Край неба - Андрей Александрович Васильев
В наше время и в городе, ясное дело, кого-то куда-то завести — проблема серьезная, кругом жизнь, потому эти пакостники взяли себе моду детей малых с парковых дорожек за деревья уводить, чтобы после хихикать, глядя на то, как их родительницы, побросав смартфоны, в которых до того сидели, с воплями мечутся в поисках кровинушек, голося, что твои чайки над морем. Но вреда мелкоте, конечно, они никакого не причиняют, понимая, что спрос за то с них будет неслабый, по этой причине через какое-то время, если матери чад своих не нашли, выводят последних обратно на дорожки, к людям.
Но вот Лихо… Нет, и про эту нечисть я слыхал кое-что, только воспринимать ее как некую кару людскую хуже Мары мне и в голову не приходило. А оно вон как.
— Думаешь, его пращуры просто так придумали поговорку «Не буди Лихо, пока оно тихо»? — осведомился у моего слуги подъездный, а после отвесил ему крепкий подзатыльник. — Думай, что говоришь, балабол! Одно дело — просто так его помянуть, это ладно. Но ты-то что брякнул?
— Хозяин! — возмущенно пискнул Родька, потирая мохнатую голову. — Чего он?
— Правильно все, — одобрил я действия соседушки. — Ко мне и так в гости таскается невесть кто, только Лиха не хватало.
— Тебе как раз его стеречься не след, — отмахнулся Вавила Силыч. — Вас, ведьмаков, они седьмой дорогой огибают. Нет, если ты сам в драку полезешь, тогда конечно, а так — нет.
— С чего это? — заинтересовался я.
— Князь Вещий, который вашему колену старший по сей день, в давние века их пращурицу одноглазую, с которой род лихов по свету пошел, в честном бою победил, — пояснил соседушка. — И пощадил почему-то. Может, в настроении хорошем был, может, во хмелю — поди теперь знай. Вот с тех пор ни одно Лихо ни одного ведьмака без нужды сроду не тронет. Мало того — случись с тобой или сородичем твоим беда какая, а оно тому свидетелем станет, так еще и на помощь прийти может. Добро — оно такое, срока хранения не имеет. Но вот прочим людям Лиха стеречься надо крепко, оно страхом их питается, для того такие жути напускает, что умом можно тронуться. Мара по сравнению с ним — что мыша против коровы. Да и надо ей меньше, она душу быстро вынимает, а Лихо — нет. Оно по капельке жизнь и силу из добычи своей цедит, так, чтобы человек понимал, что умирает. Радостно ему от того.
— Жесть, — согласился я. — Не надо нам таких в парке, твоя правда. Да и в городе тоже.
— Вот-вот, — покивал Вавила Силыч. — Да и ты с прочими разными, которые человекам вредят, особо не вожжался бы, а? Вон у тебя дружки какие славные есть, да еще твоего же колена.
— Ты про Слав? — уточнил я. — Которые нам клумбу помогали делать?
— Про них. Ты им кланяйся от обчества при случае, хорошо? Ох, как все в рост да цвет пошло! Да ты и сам видел, поди. Опять же — брата названого вон какого ты заимел, Хранителя кладов, значит. Хороший он человек, добрая про него слава идет по городу.
— Так, — остановил я подъездного. — Тебе-то про него откуда ведомо?
— Все знают, — обвел рукой кухню Вавила Силыч.
— Все — это никто, — нахмурился я. — Хотелось бы детальнее.
— Лично мне про это Фомич из первого подъезда рассказал, а ему вроде Игнат из четырнадцатого дома. А кто Игнату — не знаю, извиняй уж. Он сильно общительный, много с кем и о чем лясы точит.
Извиняй. Легко сказать. Если уж подъездные про это проведали, то вся аристократия ночной Москвы точно в курсе. И, если честно, идея с побратимством мне уже не кажется такой хорошей, как тогда на дороге. Нет, против Валеры я как ничего не имел, так и не имею, просто теперь особо настырные особи, которые не смогли пробиться к нему напрямую, будут пробовать делать это через меня. Те же ведьмы, например. Или, что хуже, кто посерьезнее. Я, понятное дело, всякий раз буду отказывать, потому число личных недоброжелателей у меня может здорово возрасти.
И, кстати, обратный вариант тоже возможен. Скорее всего, Валера станет поступать так же, он парень принципиальный, приблизительно как и я. А если нет? Если он придет и скажет: «Брат, надо помочь», что мне тогда ему отвечать? Извини, у меня принципы?
Надо будет с ним пересечься, что ли, потрещать на эту тему. Коли уж грядет неприятность, то лучше быть к ней готовым.
Холера того любопытного лешего, что за нами подсматривал, забери. Вуайерист хренов! Или как там любители подглядывать называются?
— А чего такого побратима стесняться? — удивился Вавила Силыч. — Что он, то ты молодцы славные, смышленые, не чужими трудами или горем промышляете, всего сами добились.
— Так-то оно так, — я отхлебнул подстывшего уже чаю и засунул в рот остатки бутерброда, — да только есть тут кое-какие нюансы.
Кстати, о сошедших с ума. Надо бы к Вагнерам все же заехать, Ряжскую проведать. Ну и Бэллу тоже. Правда, вот порадовать мне ни ее, ни Петра Францевича нечем, кроме очередных обещаний. Это та ситуация, на которую я никак повлиять не могу, увы.
Как задумал, так и сделал, вот только ничего веселого или хорошего в клинике меня не ждало. Нет, понятно, что место, в котором люди от хворей лечатся, изначально к оптимизму не располагает, по доброй воле или от хорошей жизни люди туда не ложатся, но тут все совсем печально обстояло.
Бэлла оказалась совсем плоха, даже на фоне того, что я видел на той неделе. Если бы не зелье, что я тогда Вагнеру передал, то,
