квадрате живут по уведомительной системе от самого основания, не по разрешительной. Старый бонус от тогдашнего царя, отменить никто не вправе.
— Получается, над ними законы их же Империи не властны? — вспыхивает интересом Наджиб, мотающая на ус, похоже, всё, всегда и везде.
Впрочем, менталистка. Ещё и ранг запредельный уже полчаса как.
— На территории Соты — нет, — подтверждает Норимацу. — На то она и Свободная Экономическая Зона.
— Я должен это обдумать, — выдаёт Ржевский-старший.
— Деда, — вздыхаю следом за ним. — В любое другое время я бы с удовольствием дал тебе и неделю, и две на размышления. Но прости и ты меня: не ожидал я, что ты новую жизнь ТАК начнёшь. Переговоры о будущем имения за твоей спиной я тоже вёл, сам, тебе тоже не говорил.
— И? — родственник настораживается.
— Ни к чему сейчас твои долгие раздумья. Решай, да или нет, сразу. Советую выбрать первое, как родная кровь.
Старик хмуро сверлит меня взглядом.
— В своё оправдание скажу: ты старый, вот-вот помрёшь, думал я. Ты ж не говорил, что у тебя такие планы, — с надлежащим уважением указываю пальцем на изрядные прелести княжны, выставленные в окне напоказ.
Хм, интересно, а у кого больше? У Барсуковой или у Шу? Потрогать бы, да не дадут.
У японки, кажется, коэффициенты плотности и упругости выше, а у княжны — объём посолиднее.
— Я думал, в стратегическом будущем тебя один хрен не будет. Значит, решать мне логичнее, — продолжаю тем временем вслух деду.
— И?!
— Слово Ржевского мною уже дано. Не отдам я тебе свою часть участка, хоть ты тресни. Тем более, по закону мы час как равны с тобой статусами, получается.
— Не поторопился ли?! — на глазах грубеет родственник. — Меня хоронить?! Я пока ещё жив!
— Я был неправ, согласен. Очень неправ. Но и ты же не Ржевский больше, — вздыхаю. — Как только что оказалось. С чего тебе за чужую фамилию решать?
— Мудак ты, Дима.
— Время рассудит, — предлагаю дипломатично. — Давай лучше миром договариваться. Получается, тебя скала на нашем родовом гербе больше не касается.
— Б**. — Теперь сквернословит и старик. — Здесь не спорю. Вина на мне за такое несмываемая, согласен...
— Прости, — обнимаю его в порыве непонятных чувств. — Я хоть и тоже неправ перед тобой, но извиниться всегда способ найду. Если оба живы будем. А Слово Ржевских мне прямо сейчас защищать, похоже, придётся. Да и в будущем я от фамилии не откажусь. — Подумав, повторяю. — Извини и ты меня, если я неправ в чём.
— Чего ещё сказать хотел, да осёкся? — дед неожиданно обнимает меня в ответ.
— Только моя теперь эта шляпа, получается. Ты же сам отказался.
— Которая?
— Та, что на оголовье хлыста, вбитого в скалу. Не наша с тобой на двоих общая, как раньше. И эполет поручика с тремя звёздочками теперь тоже только мой. И груз от них, каким бы ни был — я им сам распоряжусь.
Какое-то время все молчим, как по команде. Даже Барсукова в окне задумчиво глядит в горизонт, время от времени подрагивая кончиками, хм, ну пусть будет небольших розовых окружностей.
А ведь её сиськи меня в данный момент совсем не
